Мессия - Старлинг Борис. Страница 4

Сегодня утром. Если быть точным, то менее полутора часов тому назад. А сейчас кажется, будто уже прошли годы.

Констебль Шоу уходит, со щелчком закрыв за собой дверь.

– Чем вы занимаетесь, Элисон?

Ред заговаривает с ней спокойно, словно это непринужденная беседа за коктейлем.

– Я работаю в компании компьютерного программного обеспечения. В Рединге. Я опоздаю на работу.

Последнюю фразу девушка произносит так, будто эта мысль только что пришла ей в голову. "Возможно, так оно и было", – думает Ред.

– Я уверен, что они отнесутся к вашему случаю с пониманием.

– На девять тридцать у меня назначена деловая встреча. Уже никак не успеть!

– Ваш жених был зверски убит, а вы переживаете из-за того, что опоздаете на работу.

На самом деле такая реакция не представляет собой ничего исключительного. У людей, переживших сильное потрясение, мысли часто начинают путаться.

– Элисон, мне нужно задать всего несколько вопросов. Это займет несколько минут. Идет?

– Конечно.

– Как давно вы знакомы с Филиппом?

Черт. Надо было сказать "были знакомы". Но Элисон, похоже, ничего не заметила.

– Пять лет.

– И сколько времени вы помолвлены?

– Он сделал мне предложение шесть недель тому назад. Пятнадцатого марта, на Мартовские Иды. Мы частенько шутим на эту тему.

Ну вот, она тоже путает времена.

– Я зашла к нему спозаранку. Вчера вечером мы поспорили. Ничего особенного, обычный спор насчет свадьбы. Он хотел кое-кого пригласить, я была против.

"Парень наверняка хотел пригласить бывшую подружку", – думает Ред. Спор, вероятно, вышел шумный.

Он жестом предлагает ей продолжить.

– Поэтому я вернулась домой...

– Домой? Вы не жили вместе?

– Нет. У меня очень строгие родители. Католики. Они не одобряют такие вещи.

– И где вы живете?

– Западный Кенсингтон. Каслтаун-роуд. Недалеко отсюда.

– Да. Я знаю этот район. И к какому часу вы добрались домой?

– Примерно в десять тридцать или одиннадцать, думаю.

– И что делали потом?

– Легла спать, но заснуть долго не могла. Очень уж злилась на Филиппа. Но в конце концов, наверное, отключилась, потому что пришла в себя уже около четырех часов утра. И тут мне очень захотелось пойти к Филиппу и сказать, что я была не права и что он может пригласить К... того человека, которого хотел. В конце концов, это была и его свадьба. Конечно, я не могла отправиться к нему в такую несусветную рань, и будить не хотелось, и родители бы меня не поняли. Поехала тогда, когда это показалось мне допустимым, но все же довольно рано. Завтрак купила по пути, в круглосуточном магазине напротив больницы... ("Ага, – отмечает Ред, – тот мешок с покупками, что валялся у входа") и вошла.

– У вас есть свой ключ?

– Да. Конечно.

– И вы открыли дверь своим ключом?

– Да.

На сей раз она выглядит озадаченной.

– Значит, дверь не была взломана или открыта раньше?

– А. – Она понимает, к чему он клонит. – Нет.

– Есть ли ключи у кого-нибудь еще?

– Нет.

– Ни у кого? А у родственников? Друзей? Агентов по недвижимости? Приходящей прислуги?

– Нет. Одна женщина приходила к Филиппу делать уборку, но он отказал ей на прошлой неделе. Подыскивает новую.

– И, уволив ее, он забрал у нее ключ?

– Да.

– Может быть, она сделала дубликат ключа?

– Нет. Замок от Бэнема, дубликат ключа к нему просто так не сделать.

– Хорошо. Продолжайте.

– Я вошла и стала подниматься наверх, и тут я увидела его ноги...

Дверь за спиной Реда открывается, и входит Шоу. Пальцы ее сцеплены вокруг трех пластиковых стаканов. Она ставит их на стол.

Элисон вытирает глаза, используя эту паузу, чтобы собраться с духом. Ред обращается к Шоу:

– Не могли бы вы распорядиться насчет машины, чтобы Элисон отвезли домой. Минут через пять. Да, и еще. Позвоните ей на работу и скажите, что ее сегодня не будет.

– Конечно.

Шоу выходит, закрыв за собой дверь.

– Она так старалась меня успокоить, – говорит Элисон. – А можно, чтобы она сегодня немного побыла со мной?

– Думаю, это можно устроить, – улыбается Ред. – А мне осталось уточнить совсем немного. Вернемся к тому моменту, когда вы обнаружили тело Филиппа. Что первым делом пришло вам в голову?

– Я подумала, что он повесился. Решила, что он убил себя из-за нашего спора.

– То есть это казалось вам возможным?

– Что?

– Я хочу сказать, что Филипп из тех людей, которые способны... – он подыскивает нужную фразу, – отреагировать на ссору в такой... э-э... экстремальной манере?

Элисон вздрагивает.

– Нет, вовсе нет, он был спокойным, жизнерадостным человеком. Не то чтобы совсем уж никогда не унывающим весельчаком, но склонности к депрессии у него точно не было. Нет, Филипп не из таких.

– И все же в первую очередь вы подумали о самоубийстве.

– Да, но я... чувствовала себя виноватой из-за того спора. Мне казалось, это моя вина.

– Значит, найди вы его мертвым не после ссоры, вы бы не подумали о самоубийстве?

– Нет, я хочу сказать... Нет, определенно нет. Но это первое, что приходит в голову, когда видишь кого-то повешенным, не так ли? Что это самоубийство. Повешение – это ведь не способ убийства, верно? А потом я увидела кровь и все, что с ним случилось, и... боюсь, из того, что было после, я мало что вспомню.

– А вы помните, как позвонили в полицию?

– Да. Я помню это, потому что смотрела на мешок с продуктами. Наверное, я уронила его на лестнице, когда увидела Филиппа, и заметила это, когда объясняла полиции, куда приехать. И я все время думала... я все время думала, если бы я была там, если бы не ушла, то, может быть, мы бы вдвоем отбились от убийцы.

Ред наклоняется вперед.

– Элисон, окажись вы там прошлой ночью, когда убили Филиппа, сейчас вы лежали бы в морге рядом с ним. Получается, что вчерашняя ссора спасла вам жизнь.

– О!

Она поняла не сразу.

– Еще один вопрос, и мы закончим. Известен ли вам кто-нибудь, кто мог бы желать Филиппу смерти?

– Нет! – Она отвечает не задумываясь. – Он был славным, общительным, доброжелательным человеком. Не из тех, кто наживает врагов. Я не знаю никого, кто мог бы возненавидеть его до такой степени, чтобы лишить жизни.