Мессия - Старлинг Борис. Страница 40

Когда Ред снова заговаривает, он ощущает в своем дыхании запах пива.

– Кейт, за все время, пока я работаю, по всем делам, которые мне доводилось вести, у меня всегда имелся... как бы лучше выразиться... пожалуй, контроль над ситуацией. Возьми любое дело, кроме этого. Сколь бы ужасными ни были убийства, я всегда знал, что в конце концов преступник будет пойман. Такого рода поиски похожи на игру в прятки, с той лишь разницей, что искать мы можем дольше, чем он прятаться. Сколь бы ни было велико число мест, где можно укрыться, оно не бесконечно. Каким бы безымянным и невидимым ни считал себя преступник, ему все равно необходимо дышать, есть, пить и спать. Ему все равно нужно существовать. И с течением времени он неизбежно начнет совершать поступки, которые будут увеличивать вероятность его поимки. Таким образом, мы, полицейские, знаем, что обязательно его найдем, а значит, преимущество на нашей стороне. Мы непременно одержим победу. Вопрос лишь в том, где и когда это случится.

– И в том, сколько людей будет убито, прежде чем это случится.

– Да, в какой-то степени. Нужно смириться с неизбежным; поймать сразу удается далеко не каждого. Однако следует учитывать два обстоятельства. Первое: чем больше он убивает, тем больше вероятность того, что им будет допущена оплошность, которая позволит выйти на его след. Рано или поздно он себя непременно хоть чем-то, да выдаст. Вспомним Колина Ирлэнда. Он убил пятерых и допустил только одну промашку. Помнишь какую?

– Конечно. Я читала его дело. Отпечаток большого пальца на оконной решетке в Дэлстоне. Какой-то шум снаружи привлек его внимание, он выглянул в окно и оставил след большого пальца.

– Именно. Даже не полный отпечаток, а частичный. Вроде бы крохотная оплошность, но этого оказалось достаточно.

– А второе?

– Независимо от того, скольких он убил, тот факт, что в конце концов мы его поймаем, уменьшает количество жертв. В противном случае их было бы еще больше. Если серийного убийцу не остановить, сам он не остановится.

– Полностью с тобой согласна.

– Но этот, Серебряный Язык... Представь себе, у меня нет даже самой дерьмовой версии насчет того, чего нам от него ждать. Да и откуда ей взяться, этой идее, если я до сих пор ничего о нем не знаю. Он не оставил ни одной зацепки. Ни единой. То совершает два убийства за ночь, то ложится на дно почти на три месяца. Мы знаем, что он достаточно силен, чтобы забить Джеймса Каннингэма. Но физически сильным может быть и здоровенный толстяк, и коренастый, жилистый крепыш. Мы не представляем, каков он с виду. Люди, которые его видели или общались с ним, все мертвы. А что касается хода его мыслей... Кейт, как раз в этом я всегда был силен. В том, чтобы заглядывать преступникам в голову. Проникаться их ощущениями. Это удавалось мне, даже когда речь шла о настоящих психах. Я допрашивал Сатклиффа, я допрашивал Нильсена, я допрашивал Розу Уэст. Я понимаю их – во всяком случае, в той степени, в какой они сами в состоянии себя понять. Понимаю, что их цепляет. Мой родной брат отбывает пожизненный срок, и нет ничего такого, что заставило бы меня воскликнуть: "Ну ни хрена себе, это у меня в голове не укладывается!" Все в ней укладывается. Какими бы дегенеративными или извращенными ни были их действия, они тем не менее поддаются пониманию. Но когда дело доходит до Серебряного Языка... Начать с того, что я так до сего момента и не смог уяснить, чем он руководствуется. Что им движет? Всякий раз, когда мы садимся и озвучиваем очередную догадку, призванную объяснить его поступки, мы изначально на сто один процент уверены, что это предположение ни на что не годится. Никогда раньше со мной такого не случалось. Никогда.

– Ред, тебе нужно...

– Нет, послушай меня, Кейт. – Язык у него слегка заплетается. – Послушай!

– Хорошо. Я слушаю.

– Ты понимаешь, каково испытывать подобные ощущения? Представь себе: ты добиваешься в каком-то деле успеха, даже, можно сказать, известности. Так вот, мое дело – выслеживать убийц, и до сих пор это у меня неплохо получалось. Вот почему меня знают, обо мне писали в газетах, и не далее как сегодня ребята с телевидения позвонили и сказали, что хотят снять обо мне документальный фильм "Это Ред Меткаф". Про парня, который влезает в шкуру убийцы, читает его мысли и в результате хватает его за шкирку. Это то, что у меня есть, то, что всегда мне удавалось. Ты согласна?

– Ну. Пока согласна.

– Потом представь, что однажды кто-то приходит и забирает у тебя дело всей твоей жизни. Подходит и берет прямо из рук, а ты даже не осознаешь, что лишился самого главного. Раз – и лишает тебя того, в чем ты хорош. И не важно, каковы твои заслуги, опыт, ум, – теперь ты уже не контролируешь ситуацию. Ее контролирует он. Я постоянно отстаю, он всегда впереди. Про Джорджа Веста [6]  кто-то сказал, что он своими финтами лишал соперников чутья. Так вот, я чувствую себя лишенным чутья. Я гоняюсь за тенью. И ты представить себе не можешь, как мне от этого хреново!

– Ред, мы найдем его, я совершенно уверена!

– Ага, найдем... если он сам позволит. Он не такой, как другие, этот Серебряный Язык. Он лучше, чем мы. Неужели ты не видишь? От нас уже ничто не зависит. Выбор за ним. Захочет, чтоб мы узнали, кто он такой, и даст наводку. Захочет остановиться – остановится. Только ничего такого он не захочет. Он не остановится.

– Перестань, Ред. Это тянется всего три месяца. Ты прекрасно знаешь, что множество дел, связанных с убийствами, расследуются гораздо дольше.

– Да, только за эти три месяца мы ничего не нарыли. После трех месяцев работы у нас должно сложиться хоть какое-то представление о том, что происходит. А у нас его нет. Нет ни единой долбаной идеи!

– Ред, не принимай это так близко к сердцу.

– Не могу я иначе, не могу! В том-то и дело. Я не могу уйти домой и забыть об этом до завтра. Это не покидает меня ни на минуту. С этим я просыпаюсь и не расстаюсь весь день. Так что моя очевидная неудача...

– Ты не потерпел неудачи.

– ...Моя неудача – это не просто профессиональный огрех. Это признак несостоятельности Редферна Меткафа как личности.

– Ред, ты ведешь себя глупо.