Чародей в ярости - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 45

— И все же я не забывал, что они мои собратья, и поэтому дороги. Время от времени меня одолевало сильное искушение сказать им, что унизит их — скрытую правду о самих себе, которые заставила бы их съежиться. Но я воздерживался и всегда помнил, что их надо любить. Я помогал всем, от бедного крестьянина до деревенского попа, который сперва счел меня вызовом своему авторитету, но потом стал уважать меня.

— Да, — улыбнулся повеселевший Род. — Полагаю, что ты способен иметь дело с теми, кто носит свой авторитет словно мантию.

— Да, — подался вперед Саймон. — Так же, как это сделал я, можешь сделать и ты.

Род на минуту взглянул на него, а затем отвернулся. Чтобы не встречаться взглядом с Саймоном он направился к дороге.

— Нужно сдерживать свой гнев, даже по отношению к такой гнили как Альфар? — Он покачал головой. — Я не могу понять, как это можно, в отношении того, кто причинил стольким людям столько несчастий!

При упоминании имени Альфара, Фларан вылез из телеги и присоединился к ним.

— Выпускай свой гнев на деяния, — негромко предложил Саймон — но не на человека.

— Я слышу твои слова, но не могу понять их значения, — скрипнул зубами Род. — Как можно отделить человека от его действий?

— Помня, что любой человек драгоценен и может отвратиться от собственного зла, если только сможет узнать его.

— Разумеется, может. — Плечи Рода затряслись от приступа внутреннего смеха. — Но станет ли? Каковы на это шансы, мастер Саймон?

— Всякий может сбиться с пути.

Род покачал головой.

— Ты исходишь из того, что Альфар в основе своей добр — всего лишь обыкновенный человек, поддавшийся искушению отомстить, открывший, что он, действительно, может приобрести власть, и, когда он приобрел ее, она разложила его.

— Истинно так, — нахмурясь, поглядел на него Саймон. — Разве не всегда так бывает с теми кто творит не правое дело?

— Может быть. Но ты забываешь о возможности зла. — Род поднял взгляд и заметил присутствие Фларана. Взвесив, что он собирался сказать, Род решил, что будет лучше, чтобы Фларан услышал это.

— Разумеется, во всех людских душах есть потенциал добра, но в некоторых этот потенциал уже погребен, прежде чем им стукнет два года. И погребен он столь глубоко, что откопать его невозможно. Они вырастают в убеждении, что никто не способен чего-то дарить. Сами они не умеют любить или дарить любовь — и считают, что все, кто говорит об этом, разыгрывают спектакль. — Он сделал глубокий вдох и продолжал: — Хотя говорить об этом в общем-то незачем. Нужно всего-навсего одно слово «разложение». Альфар уступил искушению сделать нечто неправильное, потому что ему очень понравилась мысль стать могущественным. А теперь, когда он вкусил власть, он сделает что угодно, чтобы не отдать ее. Кому бы там ни пришлось причинить вред, скольких убить, или причинить страданий для него не имеет значения. Он допустит все, что угодно, лишь бы не стать тем, кто он есть на самом деле — заурядным, серым человеком, которого, вероятно, не очень-то любят.

Глаза Фларана сделались огромными, он стоял, замерев.

— И все же не забывай, он человек, — убеждал его Саймон. — Неужели сие ничего для тебя не значит, друг Оуэн?

Род покачал головой.

— Не давай тому обстоятельству, что он человек, заставить себя поверить, будто он считает тебя человеком. Он не может так считать — он обращается с людьми, так словно они арбалетные стрелы — нечто такое, что использовал и забыл о нем. Он нисколько не задумываясь, попирает разум других людей. Разве он не понимает, что они тоже живые, чувствующие люди? Альфар не может так считать, иначе не поступал бы так. Он должен быть лишенным совести, зачерствевшим душой — настоящим злом.

— И все же внутри он человек, — робко заикнулся Фларан. — Даже Альфар не дьявол, мастер Оуэн,

— Телом может и нет, — буркнул Род. — Я могу поверить, что у него нет ни рогов, ни хвоста. Однако душа его...

— И все же у него есть душа, — взмолился Фларан. — Послушай, он может и злой, — но, тем не менее, человек.

Род сделал глубокий неровный вдох, а затем медленно выдохнул.

— Друг Фларан... умоляю тебя, оставь это! Я видел дела Альфара, и дела его подчиненных. Давай не будем говорить о его человечности.

Фларан умолк, но глядел на Рода внимательно. Род заставил себя забыть об этом взгляде и взял вожжи. Он шлепнул ими Векса по спине, и робот-конь тронулся вперед.

Когда молчание стало очень неудобным, Род спросил.

— А тот маленький толстый горлопан, возглавлявший толпу — как он вычислил, что Фларан чародей?

— Да ясно как... надо полагать услышал, как об этом говорят мои соседи...

— Это кажется маловероятным, — нахмурился Род. — Ведь он же чужак. Как он столь быстро выяснил, под какой крышей какие мыши?

— Я думаю, — предположил Саймон, — что у Альфара есть приверженцы, мелкие ведьмы и чародеи, которые мало, что умеют делать, кроме чтения мыслей. Они рассеянны по всему герцогству — и их главная обязанность выслеживать тех, кто наделен Силой.

— О? — Род держался неподвижно, сохраняя небрежный тон. — Как ты узнал об этом?

— Никак, но время от времени, я ощущал прикосновение разума, искавшего чего-то или кого-то определенного. И, вскоре, я уловил обрывки мыслей, коими явно обменивались чародеи, предупреждая, что такой-то и такой-то обладает какой-то степенью Силы.

— Как же они не выследили тебя? — удивленно спросил Фларан.

— Я, как уже сказано, довольно слаб в чародействе, — улыбнулся Саймон. — К тому же я научился скрывать те жалкие силы, какие у меня есть, думал, как все у кого они всегда отсутствуют, сохраняя на поверхности спокойные, и обыкновенные, мысли. Вот ключ к тому, чтобы случайно не разоблачить себя — думать, словно обыкновенный человек. Тогда ты будешь говорить и действовать, как таковой.

Фларан кивнул, остановив взгляд на лице Саймона.

— К этому я прислушиваюсь. Внемлю твоим словам.

— Внемли, это убережет тебя от многих горестей. Начинай уже сейчас думать, словно Джон-Простак, ибо мы никогда не ведаем, когда могут слушать шпионы Альфара.

Фларан вздрогнул, метнул быстрый взгляд через плечо, а затем съежился.

— А тебе, друг Оуэн, страшиться нечего, — заверил Саймон Рода. — Никакой шпион не узнает, что ты тут!

— Ну да! — поднял взгляд пораженный Фларан. — Как так?

— О, я, гм, невидим. Для читающего мысли, — сказал, как можно беззаботней, Род, пытаясь скрыть неудовольствие. Как посмел Саймон сболтнуть информацию о нем. «Так тебе и надо», — сказал он себе, в порядке утешения. И это было правдой, ему следовало б знать, что незнакомцу лучше не доверяться. Но Саймон был чертовски симпатичным...

— Ах, если б я только мог так спрятать себя! — воскликнул Фларан. — Нет, ты скажи! Как тебе удается?

— Неплохой вопрос, — процедил сквозь зубы Род. — Не могу тебе сказать. Но мне думается, это как-то связано с тем, что я в основном недолюбливаю всех людей.

Потрясенный Фларан уставился на него во все глаза.

— Если, действительно, добраться до самой сути, — признался Род, — то я на самом деле не очень-то люблю людей.

На некоторое время это признание охладило их разговор. Они ехали на север, погрузившись в свои мысли.

Но Род не мог избавиться от чувства, что оба его спутника пытаются погрузиться и в его мысли. Правда, нельзя сказать, чтобы оба не были хорошими людьми, но в него начинали закрадываться подозрения. Разговор о ментальных шпионах взволновал его, и он вспомнил, что Саймон и Фларан были, в конце концов, чужаками. На него нахлынула волна одиночества, и он взглянул на небеса и с облегчением увидел, что небо ясное, но с дефицитом по части крылатой живности. Хорошо хоть его семье не грозит влипнуть в эту передрягу.

Но странно. Он не привык к тому, чтоб Гвен его слушалась.