Маг, связанный клятвой - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 18

— Ах, буквально! — Это прозвучало как удар хлыста. — Да, до последней буквы! А ты что, не отвечаешь за слова, которые произносишь?

— Конечно, нет! Я был британским...

— Но твое ремесло связано с ними — со слонами, с буквами и совершенно точно с духом!

— Нет, я не имел в виду...

— Ты получил предупреждение. Разве учил тебя Господь говорить «да», если ты не хочешь сказать «да», или «нет», когда ты не хочешь сказать «нет»?

— Насколько я помню, нет. Но если честно, я и не уверен, что мне когда-либо доводилось с Ним разговаривать...

— Разве ты никогда не молился? Вот тогда ты и разговаривал с Господом! Разве не приходилось тебе, пребывая в долгой тишине, вдруг почувствовать порыв сделать что-то хорошее? Вот тогда ты разговаривал с твоим Господом! И когда ты читал Евангелие, ты внимал Его словам!

С оборвавшимся сердцем Мэт вспомнил, как однажды на воскресной мессе читали отрывок о молящемся.

— Э-э, минутку, — заторопился Мэт. — Вы же можете оказаться дьяволом, посланным, чтобы искусить меня. Откуда мне знать, что вы посланы Господом?

— Неужели ты смеешь сомневаться в этом? — гневно спросил огненный дух. И по правде говоря, в Мэте начало расти чувство уверенности. Но голос продолжал: — Неужели ты сомневаешься, что я послан Богом? Богом Авраама, Исаака и Иакова и сыном Его — Иисусом Христом?

При упоминании священного имени Мэт враз успокоился. В конце концов он и огненный посланник по одну сторону баррикад, чего ему страшиться? «Господь сказал, что мы узнаем друг друга, преломив хлеб».

Из центра света протянулись руки со сверкающим в них хлебом. Руки преломили хлеб и протянули Мэту одну половину.

«Тогда возьми и съешь, если сочтешь себя достойным».

Мэт застыл, застигнутый врасплох.

— Там что-то говорилось о моих поступках, не так ли?

— Скорее, о твоих словах.

— Ну ладно, моих словах. — Мэт внимательно смотрел на столб света. — Тогда, значит, ты ангел?

— Да.

Почему-то Мэт не мог усомниться в этом.

— О, да простит мне Господь, но мои намерения не соответствовали словам.

Ангел застыл в неподвижности, никак не реагируя на его слова, через некоторое время до Мэта донесся странный гул, а потом раздался голос:

— Это правда: ты вырос в нечестивом мире, где народ давно забыл третью заповедь

— Ага, забыл. Никто не помнит, даже те, кто считает себя верующим, поминают Его имя всуе.

— Так оно и есть, как ты говоришь. — Теперь в голосе ангела слышалось скорее огорчение, чем гнев. — Но ты, который узнал силу слова, ты, который своими глазами видел, как Меровенс был очищен силою слова три года назад, ты должен был бы понимать всю недопустимость такого нечестивого поведения.

— Да. — На сердце у Мэта потяжелело. — Конечно, я должен был знать, что делаю. Но я был очень расстроен и в гневе наговорил глупостей, даже не задумываясь...

Ангел молчал. Мэт слышал едва уловимый гул, который, как он подозревал, имел чисто физическую причину — возможно, это удары молекул об электромагнитное поле вокруг ангела?

Эта мысль неожиданно вызвала абсолютную уверенность в том чувстве, которое неосознанно бродило в нем с самого начала всех его приключений, — ему казалось, что им кто-то управляет, манипулирует. Мэт прищурился:

— А не слишком ли Господь торопится, так буквально принимая мою клятву? Разве Он не учитывает мои намерения? Да, я согрешил, поминая Его имя всуе, но разве Он не простит меня и не освободит от обещаний, данных в порыве расстроенных чувств?

— Он простит любой грех человеческий, ты сам это знаешь! Но как посмел ты набраться наглости просить Его освободить тебя от данного тобою слова!

— Я виноват. — Мэт понурил голову. — Но дело в том, что я совсем не имел в виду на самом деле то, о чем говорил, и только потом, когда понял, какое бремя взвалил на свои плечи, я совершенно точно захотел от него освободиться! Неужели Господь действительно заставит меня пойти на это? Ведь это равносильно самоубийству!

— Что значит жизнь по сравнению с бессмертием души?

— Вам легко говорить, — Мэт снова рассердился, — ведь у вас нет тела! — Приступ гнева прошел, и Мэт снова опустил глаза. — Простите, но не так уж и просто встретиться лицом к лицу со смертью и мучениями, зная, что ты смертен. Я всегда думал, что Господу угодно, чтобы на такое шли по доброй воле.

— Да, это так. — Голос ангела звучал мрачно. — Твой грех прощен, и Господь не помянет его более. Ты волен вернуться.

Мэт почувствовал слабость во всем теле. Он свободен.

— Да святится имя Его!

— Но подумай, — строго продолжал ангел, — ты же поклялся, и то, что ты поклялся совершить, очень нужное дело, и не для Него, а для твоих друзей-смертных. Ты разве не любишь Бога?

— Да, но...

— Тогда возлюби и ближних своих! Разве Он не сказал: «То, что ты делаешь для малых сих, ты делаешь для меня»?

— Да, конечно. Я, кажется, действительно помню этот отрывок, но...

— Разве ты не хочешь служить Господу Богу?

— Но это же невозможно!

— Все возможно для Бога.

— Но я же не Бог! Я даже не Его ближайший родственник! И кроме того, когда бы я ни произносил молитву Господню, то всегда прошу Его не вводить меня во искушение! Разве здесь, в Ибирии, моя душа не в большей опасности, чем тело?

— Да, опасность велика, потому что в Ибирии любой творящий магию может стать колдуном и приобрести огромную власть! И все же, когда ты произносил имя Господа всуе, ты подвергал свою душу большей опасности! Ладно, ты прощен, ведь все это исходит из другого мира, отодвинутого во времени довольно далеко и не познавшего истину в полном объеме, хотя, казалось, мог бы и познать! Ибо разве Бог твоего универсума не есть Бог этого? И разве не то же здесь Писание? И не тот же Закон? Разве этого не достаточно? Вот и следовал бы им, тогда бы и уберег свою душу от греха! Но смотри, чародей! Еще один такой грех — и ты попадешь в руки врага! И если ты лишишься благодати, враг использует твою собственную силу магии, чтобы соблазнить и погубить тебя!

Мэт застыл, чувствуя весь тот ужас, который ощущал и ангел. Потом осторожно спросил:

— Но где же мне взять силы, чтобы дерзнуть бросить вызов полчищам Сатаны там, где не только правители, но и многие из народа верно ему служат?

— У Бога, чародей! Ибо Он не оставит тебя. Он будет с тобой, он даст тебе такие силы. И пока благодать Господа с тобой, все, что тебе нужно сделать, это обратиться к Нему в трудную минуту. Он даст тебе силы противостоять искушению! Бог не допустит, чтобы ты подвергался испытаниям, превышающим силы твои.

— Звучит весьма обнадеживающе.

Действительно, так оно и было: Мэт чувствовал, как к нему возвращается уверенность в своих силах.

— Но скажи мне, ангел, как я должен противостоять колдовским силам Зла? Может Бог дать мне... Нет, конечно, может, что это я? Но захочет ли? Даст ли он мне силы победить колдовского короля? И все подвластные ему колдовские воинства? Ведь ясно, никто, кроме святого, не может получить так много силы, идущей от Бога!

— А тебе не хотелось бы стать святым?

— О да, конечно... То есть я хочу сказать, что намерен им стать когда-нибудь. Но я, естественно, предположил, что там, в чистилище, на это уходит очень много времени, и...

— Ни один святой не может вмешаться в дела этой страны Тьмы, — сурово сказал ангел. — Господь никогда не пошлет никого из обитателей Небес, дав ему телесную оболочку, против простых смертных, как бы ни был велик их грех. Нельзя настолько нарушать равновесие здесь, на земле. Его святые действуют через человеческие существа, которые открыли себя Богу и всем близким Его.

— Ну, я хочу сказать, я стараюсь...

— Этого достаточно, если ты стараешься изо всех сил быть хорошим.

— Но у меня такой нрав! Такая похоть! Такая ужасная, чрезмерная гордыня! Да что говорить, я почти готов был принять все грехи Ибирии, потому что так я мог стать королем и... — Голос Мэта постепенно смолк. — Это ведь не самое лучшее побуждение, правда?