Мой сын маг - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 70

— А борода у него какая? — поинтересовался Мэт.

— Ой, такая вся аккуратненькая! Усики подбритые и на подбородке чуток. А тебе это на фиг сдалось?

— Имя у него есть — у этого старого жулика? — напирал Рамон.

— Найробус! — брызгая слюной, прошипел Луко. Мэт вытянулся в струнку. Его обдало жаром. Важно было сделать первую верную догадку, а все остальное цеплялось за нее.

— Зачем ты пошел на это, Луко? — мягко спросил Рамон. — Я ведь всегда с тобой обращался по-хорошему. И Мэтью тебя никогда не обижал, хотя и было за что, Бог свидетель. Зачем вы с дружками распугивали моих покупателей? Почему ты пытался убить нас?

— Никому не дам одолеть меня в моем квартале! — прошипел Луко.

— Зависть и месть, значит? Этого маловато будет. Почему еще?

— Почему? А вы-то как думаете, почему? Потому что этот старик, Найробус, сказал, что даст нам целую кучу «дури», если мы это сделаем.

Рамон кивнул.

— И неплохо снабдил тебя перед тем, как перетащил сюда.

— Да нет, немножко совсем — токо чтобы «ломка» прошла! Сказал, что кокнет меня, если я еще наглотаюсь, пока вас не прикончу.

— Значит, Лакшми была права, — вздохнул Рамон. — Ты — гашишинн.

— Что ты такое болтаешь, эй? — выкрикнул Луко. — Я тебе сказал, чего ты хотел. Отдай мне «магию»!

— Ладно, договорились, — кивнул Рамон, нарисовал в воздухе какую-то фигуру и что-то пропел по-французски. Луко напрягся, вытаращил глаза, но его зрачки стали крошечными, а потом веки опустились, он обмяк, задрожал и радостно вздохнул.

Мэт возмущенно отвернулся. Отец обернулся к нему:

— Он такой тощий, Мэтью, щеки ввалились!

Мэт кивнул.

— Та дрянь, которой его пичкает Найробус, позволяет отбирать у парня жизненные силы в любое время, когда только Найробус этого пожелает, — отбирать медленно, но верно. — Мэт горестно покачал головой. — Знаешь, порой я сам себя ненавижу за то, что оказываюсь прав.

— Да, — вздохнул Рамон. — Все, как ты сказал. В нашей округе появился новый наркотик, и местные банды вдруг перестали колотить друг дружку. Вместо этого хулиганы начали издеваться над соседями, «питаться» их страхом и гневом, а через них смог «питаться» этими чувствами и Найробус.

— А что было за это время в новостях, папа? Это повсюду происходило или только в нашем городке?

— Повсюду, Мэтью, — во всех крупных городах. Полиция поначалу обрадовалась — банды прекратили разборки, и жертв стало меньше. А потом статистика грабежей поползла вверх, и полиции стало худо, как никогда, потому что горожане стали жить в страхе.

— А еще удивляются, почему люди так стремятся перебраться за город! — Мэт грустно покачал головой.

Рамон взглянул на Луко. Тот перестал дрожать. Взгляд его стал отсутствующим, губы разъехались в идиотской улыбочке.

— Надо приглядывать за ним, — заключил Рамон. — Вот что, Мэтью. Насчет этого наркотика. Как думаешь, можно ли его полностью нейтрализовать?

— Конечно, точно так же, как это только что сделал ты. Но так же может поступить и Гролдор. Как только он обнаружит, что наркотик не действует, он поймет — стряслось что-то неладное и пропоет контрзаклинание.

Рамон нахмурился:

— Хочешь сказать, что до того, как нейтрализовать наркотик, надо нейтрализовать этого Гролдора?

— Это было бы вполне резонно.

— Но не пошлет ли тогда Найробус на его место другого колдуна? Или кого-нибудь из подручных Гролдора завербует?

— Подручные — скорее всего местные гангстеры, — задумчиво протянул Мэт. — Не сомневаюсь, Найробус непременно отправит кого-нибудь сменить Гролдора, но все же на это уйдет какое-то время, пока-то он найдет достойную замену. Может, ему даже придется этого кандидата обучать. Но я могу и ошибиться — может, у Найробуса куча колдунов в резерве, но все же у меня такое ощущение, что вся его колдовская гвардия работает строго на своих местах. Один — в Нью-Джерси, другой — с войском, осаждающим Бордестанг, а остальные — с армией махди.

— Ты уверен?

— Чистая интуиция пока.

— От интуиции даже у нас дома отмахиваться не стоит, а уж тем более в этом мире, — согласился Рамон. — Как бы то ни было, похоже, нам придется смотаться домой и разобраться с этим Гролдором, верно?

Мэт сглотнул подступивший к горлу ком. Ему стало страшно. Столкнуться с наркодельцом, располагавшим вооруженной бандой, — это само по себе паршиво, так вдобавок еще эта встреча должна состояться в мире, где Мэту не помогла бы магия...

Но тут он вспомнил, что некоторые его заклинания пусть слабо, но все же срабатывали в Нью-Джерси и что Найробусу хочешь не хочешь, а надо держать канал связи между двумя мирами открытым. Мэту следовало придумать, как воспользоваться природными магическими силами Меровенса в Нью-Джерси, и если и было на свете место, которое так сильно нуждалось в этом...

— Да, папа. Нам придется отправиться домой.

Савлу пришлось признать: когда надо, он способен выглядеть весьма устрашающе, а сейчас ему как раз этого и хотелось. Очнувшись, Бейдизам увидел ярко пылавший очаг и длинноволосого, бородатого мужчину с орлиным носом.

Мужчина, зловеще ухмыляясь, склонился над ним. Его лицо освещали только отблески огня.

Колдун выпучил глаза, на миг похолодел от страха, но тут же побагровел от злости и забормотал проклятия, которых, впрочем, не было слышно, поскольку рот Бейдизама был плотно заткнут кляпом. Руки колдуна дергались, он пытался двигать ими — безуспешно, руки были крепко связаны у него за спиной.

— Терпеть не могу тех, кто пугает женщин, — с отвращением прошипел Савл. — Обожаю смотреть, как они мучаются.

От леденящего взгляда Савла Бейдизам перестал корчиться и замер. А Знахарь вынул из очага кочергу. Конец кочерги раскалился докрасна. Савл плюнул на кочергу, прислушался к тому, как она зашипела, и сокрушенно покачал головой.

— Не разогрелась еще как следует.

Швырнув кочергу обратно в очаг, он обернулся к побледневшему как полотно колдуну.

— Видишь ли, у меня к тебе есть несколько вопросов. Не хотелось бы делать тебе больно... ну, только если это уж очень сильно понадобится, сам понимаешь...

Он просунул руку под бурнус Бейдизама и дернул колдуна за ногу — не сильно, но в том месте, где нужно. Колдун застонал от боли.

Савл тут же отпустил его, но пояснил:

— Это я еще легонько дернул — просто показал тебе, что к чему. Если бы я по-настоящему дернул, ты бы корчился от боли час, а то и подольше, даже после того, как я отпустил бы твою ногу. Древние греки и современные фабы располагают массой полезных сведений по анатомии, а еще больше об этом знают люди, обитающие на Дальнем Востоке, — кое-что такое знают, что...

Бейдизам что-то неразборчиво прорычал.

— Понимаю, это очень грубо — просто сила, никакой магии, — кивнул Савл и взял в руки кусок толстой веревки. — Вот так будет поизысканнее.

И Савл принялся читать нараспев какие-то глупые стишки, страшно при этом гнусавя и изо всех сил стараясь, чтобы в стихах соблюдалась ритмика, размер и рифма. Одновременно Савл завязывал один за другим узлы на веревке.

Глаза Бейдизама выпучились. Заклинание было ему знакомо — или напоминало что-то. Он в страхе замычал и снова принялся вырываться из связывающих его пут.

— Ты не бойся, — успокоил его Савл. — Больно не будет, я только...

Тут распахнулась дверь, в темницу хлынул свет. На пороге стояла Химена.

Она воскликнула:

— Знахарь! Что же ты делаешь! Ты же целитель, а не мучитель.

— Это верно, — согласился Савл. — Вот только никто, кроме целителей, не знает, как по-настоящему сделать больно: так что...

— Нет! — Химена решительно шагнула к Савлу и вырвала веревку из его рук.

— Может быть, этот человек хотел меня обесчестить, но он все-таки человек, а не зверь!

— Это ваше личное мнение, — упрямо возразил Савл.

— Пусть пытками занимается тот, кто служит Злу!

— Ну хотя бы немножечко! — взмолился Савл. — Пусть подышит негодяй мерзкими миазмами! Пальцы на его ногах пускай скрючит спазмами!