Мой сын маг - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 83

Лучники трудились на славу — выпускали залп за залпом, пока тылы отряда Жильбера не очистились от врагов.

Но тут неожиданно под ногами защитников города и их союзников затряслась земля, а под ногами у людей махди она оставалась неподвижной.

На крепостной стене Химена запела по-испански, и земля присмирела, перестала трястись.

Откуда ни возьмись появилась дюжина джиннов, великаны принялись хватать защитников одного за другим.

Химена запела другую песню — скрюченные пальцы гигантов разжались. Джинны злобно взвыли и устремились к одинокой фигурке на стене вокруг замка.

Рамон, отвлекшийся в этот миг от пыла сражения, увидел, какая опасность грозит его обожаемой супруге, и прокричал то самое стихотворение, которым некогда его сын зачаровал Лакшми. Джинны прервали горизонтальный полет, выпрямились, радостно вскричали, опустились на стену, приняли вполне приемлемые, человеческие размеры и пали ниц, поклоняясь красоте Химены. Химена на миг изумилась, широко раскрыла глаза — но всего лишь на миг. Оправившись от удивления, она обратилась к джиннам с просьбами о небольших услугах. Теперь джинны обрели свободу и могли исполнить ее пожелания.

А король Ринальдо тем временем наконец пробился к главному шатру.

Бейдизам, мавританский полководец, принялся отчаянно защищаться, но Рамон вовремя услыхал злобное песнопение. Прищурившись, он погнал своего скакуна к Бейдизаму, распевая на скаку о том, как погиб предатель Ганелон.

Но на полпути к месту событий его сбил с коня чей-то невидимый кулак.

Издав победный вопль, Бейдизам шагнул вперед и замахнулся ятаганом, но тут джинн, былой раб кольца, освобожденный песнопением Рамона, вырвался из плена и отвесил своему бывшему господину такую увесистую оплеуху, что колдун, бездыханный, повалился навзничь. Джинн повернулся к Рамону и прогремел:

— Я ответил тебе на твою доброту, о чародей! Теперь проси меня исполнить три твоих желания, когда захочешь!

— Мое первое желание — чтобы ты впредь никогда никого не убивал и не приносил никому боли больше, чем нужно! — крикнул Рамон. — А второе — чтобы ты втолковал этим маврам, что в битве они проиграли!

Джинн раздулся, стал ростом футов двадцать. Обозрев поле — сам себе и наблюдательный пункт, и наблюдатель, — он возвестил:

— Нет нужды втолковывать им это, о чародей! Они уже и так это знают!

Вечером того же дня Рамон, обняв жену за плечи, прогуливался по стене, окружавшей замок. Они вместе обозревали поле у городских стен. Проигравших нынешний бой мавров пригвоздили к небольшому участку земли, который джинны окружили невидимой стеной. Пленники суетились около походных костров.

— Ты великолепно защитила замок и столицу, любовь моя, — проговорил Рамон.

— Спасибо, mi corazon, — улыбнулась Химена, — но, не приди вы нам на помощь, я не уверена, выиграли бы мы сражение или нет.

— О, ты бы что-нибудь придумала, — улыбнулся ей в ответ Рамон.

Они взглянули друг другу в глаза, радуясь тому, что снова вместе. Рамон опустил голову, и губы супругов встретились в долгом поцелуе.

Наконец Химена вздохнула и положила голову на плечо мужа.

— Но завтра ты должен ехать вместе с королем?

— Должен, — кивнул Рамон. — Ринальдо считает, что не вправе бросить Алисанду на растерзание махди. А ведь я теперь его придворный чародей — по крайней мере на время этой кампании. Да и нам негоже оставлять нашу невестку без помощи.

Химена удивленно взглянула на мужа:

— Нам?

— Да, нам обоим, если ты не против, конечно. Я поговорил с Савлом, и он сказал мне, что с защитой замка теперь наверняка справится без тебя — ведь мавры почти разбиты.

— И ты не боишься брать меня с собой на такое рискованное дело?

— Никакого риска, особенно если ты будешь рядом со мной.

Химена улыбнулась и подарила мужу еще один нежный поцелуй.

— Все равно мавров пока втрое больше, чем воинов в наших двух войсках вместе взятых.

— Может, и так, — кивнул Рамон. — Но они быстро убедятся, что лицом к лицу встретились с такой мощью, какая им и не снилась.

И он рассказал жене о том, как Мэт задумал положить конец той силе, которая стояла за всей этой войной.

— Мы должны помочь ему, и немедленно! — воскликнула Химена.

Но Рамон покачал головой:

— Он наверняка выиграл свой бой, иначе бы нам ни за что не победить здесь.

— Но время! Оно ведь течет по-разному в двух мирах!

— Верно, — согласился Рамон. — Минула ночь в этом мире, а для Мэтью несколько недель с тех пор, как мы с ним расстались. Наш сын либо выиграл, либо проиграл.

Но если бы он проиграл, нам вряд ли бы удалось одолеть мавританскую магию.

— Пожалуй, ты прав, — кивнула Химена и задумалась.

— Кроме того, — добавил Рамон, — Мэту должна была помочь одна милая дама.

И он рассказал жене о Лакшми. Химена искоса поглядела на него.

— А эта джиннская красотка только в Мэта влюбилась?

— Похоже, она была не против и со мной пофлиртовать, — признался Рамон, но я объяснил ей, что она ошиблась адресом.

Подобные объяснения Химена Мэнтрел не раз слышала от своего супруга и раньше. Она довольно улыбнулась и, положив голову на плечо Рамона, обернулась и посмотрела на поле.

— Просто удивительно, сколько друзей здесь у нашего сына. Дома он такой популярностью никогда не пользовался.

— Он нашел для себя подходящий мир, — кивнул Рамон. — Да и для нас, пожалуй, тоже.

— Похоже, это так и есть, — согласилась Химена. — И его друзья замечательные люди.

— Превосходные, — не стал спорить Рамон. Он посмотрел жене в глаза и улыбнулся:

— И знаешь, по-моему, мы им тоже нравимся.

На следующий день чета Мэнтрелов покинула город. Рамон и Химена ехали верхом рядом с королем Ринальдо и сэром Ги. А Савл, стоя на городской стене, наблюдал за пленными, которые метались внутри невидимой стены.

На миг Савл пожалел о том, что столь галантно предложил Химене отправиться вместе с мужем.

— Ну, Жильбер, — вздохнул он, — теперь нам с тобой вдвоем тут управляться придется.

— Придется! — подхватил монкерианец, которого, судя по всему, эта мысль ничуть не огорчала. — Но сможешь ли ты с помощью волшебства прокормить всех пленных?

— Это-то я смогу, — кивнул Савл и задумчиво нахмурился. — Вот только, боюсь, это плоховато скажется на ценах на марокканском рынке...

Алисанда стояла в тени раскидистого дерева на вершине холма и наблюдала за тем, как вражеское войско переваливает через горы. С такого расстояния она не видела отдельных воинов — войско представало перед ней в виде струящегося разноцветного потока, чья поверхность поблескивала под лучами солнца. Картину можно было бы счесть удивительно красивой, если бы королева не знала, что это блестят стальные доспехи и оружие воинов махди.

— Когда, ваше величество? — нетерпеливо поинтересовался лорд Готье.

— Когда их авангард доберется до этой возвышенности, милорд, — отвечала Алисанда. Повернув голову, она услышала, как в роще под холмом взволнованно бьют копытами кони. — Прикажите оруженосцам позаботиться о том, чтобы лошади не ржали, когда приблизятся мавры.

Лорд Готье кивнул своему оруженосцу, и тот побежал передать приказ остальным.

Алисанда нахмурилась, заслонилась рукой от солнца и заморгала.

— Но что это за белое сияние вон на той высокой горе?

Орто пригляделся и пожал плечами.

— Там может стоять колдун, готовый прикрыть мавров своей магией, но я пока не вправе пользоваться волшебством, Дабы не выдать врагам нашего местонахождения.

— В таком случае не торопись, — распорядилась Алисанда. — Наша сила в неожиданном нападении.

Они нетерпеливо ждали, и по мере приближения мавров волнение становилось все сильнее. Тут и там на полях работали крестьяне. Время от времени они разгибали спины, опирались на мотыги и лопаты, оглядывали холмы и возвращались к прерванному труду. Человек смекалистый, завидев на полях такую массу крестьян, заподозрил бы подвох, однако такой человек должен был быть немало сведущ в особенностях сельского хозяйства в этой области Меровенса, а мавры, в том числе и сам махди, большей частью были пастухами, привыкшими к жизни в полупустынных местах. Кроме того, крестьяне выглядели точно такой же частью пейзажа, как кусты или пасущийся скот. Никто не обращал на них внимания, кроме других крестьян из состава мавританской армии, а разве командиры когда-нибудь прислушиваются к советам рядовых пехотинцев?