Мудрец - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 57

— Значит, семена королевской алчности были посеяны дворецким, нашедшим затем королеву, способную их взрастить? — перебил старика Миротворец.

— Именно так, — подтвердил старик. — С каждым годом король забирал для себя и своей семьи все больше и больше, и скоро мы стали так страдать от поборов, как страдали от кочевников и чудовищ.

— Подлец! — закричал Кьюлаэра. — Вор, мошенник! Клятвопреступник и истязатель, наживающийся на тех, о ком должен заботиться! Он хуже любого разбойника, рыскающего по дорогам, поскольку разбойники берут лишь то, что у людей есть при себе, а этот вор забирает все, что они когда-либо будут иметь!

Сельчане поежились от его гневных слов. Китишейн и гномы с изумлением воззрились на Кьюлаэру, лицо которого потемнело, на лбу и шее выступили жилы.

— Не надо, друг, не стоит так гневаться, — урезонил Йокот Кьюлаэру. — Они крали не у тебя, не твой живот пуст из-за королевской алчности.

— Причинить зло одному крестьянину — означает причинить зло всем крестьянам! — ярился Кьюлаэра. — Если мы позволим этому предателю и хапуге обкрадывать своих, мы подвергнем опасности всех, кто работает под началом своих господ! О, поверьте, друзья, если я был не прав, избивая вас и издеваясь над вами, то и король Орамор не прав, что обращается со своим народом, как со стадом баранов! Никакой хозяин не будет содержать свою скотину так, как он содержит своих крепостных!

— Обращается с ними, как со скотом, когда должен считать их равными себе? — Йокот едва заметно улыбнулся. — Что ж, пожалуй, ты прав, хитрец.

Кьюлаэра злобно покосился на гнома, не понимая, что он услышал, похвалу или оскорбление, но Миротворец согласно кивнул:

— Верно сказано, Йокот, очень верно! Да, Кьюлаэра, это нехорошо, очень нехорошо, когда король так относится к своему народу. Но нет никакого смысла наказывать этого короля, пока мы не избавим его от дворецкого, который его совратил.

Кьюлаэра мрачно посмотрел на него:

— Как это так?

— Ты накажешь короля, а дворецкий снова подговорит его, стоит только тебе уйти. Убьешь короля — дворецкий примется за его наследника, если тот не будет уже к тому времени испорчен матерью.

— Так как же быть? — спросил Кьюлаэра, упершись руками в бедра. — Я должен убить и дворецкого, и его хозяина, чтобы освободить этих людей?

Крестьяне отпрянули с криками ужаса.

— Не нужно убивать короля, иначе его наследник будет еще хуже, — объяснил Миротворец. — А дворецкого надо убить и нужно предостеречь короля, чтобы не связывался с подобными негодяями, ибо я сомневаюсь, что он и королева не являются посланцами Боленкара, получившими от того задание настроить короля против своего же народа, а народ против короля. — Он повернулся к крепостным. — Никто не подговаривал вас взбунтоваться?

Крестьяне нервно переглянулись, потом старик сказал:

— Да... Один солдат пришел насиловать наших дочерей, но те прогнали его, и тогда он стал обзывать нас трусами.

— Он тоже посланец злобного сына человеконенавистника, — сказал Миротворец. — Но больше всего вы должны остерегаться дворецкого, поскольку главной причиной ваших бед является он. Без него король просто пришел бы к вам снова и понял, что он наделал, в кого превратился.

— Тогда я убью дворецкого! — Кьюлаэра развернулся и зашагал по направлению к замку.

— Постой, Кьюлаэра! — воскликнула Китишейн, бросившись за ним вслед. — Ты идешь прямо в воровское логовище, тебя там убьют на месте!

— Кто не хочет, может не идти, — бросил верзила через плечо. — Что до меня, то я иду бороться за справедливость!

Китишейн опешила, потом снова кинулась за ним. Стоило ей сделать несколько шагов, как она заметила, что Миротворец бежит вместе с ней.

— Что ты с ним сделал? — закричала девушка. — Когда я впервые увидела его, он вообще не понимал, что такое справедливость, и считал, что хорошо то, чего хочется ему!

— Не так-то он был прост, — с улыбкой отвечал старик. — Мне нужно было только вывести на поверхность сокрытое в нем.

За ними, задыхаясь, еле-еле поспевали гномы. Йокоту все же удалось несколько раз выругаться на бегу.

Догнав Кьюлаэру, Китишейн и Миротворец перешли на быстрый шаг, а гномы — на медленный бег. Одного взгляда на лицо воина было достаточно, чтобы отказаться просить его пойти медленнее На полпути к замку из-за изгороди, шедшей вдоль дороги, неожиданно поднялись солдаты с алебардами. Шестеро загородили путникам дорогу, шестеро позади.

— Дурни! — закричал предводитель отряда. — Думаете, что в деревне нет лазутчиков короля? Караул на стене замка заметил вас и выслал к королю гонца. Тот взял половину личной охраны с собой, а другую половину оставил здесь, чтобы встретить вас — один сельчанин прибежал и поведал нам ваши слова! Теперь выкладывайте, что вы задумали, иначе мы повесим вас, не дав вам даже оправдаться.

Йокот что-то забубнил, принялся водить руками, даже Луа явно пыталась приготовиться к драке. Кьюлаэра прищурил глаза, он готовился к броску.

— Стой! — закричала Китишейн. — Мы же хотели идти к королю!

Кьюлаэра вздрогнул, постепенно успокоился и оскалился по-волчьи. Йокот перестал бубнить. Миротворец медленно кивнул, одобрительно улыбнулся. Кьюлаэра обернулся к предводителю отряда:

— Что мы задумали? Мы идем к королю, солдат! Веди нас к нему!

— Ох, уж к нему-то мы вас непременно отведем, — ответил предводитель. — Мы приведем вас к нему живыми, а от него вы уйдете со смертными приговорами! Ну, давайте да постарайтесь быть поосторожнее в своих желаниях!

Остававшаяся за изгородью часть солдат вышла на дорогу, окружила пленников со всех сторон, и предводитель повел всех по склону холма к замку.

Луа потянула Миротворца за рубаху. Он взглянул на нее с вопросительной улыбкой, наклонился и усадил девушку-гнома на плечо.

— Миротворец, — прошептала она, — мне страшно представить, что сделает Кьюлаэра, когда увидит короля!

— А как насчет того, что сделает король с ним?

Луа нахмурилась, задумалась и покачала головой:

— Нет, я думала только о том, что способен вытворить Кьюлаэра.

— Такая забота о своем соратнике похвальна, — сказал ей старик, — но ты могла бы вспомнить о том, что их намного больше, чем нас.