Пропал чародей - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер. Страница 15

Хью, разинув рот, уставился было на подвешенных товарищей, а затем, резко обернувшись, изо всех сил ударил Магнуса по лицу, отбросив его в сторону. Потом рванул Грегори с земли, прижал его к груди, и попятился, сжимая другой рукой кинжал.

— Ни с места! Если хоть шаг сделаете — я вашему сопляку глотку перережу!

Джефри прищурился, и взлетевший с земли камень с хрустом пришелся прямо в висок Хью. У того опустились руки, закатились глаза и негодяй осел на землю.

— Грегори! Что они с тобой сделали? — Корделия спикировала, подхватила младшего брата и крепко обняла. Но младший не отвечал, он с неподдельным интересом пялился на бандитов, болтавшихся под ветвями.

— Корделия! Что это с ними?

Между подвешенными разгуливал побелевший от ярости полуторафутовый эльф.

— Слушайте же! О вы, бессердечные, — знаю, вы слышите меня и будете слушать еще с минуту, не меньше, пока не удавитесь. Пред вами стоит Пак-проказник, а на ветвях дуба сидят эльфы с удавками, сплетенными из тысяч невидимых паутинок!

— Эй! Неумолимый капитан! — окликнули из листвы. Обернувшись, дети увидели Келли, восседавшего на ветке рядом с маленьким коричневым человечком, согнувшимся, следящим за невидимой веревкой.

— Неужели нам придется отрясти эти смердящие плоды?

— Пак, пощади их! — вскрикнула Корделия. — Конечно, они злодеи, но не такие уж злодеи, а?

— Не будь такой наивной, — отозвался побледневший, дрожащий Джефри. — Они оставили своих товарищей по оружию. Такие подонки способны на все, даже на самое гадкое.

Судороги тем временем стихали, слабели, выпученные глаза бандитов все тускнели и тускнели...

Наконец Пак кивнул Келли:

— Ладно, срезай.

Ирландец кивнул домовым, и дезертиры с шумом попадали наземь. Рядом, как из-под земли, выскочили эльфы футового роста, махнули крошечными ножами, срезая невидимые петли. К лежащим постепенно стало возвращаться дыхание.

— Живучие, тьфу! — сплюнул Пак. — А жаль. Просто не хочется вас огорчать.

— Спасибо тебе, Пак! — пролепетала Корделия.

Эльф склонился над лежащим без сознания Хью, так сердито прищурившись, что глаз стало не видно за щелочками.

— Он без чувств, дети, но вы и так сможете заглянуть в его разум. Найдите лица тех, кто подкупил подонков.

Дети столпились вокруг, и Корделия пристально всмотрелась в лицо Хью. Остальные настороженно выжидали. Наконец образ возник у нее в голове — и братья увидели его.

— Вот они — худые старики с редкими волосами и горящим взглядом, — стиснул зубы Магнус.

Грегори кивнул:

— Да, это те, кто хочет уничтожить власть, закон и порядок.

— Так и есть, — добавил Джефри, — и они уже немало преуспели.

Он поежился.

— Подумать только — закон и порядок настолько подточены, что солдаты дезертируют с постов!

Глава шестая

Итак, они углубились в залитый лунным светом лес. Пак уселся на единороге впереди Корделии, а Келли пристроился сзади девочки.

— С какой это стати мне теперь идти пешком? — заметил он, ухватившись за седло.

— И у тебя еще хватает наглости обвинять меня в несообразительности, — хмыкнул Пак.

Через полчаса единорог неожиданно остановился и повернул голову на восток.

Джефри наморщил лоб.

— Что это с ним?

— По-моему, он слышит призыв, неощутимый для нас, — Пак навострил уши. Затем покачал головой.

— Нет, если он и слышит, то я — ничегошеньки. Что скажешь, Гривастый?

— Минуточку, сейчас я подниму усиление, — Фесс тоже повернулся в ту сторону, куда глядел единорог. — Я слышу крики. Высокие звуки, слабые из-за расстояния.

— Высокие? — фыркнул Пак. — И единорог их понимает? Похоже на то, что кому-то из Волшебного Народца потребовалась помощь. За мной, дети! Посмотрим, что случилось.

Детей не потребовалось особо уговаривать.

С полчаса процессия продиралась сквозь дремучий лес. Пак огибал корни деревьев и протискивался через просветы кустов, следом Фесс протаптывал тропу, а за ними мчался единорог с раздувающимися ноздрями.

Наконец крик услышали и дети. Он был действительно очень тонким, как и говорил Фесс, и очень тревожным. Когда они подошли ближе, стало слышно лучше:

— На помощь! На помощь! Помогите! Спасите, люди добрые!

— По крайней мере, непосредственной опасности нет, — заметила Корделия. — В голосе огорчение, но не страх.

— Давайте-ка поищем, откуда же он доносится, — кивнул Магнус.

— Вот они! — окликнул Пак.

Дети удивленно остановились — голоса были такими слабыми, что казались прилетающими издалека. Однако Пак нырнул в заросли прямо под носом у Фесса и раздвинул ветки. Единорог мелодично заржал и шагнул вперед, разрывая копытами палую листву. Под ветками оказалась железная клетка с двумя феями в фут ростом. На обоих были зеленые одежды, только у одной они были украшены цветами, а у другой — желтыми, красными и оранжевыми листочками. Сказочные существа задрали детские личики и, заметив единорога, вскрикнули от радости.

— Ой, Серебряная Грива!

— Привет, Бархатистая Шерстка! Добрый случай привел тебя!

Единорог негромко всхрапнул, ткнувшись носом в клетку.

— Он хочет их выпустить, — Корделия опустилась на колени рядом с клеткой, и феи тут же смолкли, вытаращив глаза.

— Не бойтесь! Я не сделаю вам зла!

— Это всего лишь девчонка, — чистым, тонким голосом сказала украшенная цветами.

— Ах! Малыши еще никогда не делали нам плохого! — листвяная улыбнулась Корделии. — Меня зовут Осень, а это моя сестра Лето.

Лето присела в реверансе. Она была пухленькой и розовощекой, с негасимой улыбкой на губах.

— А я — Корделия, — и девочка наклонила голову за отсутствием реверанса — она ведь уже и так стояла на коленях.

— Что за хитроумное сооружение пленило вас?

— Да это же ловушка для кроликов, — хохотнул Пак. — Ну-ну, феюшки! Это какой же надо быть растяпой, чтобы попасть в столь грубую западню?

— И каким же надо быть невежей, чтобы стоять и насмехаться над нами, вместо того, чтобы выпустить, — огрызнулась Осень. В отличие от сестрицы, она была худенькой и гибкой, с коротко стриженными каштановыми волосами.

— В нее попал заяц, — объяснила Лето. — Мы услышали, как он бьется, и взяли палки, чтобы открыть дверцу и выпустить его.

— Доброе дело, — продолжал ухмыляться Пак. — Так это он запер вас в благодарность?

— Ну, почти, — созналась Осень. — Мы держали дверцу, а ушастый выскочил наружу. Только когда он выскакивал, он толкнул меня задней лапой и сбил с ног. А сестра не смогла удержать дверцу одна.

— Да, дверца тут же обрушилась на меня, — вздохнула Лето, — и мы оказались взаперти.

— А что это за ловушка такая, что может удержать фею? — удивилась Корделия.

— Ловушка из Хладного Железа, — фыркнул Пак. — Ну и раззявы же вы, — попасть в такую примитивную клетку!

— А ты — нахал и грубиян, стоишь и издеваешься! — Осень уперла руки в боки и испепелила Пака сердитым взглядом.

— В самом деле, Пак, — Корделия укоризненно посмотрела на воспитателя. — С твоей стороны нехорошо посмеиваться над попавшими в беду! Или тебе все равно, что они чувствуют?

— Конечно, все равно! А ты и в самом деле веришь, что они обижаются?

— Конечно, обижаются! Недобрые слова слишком часто ранят!

— Только не этих растяп. Да ты спроси!

Корделия вопросительно взглянула на фею Осень.

Та нехотя, медленно улыбнулась.

— Не могу возразить. Его насмешки не трогают меня.

— Меня тоже, — добавила ее сестра, — пока я способна съязвить в ответ.

— Ну просто дети, — провозгласила Корделия со всей высоты своего десятилетнего существования на этом свете.

— И так же беззаботно обращаются со временем, как взрослые, — Джефри беспокойно огляделся по сторонам. — Кто бы ни ставил эту ловушку, он скоро может вернуться. Не пора ли выпустить их на волю?

— Да, не медля, — Корделия завозилась с замком. — А как это открывается?