Банальное убийство - Стаут Рекс. Страница 11

Я помогал Джею подняться. Удар в область почек не вызывает потери сознания, а лишь позывы на рвоту. Я спросил у него, не проводить ли его в ванную, но он покачал головой, и я дотащил его до кресла. Он посмотрел на Маслова, громко произнес пару непристойных ругательств и согнулся вдвое.

Вульф участливо спросил:

– Хотите выпить бренди, мистер Джей? Виски? Кофе?

Джей, не разгибаясь, отрицательно покачал головой.

Вульф отвернулся:

– Мистер Хийдт. Двое других дали ясно понять, что даже если бы они располагали информацией, которая помогла бы разоблачить убийцу, они бы не разгласили ее. Как в отношении вас?

Хийдт откашлялся:

– Я счастлив, что мне не требуется отвечать на этот вопрос. Не требуется потому, что я не располагаю никакой полезной информацией. Я знаю Арчи Гудвина, можно сказать, мы с ним друзья. Если он действительно угодил в затруднительное положение, я хотел бы помочь ему если смогу. Вы говорили, что мисс Мак-Леод сообщила что-то такое полиции, что натравило их на него, но вы не желаете объяснить, что именно.

– Спросите у нее… Так вы не в состоянии мне ничего сказать?

– Ничего.

Вульф поочередно обвел всех троих глазами:

– Сомневаюсь, чтобы стоило настаивать, джентльмены. Допуская, что один из вас убил Кеннета Фабера, едва ли стоит наступать на него в лоб. Нужно обойти кругом. Но, возможно, у вас сложилось обо мне неправильное мнение? Если так, то я постараюсь внести коррективы. Я сказал, что для того, чтобы отвести подозрения от мистера Гудвина, мы должны обнаружить настоящего убийцу. Но это не единственный путь. Мы стоим перед альтернативой: мы можем просто перенести подозрения на мисс Мак-Леод. Это сделать совсем несложно, и тогда мистер Гудвин был бы избавлен от всяких неприятностей. Мы обсудим этот шаг после вашего ухода и примем решение. Возможно, вы, джентльмены, иначе подойдете к данному делу, когда мисс Мак-Леод окажется за решеткой по обвинению в убийстве, без права быть выпущенной под залог, но это ваше…

– Вы бессовестный лжец! – закричал Пит Джей.

– Поразительно, – протянул издевательским тоном Макс Маслов, – как вам удалось завоевать вашу репутацию? Чего вы ждете от нас, что мы забьемся в истерике и бросимся перед вами на колени?

– Конечно, вы не говорите серьезно, – взволновался Карл Хийдт, – вы же говорили, что уверены, что она, его не убивала.

Вульф кивнул:

– Сомневаюсь, чтобы ее осудили. Может быть, дело даже не дойдет до суда. В полиции работают вовсе не бессердечные кровопийцы. Для нее это окажется тяжким испытанием, но в то же время послужит уроком. Возможно, она навлекла неприятности на мистера Гудвина неумышленно, по глупости, но все равно это непростительная беспечность.

Он перевел взгляд на Маслова:

– Вы упоминали мою репутацию. Да, она завоевана нелегко, и я необдуманно ею не рискую. Если завтра вы узнаете, что мисс Мак-Леод арестована и к ней не пускают, вы можете…

– «Если»…

Снова эта кривоватая усмешка.

– Да. И зависит это не от наших возможностей, но от вашего желания. Я предлагаю вам, джентльмены, принять участие в нашем решении. Вы мне совершенно ничего не сообщили, а я не верю, что вам нечего сказать. Желаете ли вы сообщить это мне сейчас или же позднее полиции, когда эта женщина окажется в плачевном положении?

– Вы блефуете, – заявил Маслов. – Я ухожу.

Он вскочил с кресла и двинулся к прихожей. Я пошел следом, достал ему шляпу с полки и открыл входную дверь; не успел я вернуться назад, как из кабинета вышли двое других. Джей у которого не было шляпы, прямиком вышел на крыльцо, Хийдт же немного задержался. Я подал ему пальто и шляпу.

– Послушайте, Арчи. Вы должны что-то сделать!

– Согласен. Что именно?

– Не знаю. Но в отношении Сью – великий боже, неужели он говорил серьезно, а?

– Вопрос не в том, каковы его истинные намерения. Нужно учитывать и мои. Черт побери, я утратил покой и сон, а в скором времени я могу лишиться самой жизни, свободы и надежды на счастье. Каждую минуту жду ареста, как вы думаете, это пустяк?.. Желаю приятных сновидений!

– Что Сью наговорила полиции в отношении вас?

– Не искушайте… У меня низкая сопротивляемость, а при открытой двери ничего не стоит простудиться. Если вы не возражаете?

Он вышел, я захлопнул за ним дверь и на задвижку, и на цепочку, вернулся в кабинет, сел за стол и сказал:

– А вы считали, что это могло оказаться полезным!

Вульф хмыкнул:

– Ты все напечатал?

– Да. Двенадцать страниц.

– Можно взглянуть?

Не приказ, а просьба. Во всяком случае Вульф помнит, что это общее дело.

Я выдвинул ящик, достал первый экземпляр и протянул ему. Он внимательно проверил заголовок и первую страницу, перелистал остальные, заглянул в конец, уронил листы на стол и сказал:

– Твою записную книжку, пожалуйста.

Я сел и достал блокнот и ручку.

– Две копии, – сказал он, – первый экземпляр мой. Заголовок большими буквами: «Письменные показания под присягой Ниро Вульфа». Как обычно, «Штат Нью-Йорк, округ Нью-Йорк». Текст: «Сим удостоверяю, что двенадцать последующих страниц, прикрепленных к этой, запятая, являются полным и точным изложением разговора, который состоялся в моем офисе 13 октября 1961 года между мною, Сьюзен Мак-Леод и Арчи Гудвином; точка с запятой; что ничего из сказанного не было пропущено или добавлено в этом машинописном отчете, точка с запятой; и что разговор был полнейшей импровизацией, запятая, заранее не подготовленным и непродуманным». Место для моей подписи, а ниже принятая формула для нотариуса. В своем экземпляре ты сделаешь то же самое с соответствующими изменениями в тексте.

Я поднял голову:

– Олл-райт, значит я этим занимался не только для того, чтобы не наседать на вас. Юридически мы имеем полное право воспользоваться этим протоколом. Не нужно считаться и с этической стороной. Она добровольно явилась сюда и все рассказала. Я ее герой. И, как говорил Маслов, она на самом деле согласилась бы выйти за меня замуж, если бы я ее об этом попросил. Может быть, она научится сносно танцевать, если очень постарается хотя, надо признаться, мне это кажется сомнительным. Она зарабатывает куда больше, чем вы платите мне, а детей мы можем отложить на будущее. Вы говорите, что сомневаетесь, что ее осудят, но этого мало. Прежде, чем я подпишу это заявление, я должен быть уверен, что вы не откажетесь от нашего общего дела, как только я окажусь вне опасности?

– Рррр, – раздалось мне в ответ.

– Согласен. Это чертовски обременительно. Она полностью виновата в том, что втянула меня в эту историю, даже не предупредив меня, и что если девушка заманивает человека в яму, он имеет полное право выбраться из нее, но вы должны помнить, что теперь я герой. Герои не выбираются… Так даете ли вы мне слово, что наше общее дело заключается в том, чтобы она не угодила за решетку?

– Как я могу дать тебе слово, если я ни в чем не уверен?

– Вношу поправку. Что вы не махнете на все рукой?

Он втянул воздух через нос и выпустил его через рот:

– Хорошо, я не займу нейтральной позиции, видимо, это ты хотел выразить.

Он посмотрел на восемнадцать страниц, лежащих на его столе:

– Будь любезен привести мисс Пинелли в мою комнату без пяти девять утра.

– Не смогу. Она приходит в контору лишь в 9.30.

– В таком случае приведи ее в 9.40 наверх в теплицу, захвати с собой эти бумаги для подписания.

Он взглянул на настенные часы:

– Ты сможешь это напечатать утром, ты же не спал сорок часов. Иди ложись.

Это было настоящим знаком внимания с его стороны, и я почувствовал особую благодарность, когда поднимался по лестнице к себе в комнату. За исключением крайней необходимости Вульф не разрешал его беспокоить с девяти до одиннадцати утра, когда он находился в оранжерее, но в то же время он не пожелал отложить нотариальное оформление своего письменного заявления до того момента, когда сам спустится вниз.

Когда я лег в постель и выключил свет, я задумался о том, просить ли сейчас повысить мне зарплату или дождаться конца года, но заснул, так я не приняв окончательного решения.