Черная гора - Стаут Рекс. Страница 2

Копья ломать не стоило. Он получил разрешение за минуту до того, как приехал Вульф. Я сам открыл входную дверь.

– Сюда, – сказал я и провел его по коридору в комнату. Врач уже вынул пулю, которая вошла между пятым и шестым ребром, и собирался доставать ту, что глубже. Я увидел это с расстояния трех шагов, где и остановился. Вульф же продолжал двигаться, пока самая выдающаяся часть его тела – живот – не уперлась в край стола. Врач узнал его:

– Я понимаю, что это был ваш друг, мистер Вульф.

– Был, – сказал Вульф, немного громче, чем следовало. Он подвинулся боком, протянул руку, взял Марко за подбородок и попытался закрыть ему рот. Когда он убрал руку, рот снова открылся. Вульф хмуро посмотрел на доктора.

– Мы это уладим, – заверил его врач.

Вульф кивнул. Он засунул руку в карман, порылся там и показал доктору две маленькие монеты.

– Это старые динары. Я хотел бы выполнить обещание, данное много лет назад.

Врач кивнул, отошел, и Вульф положил монеты на глаза. Голова была чуть наклонена, и ему пришлось ее поправить, чтобы монеты не упали.

Он отвернулся:

– Вот и все. Больше у меня нет перед ним обязательств. Идем, Арчи.

У выхода болтал с сержантом сыщик, сопровождавший меня. Он сказал, что мне не нужно подписывать протокол, и спросил Вульфа, подтверждает ли он опознание. Вульф кивнул и поинтересовался:

– Где мистер Кремер?

– Извините, не могу сказать.

Вульф повернулся ко мне.

– Я попросил водителя подождать. Ты сказал, что Марко жил на Восточной Пятьдесят четвертой?

– Да.

– Поехали туда.

Эта поездка в такси нарушила установленный порядок. Недоверие Вульфа к машинам так велико, что он не в состоянии разговаривать, если передвигается в чем-то на колесах, даже когда я за рулем, но в этот раз он преодолел себя. Он стал меня расспрашивать о Марко Вукчиче. Я напомнил, что он знал Марко намного дольше и лучше, нежели я, на что Вульф ответил, что некоторые темы Марко никогда не обсуждал с ним – например, отношения с женщинами. Я согласился с ним, что он прав, но добавил, что, насколько я знаю, Марко не тратил время на обсуждение своих отношений с женщинами – он наслаждался ими, и привел пример. Пару лет назад я привел поужинать в «Рустерман» девушку по имени Сью Дондеро, Марко положил на нее глаз и прислал бутылку одного из своих лучших кларетов. На следующий день он позвонил мне и поинтересовался, не дам ли я ему адрес и телефон Сью. Я удовлетворил его интерес и постарался забыть ее.

– Почему? – спросил Вульф.

– …чтобы дать ей подумать. Марко, единственный владелец «Рустермана», богатый вдовец, и Сью могла бы подцепить его.

– Но не подцепила.

– Нет. Насколько мне известно, что-то не получилось.

– Что за черт, – выругался водитель, тормозя. При повороте с Парк-авеню на Пятьдесят четвертую улицу, ему надо было пересечь Лексингтон-авеню, но тут его остановил полицейский. Резкое торможение лишний раз утвердило Вульфа в его нелюбви к машинам. Водитель высунулся из окна и возмутился:

– Послушайте, моему пассажиру нужен дом в этом квартале.

– Ничем не могу помочь. Улица перекрыта. Поворачивайте.

Водитель резко вырулил и подвез нас к тротуару. Я заплатил, выбрался из машины и придержал дверь, чтобы дать возможность Вульфу вынести себя. С минуту он постоял, чтобы перенести дыхание, и мы направились в восточную сторону. В десяти шагах от нас стоял другой полицейский, немного дальше – еще один. Центр квартала кишел полицейскими машинами, прожекторами, работающими людьми и уличными зеваками. С нашей стороны часть тротуара была огорожена канатом. Когда мы подошли, полицейский преградил нам путь и рявкнул:

– Переходите на ту сторону и не задерживайтесь.

– Я приехал это осмотреть, – сказал Вульф.

– Я знаю. Вы и еще десять тысяч. Освободите место.

– Я друг человека, которого убили. Меня зовут Ниро Вульф.

– Ага, а меня генерал Макартур. Отваливайте.

Разговор мог бы получить интересное развитие, если бы вдруг в свете прожектора я не заметил знакомое лицо.

– Роуклифф, – завопил я.

Лейтенант обернулся, внимательно посмотрел, вышел из освещенного круга, вгляделся еще внимательней и наконец подошел.

– Ну, – требовательно спросил он.

Из всех сотрудников отдела по расследованию тяжких преступлений, с которым мы имели дело, от начальников до подчиненных, лейтенант Роуклифф – единственный, от общения с которым я выпадаю в осадок, и я уверен, что наши чувства взаимны. Он-то уж точно хотел бы видеть меня там же, где и я желал очутиться ему. Поэтому, позвав его, я предоставил право вести переговоры Вульфу.

– Добрый вечер, мистер Роуклифф. Мистер Кремер здесь?

– Нет.

– А мистер Стеббинс?

– Нет.

– Я хотел бы увидеть место, где погиб мистер Вукчич.

– Вы мешаете. Мы работаем.

– Я тоже.

Роуклифф задумался. Он бы с удовольствием приказал парочке помощников отвести нас к реке и утопить, но момент был явно неудачен. Ведь это было совершенно неслыханно: Вульф вышел из дома по делу. Роуклифф понимал, случилось нечто из ряда вон выходящее, и ему было неясно, как прореагирует начальство, если он даст волю своим чувствам. И, конечно, он знал, что Вульф и Вукчич были близкими друзьями. Сделав над собой видимое усилие, он все-таки проворчал:

– Идите сюда, – и подвел нас по тротуару к фасаду дома.

– Конечно, это не окончательный вариант, – сказал он, – но мы думаем, что дело было так. Вукчич вышел из дома один. Он прошел между двумя стоявшими автомобилями, чтобы поймать такси, идущее с западной стороны. Машина, припаркованная во втором ряду примерно ярдах в двадцати к западу – не наемная, черный или темно-синий «форд» – седан – двинулась вперед. Когда она поравнялась с Вукчичем, сидящий в ней человек начал стрелять. Пока не ясно, стрелял ли сам водитель или кто-то рядом с ним. Мы не нашли ни одного свидетеля. Он упал вон там, – указал Роуклифф и оставался там. Видите, мы еще не сдвинулись с места. До сих пор нет никаких точных данных. Вукчич жил один на верхнем этаже и когда уходил, с ним никого не было. Ел он, конечно, у себя в ресторане. Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

– Не сходите с тротуара. Мы хотим еще осмотреть мостовую при дневном свете. – И он оставил нас.

Вульф постоял минуту, глядя на то место на мостовой, где упал Марко, затем поднял голову и огляделся. Свет от прожектора упал ему на лицо, и он моргнул. Поскольку впервые на моей памяти он начал расследование убийства с личного визита на место преступления – не считая случаев, когда его вынуждали особые обстоятельства – например, если речь шла о спасении моей жизни, – мне было любопытно, как он будет действовать. Это была уж очень редкая возможность. Вульф начал с того, что повернулся ко мне и спросил:

– Как пройти к ресторану?

Я показал на запад.

– Четыре квартала вверх по Лексингтон-авеню и за угол. Мы можем поймать такси.

– Нет, мы пойдем пешком, – и он потопал вперед. Я последовал за ним, все больше и больше изумляясь. Смерть его старого и самого близкого друга, конечно, потрясла его. Предстояли пройти пять перекрестков, где чудовища на колесах поджидали его на каждом углу, готовые к прыжку, но он шагал, не глядя но сторонам, как будто для него это было естественным и нормальным действием.