Отрава входит в меню - Стаут Рекс. Страница 15

Миссис Пиотти: «Два спагетти с анчоусами. Вино. Очень хороший кьянти».

Кэрол: «Нет, кофе».

Пауза.

3олтан: «Вы более очаровательны без вуали, но вуаль – это тоже хорошо. Это заставляет меня хотеть видеть дальше. Конечно, я…»

Кэрол: «Вы видели дальше, мистер Махэни».

3олтан: «Ах! Вы знаете мое имя?»

Кэрол: «Оно было в газете».

3олтан: «Я не жалею, что вы его знаете. Я хочу, чтобы вы знали мое имя, но было бы приятнее, если бы вы знали меня как Золтана».

Кэрол: «Может быть, когда-нибудь. Это будет зависеть… Я, конечно, не буду вас звать Золтан, если вы продолжаете думать то, что вы сказали по телефону. Вы ошибаетесь, мистер Махэни. Вы не видели, как я возвращалась за другой тарелкой, потому что я не возвращалась. Я не могу поверить, чтобы вы рассказывали обо мне такую ужасную ложь, поэтому я считаю, что вы просто ошибаетесь».

Миссис Пиотти подошла к нашему углу в кухне и прошептала мне на ухо:

– На ней вуаль.

3олтан: «Я не ошибаюсь, моя дорогая. Это бесполезно. Я знаю. Как я мог ошибиться, когда с первого момента, как я вас увидел, я почувствовал… но я не буду пытаться рассказывать вам то, что я почувствовал. Если бы кто-нибудь другой пришел и взял другую тарелку, я бы ее остановил, но не вас. Перед вами я нем. Поэтому это бесполезно».

Нуждаясь только в одной руке, чтобы писать, я использовал свободную, чтобы послать Перли поцелуй.

Кэрол: «Я вижу. Значит, вы уверены».

Золтан: «Да, дорогая. Совершенно уверен».

Кэрол: «Но вы не рассказали полиции?»

Золтан: «Конечно, нет. Как и я говорил вам».

Кэрол: «Вы рассказали Ниро Вульфу или Арчи Гудвину?»

3олтан: «Я не сказал никому. Как я мог кому-нибудь рассказать? Мистер Вульф уверен, что та, что вернулась за второй тарелкой, это та, что убила человека, дала ему яд, а мистер Вульф всегда прав. Поэтому это для меня ужасно. Мог ли я кому-нибудь рассказать, что я знаю о том, что вы убили человека? Вы! Как я мог?! Вот почему мне пришлось с вами встретиться, чтобы поговорить с вами. Если бы вы не надели вуаль, я мог бы смотреть в ваше прекрасное лицо. Я думаю, что я знаю, что мог бы там увидеть. Я увидел это в ваших глазах во вторник вечером. Я знаю, он заставил вас страдать. Я знаю, вы бы не убили человека, если бы вы не были должны. Вот почему…»

Голос замер. Это было понятно, так как миссис Пиотти прошла через дверь со спагетти и кофе, и в это время она должна была подходить к их столику.

Послышались разные звуки – она их обслуживала. Перли прошептал:

– Он заходит слишком далеко.

И я прошептал в ответ:

– Нет, он превосходен.

Подошел Пиотти и остановился, глядя в мою записную книжку. Ничего не было, пока миссис Пиотти не вернулась в кухню и не раздался голос Кэрол.

Кэрол: «Вот почему я надела вуаль, Золтан, потому что я знаю, что это у меня в глазах. Вы правы. Я это сделала. Он заставил меня страдать. Он разрушил мою жизнь».

Золтан: «Нет, моя дорогая! Ваша жизнь не разрушена. Нет! Не имеет значения, что он сделал. Он был… он…»

Я снова прикусил губу. Почему он не дал им сигнал? Ему было сказано, что нет смысла вытягивать ничего об ее отношениях с Пайлом, так как она наверняка будет лгать. Почему он не дал сигнал?

Ее голос продолжал: «Он обещал на мне жениться. Мне только двадцать два года, Золтан. Я не думала, что когда-нибудь позволю мужчине снова до меня дотронуться, но так как вы… я не знаю. Я рада, что вы знаете, что я убила его.

Да, мне легче, что вы знаете. О, мне пришлось убить его, пришлось, потому что, если бы я этого не сделала, я бы убила себя. Когда-нибудь я расскажу вам, какой дурой я была, какая я… О!»

Золтан: «Что? Что случилось?»

Кэрол: «Моя сумка! Я оставила ее в моей машине. На улице. И я не заперла дверь в машине. Голубая… Вы… Я пойду…»

3олтан: «Я возьму ее».

Послышались шум отодвигаемого стула, затем тихо его шаги и затем молчание. Но молчание было нарушено через десять секунд, тогда как у него должно было занять, по крайней мере, минуту, чтобы взять сумку и вернуться. Оно было нарушено мужским голосом, сказавшим: «Я – полицейский, мисс Эннис», и шумом, производимым Кэрол.

Перли сорвал наушник, вскочил и побежал. Я последовал за ним, держа в руке записную книжку.

Это была живописная картина. Мужчина-полицейский стоял, держа руку на плече Кэрол. Кэрол сидела неподвижно со вздернутым подбородком, глядя прямо перед собой. Женщина-полицейский, ненамного старше Кэрол, стояла с другой стороны стола лицом к Кэрол, держа обеими руками на уровне груди тарелку спагетти. Она говорила Перли:

– Она что-то положила в нее и затем спрятала что-то в платье. Я видела ее в моем зеркальце.

Я подошел. Несмотря на то что я был под присмотром, я все же сказал:

– Благодарю вас, мисс Эннис. Вы помогли. По сигналу Золтана они собирались поднять суматоху, чтобы дать ему предлог покинуть вас, но вы избавили их от хлопот. Я полагаю, вам лучше знать. Пойдем, Золтан, все кончено. Согласно плану.

Он вошел и остановился в трех шагах с голубой сумкой в руках. Когда он двинулся по направлению к нам, Перли протянул руку.

– Я возьму это.

Глава 9

Кремер сидел в красном кожаном кресле, Кэрол Эннис была в желтом кресле лицом к столу Вульфа, с Перли с одной стороны и его женской коллегой с другой.

Мужской коллега был послан в лабораторию с тарелкой спагетти и шариком бумаги, вытащенным из платья Кэрол.

Фриц, Феликс и Золтан сидели на кушетке около моего стула.

– Я не собираюсь разыгрывать вас, мисс Эннис, – говорил Вульф. – Причина, по которой я убедил мистера Кремера завести вас сюда по пути в тюрьму, та, что я нуждаюсь в утолении моей злобы. Вы оскорбили и унизили не только меня, но и одного из самых моих ценных друзей, Фрица Бренера, и двух других людей, которых я уважаю. Я создал ситуацию, которая дает вам возможность, и я хочу, чтобы они стали свидетелями вашего собственного унижения, придуманного мной, в моем присутствии.

– Хватит с этим, – проворчал Кремер.

Вульф его проигнорировал.

– Я понимаю ребячество этой причины, мисс Эннис, но искренне сознаюсь в этом. Более серьезная причина: я хотел бы задать вам несколько вопросов. Вы взяли на себя такой чудовищный риск, что трудно поверить в вашу нормальную психику, а мщение сумасшедшей женщине не дало бы удовлетворения. Что бы вы сделали, если бы глаза Феликса были направлены на вас, когда вы вошли с тарелкой и подошли к мистеру Пайлу? Или, если бы, когда вы вернулись в кухню за второй тарелкой, Золтан увидел бы вас? Что бы вы сделали?

Ответа нет. По-видимому, она смотрела прямо на Вульфа, но с моей стороны трудно было судить об этом, потому что на ней все еще была вуаль, Кремер попросил снять ее, но она отказалась.

Когда женщина-полицейский извлекла бумажный шарик из платья Кэрол, она спросила Кремера, снять ли ей с Кэрол вуаль, но Кремер сказал «нет». Никакого грубого обращения.

Но встает вопрос, как смотрел на нее Вульф. Он наклонился вперед в кресле, его руки лежали на столе. Он настаивал:

– Вы ответите, мисс Эннис?

Она не отвечала.

– Вы сумасшедшая, мисс Эннис?

Она не отвечала.

– Она ненормальная, Арчи?

Это было бесполезно. Когда мы одни, я не возражаю против его намеков на то, что являюсь авторитетом по женскому вопросу, но сейчас присутствовала компания. Я подарил ему взгляд и огрызнулся.

– Без комментариев.

Он повернулся к ней.

– Тогда с этим придется подождать. Я оставляю полиции такие вопросы, как приобретение вами яда и ваши отношения с мистером Пайлом. Упомяну только, что теперь вы не можете отрицать, что у вас был мышьяк, так как вы во второй раз воспользовались им сегодня вечером, несомненно, он будет обнаружен в спагетти и в бумаге, которую вы прятали в платье. И поэтому совершенно ясно, что если вы сумасшедшая, то вы к тому же злобная и безжалостная. Вы могли быть нетерпимо злы на мистера Пайла, но не на Золтана. Он предстал перед вами не как мститель или вымогатель, а как очарованный и одурманенный герой. Он предложил свое уважение и сочувствие, ничего не требуя, и вашим контрпредложением была смерть.