Оживший покойник - Стаут Рекс. Страница 1

Рекс Стаут

«Оживший покойник»

Глава 1

– Домери и Найдер, – произнесла она ласкающим слух голосом. Я вежливо спросил:

– Не могли бы вы повторить по буквам?

Я имел в виду «Домери», поскольку фамилию девушки «Найдер», «Синтин Найдер» уже зафиксировал в своей записной книжке.

Тут же я понял, что с таким же успехом мог бы попросить ее произнести по буквам фамилию «Шекспир» или «Чарли Чаплин», настолько она удивилась. Очаровательные голубые глаза Синтин выразили искреннее недоверие: что это? Неудачная шутка? Уж не дурачу ли ее?

И все же она заставила себя благосклонно улыбнуться и повторила отчетливо: «Д-О-М-Е-Р-И»… Седьмая авеню, четыреста шесть.

Это был, видимо, адрес конторы фирмы.

– Интересно, – спросила она, – как бы вы отреагировали, если бы я попросила произнести по буквам имя Ниро Вульфа?

– Попробуйте, – предложил я, улыбнувшись. – Положите пальцы мне на пульс и спрашивайте… Только не требуйте произносить по буквам мою фамилию – Арчи Гудвин. Это причинило бы мне боль.

Вульф что-то недовольно заворчал и переместил свои пуды в специально изготовленном для него кресле.

– Вы договорились о свидании, чтобы увидеть МЕНЯ, – сказал он посетительнице. – Я полагаю, вам нужен детектив. Если да, объясните, для чего именно, и не поощряйте ухаживания мистера Гудвина. Ему ничего не стоит вскружить вам голову.

Я пропустил замечание шефа мимо ушей, решив, что не в моих интересах с ним ссориться, ибо он только что приобрел новый «кадиллак», а это означало, что именно мне, Арчи Гудвину, будет подвластно это чудо скорости и комфорта: из нас, четырех обитателей кирпичного особняка на Западной Тридцать пятой улице, что стоит неподалеку от реки, только я один умел водить машину.

Сам Вульф был твердо убежден, что любые механизмы с движущимися частями являются заговором против его особы, он крайне редко покидал дом, разве что по весьма важным причинам личного характера, а по делу – почти никогда, оставаясь в своем кабинете на первом этаже, используя для работы свои природный ум, когда мне удавалось заставить его это сделать.

Управляющий нашим домашним хозяйством, он же шеф-повар Фриц Бреннер знал, как обращаться с машинами, но делал вид, что не знает, да и водительских прав у него не было.

Теодор Хорстман – садовник, который ухаживал за орхидеями в оранжерее на чердаке, считал, что для здоровья полезно ходить пешком, и придерживался этого правила на практике, хотя был далеко не первой молодости.

Я, Арчи Гудвин, был и детективом, и секретарем, и стенографистом, и парламентером, и мальчиком на побегушках, – мастером на все руки. Но теперь-то главным образом – водителем «кадиллака», рассчитывая, что именно к такой мысли придет мой босс. Потому-то я и позволил Ниро Вульфу в присутствии очаровательной Синтин Найдер окрестить меня ловеласом и волокитой. К тому же «кадиллак» стоил кучу денег, а на протяжении этой недели нам никто не предлагал приемлемой работы. А голубоглазая мисс Найдер выглядела так, будто у нее денег куры не клюют.

Надо сказать, если я привык к манерам Вульфа и довольно спокойно выносил его оскорбительные замечания, то другие не отличались такой терпимостью. Вульфу ничего не стоило обидеть Синтин. Случись такое, она поднимется и уйдет искать другое детективное бюро для того, чтобы расстаться там со своими долларами.

Взвесив все это, я понимающе улыбнулся очаровательной клиентке, приготовил авторучку, записную книжку и прокашлялся.

Глава 2

– «Домери и Найдер», – повторила Синтин, – это так же хорошо, как все то, что расположено в районе Седьмой авеню, включая Пятьдесят седьмую стрит, но если вас не интересует модная одежда, и вы не посещаете показ новых моделей нашей фирмы, то ваши жены наверняка отлично ее знают.

Вульф содрогнулся:

– Никаких жен! – сказал он. – Ни у одного из нас нет жены. Потому-то мы так невежественны.

– Но если бы у вас была жена, – продолжала настаивать Синтин, – она непременно пользовалась бы услугами нашей фирмы «Домери и Найдер». Мы шьем высококачественные пальто, костюмы, платья. Даже здесь, в Нью-Йорке, наши клиенты – самые избранные люди. Вот уже двадцать лет, как пользуется самой высокой репутацией дело, основанное Джорджем Домери и Полем Найдером, моим дядей Полем – братом отца…

– Простите меня, – перебил ее Вульф, – может мы сэкономим время, если перейдем к сути вашей проблемы.

– Как раз для этого, – возразила Синтин, – я должна рассказать историю всего нашего дела…

Она нахмурилась, глянула в окно за письменным столом Вульфа с таким видом, как будто что-то там увидела, и, пожав плечами, продолжала:

– Джордж Домери был главой фирмы, ее организатором, администратором и коммерсантом, а дядя Поль был художником-модельером. Речь пойдет главным образом о моем дяде Поле. Если бы не он, Домери никогда бы не сумел создать такую фирму и выпускать такие первоклассные изделия… Владели они фирмой совместно на паритетных началах – пятьдесят на пятьдесят… Но вот мой дядя год назад покончил с собой, как было заявлено официально…

То, что рассказала Синтин Найдер, подтверждало мою мысль, что она в состоянии хорошо заплатить, а для этого – я не сомневался – нам предстоит превратить самоубийство в убийство.

– Думаю, что надо сказать несколько слов и о себе, – продолжила Синтин, – Я родилась и выросла во Фригоне… Родители умерли, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Дядя Поль послал за мной, я приехала в Нью-Йорк и жила у него. Он не был женат. Мы не слишком-то ладили друг с другом, возможно потому, что у нас сходные натуры, как он сам говорил, у меня тоже есть творческая жилка, к тому же я не хотела поступать в колледж… Конечно, ничего плохого между нами не было, и все же мы не только спорили, но и ссорились. Наконец, после одной особенно бурной сцены он разрешил мне жить по-своему, сказав, что поскольку я не желаю учиться, должна сама себе зарабатывать на жизнь… И что вы думаете, он сделал?.. Принял меня в фирму «Домери и Найдер» на должность модельера с очень высокой оплатой. Замечательный был человек!.. Конечно, он бы так не поступил, если бы не был уверен, что у меня действительно есть талант…

– Какого рода? – скептически спросил Вульф.

– Талант модельера, понятно, – простодушно ответила Синтин с таким видом, как будто все другие профессии не стоят и ломаного гроша.

– Тогда, три года назад, – продолжала мисс Найдер, – мне было всего восемнадцать лет и никакой специальной подготовки. Так что доказать, что я на что-то пригодна, не было никаких шансов. К тому же меня крайне удивило, что дядя предложил мне с первых дней работать вместе с ним. Он был превосходным модельером, а они все так ревниво относятся к своим успехам… Тогда-то он и уехал отдыхать на Запад, и оттуда вдруг пришло сообщение, что покончил с собой. Известие это было как гром среди ясного неба… Я думаю, мне следует сказать, почему, несмотря на горечь потери близкого человека, я не слишком удивилась, узнав о его самоубийстве…

– Естественно, – согласился Вульф.

– Потому что знала, как он был несчастен. Жена Джорджа Домери, Элен, разбилась о камни, упав с лошади. А дядя ее безумно любил. Он ее боготворил, тем более, что был гораздо старше. Она же его не любила, и вообще никогда никого не любила, кроме самой себя, кокетничала с ним, ей правилось, что он так в нее влюблен, и никакие другие женщины его не привлекают.

Я не стал помечать в блокноте, что мисс Найдер без особой симпатии отзывалась о миссис Домери, но могу это подтвердить.

– Смерть Элен явилась для дяди Поля невероятным ударом, – продолжала Синтин, – как он переживал, я никогда ничего подобного не видела. В течение трех дней после ее гибели он не произнес ни слова. Можно было подумать, что разучился говорить. Не покидал свою квартиру ни днем, ни ночью, хотя тогда как раз происходила выставка-демонстрация осенних моделей… Потом он мне объявил, что уезжает на Запад. И уехал. Через четыре дня пришло сообщение о его самоубийстве при таких обстоятельствах, которые не вызывали у меня никаких сомнений.