Приз для принцев - Стаут Рекс. Страница 10

— Призналась! — вскричал Стеттон. — Ах, скажите мне!

— Что я могу сказать? — Она притворилась, что колеблется, и вполне добилась успеха — лицо ее порозовело.

— Скажите мне, что вы меня любите!

— Ну… да… немного.

Стеттон заключил ее в объятия. На какое-то мгновение она поддалась ему, но потом отодвинулась:

— Ну, теперь… вы знаете, что должны быть терпеливы.

— Не могу этого обещать, — признался Стеттон, коротко вздохнув. — Но я не буду докучать вам. Вы достойны того, чтобы ждать вас всю жизнь; вот увидите, это не просто слова. Но я должен видеть вас каждый день… не отказывайте мне в этом… ведь я могу помочь вам.

— Да, можете помочь, теперь, когда вы благоразумны, — сказала Алина с нежной и дразнящей улыбкой.

— Пусть будет благоразумие, если нет других удовольствий. — Стеттон был совершенно очарован. — Скажите, что я могу сделать?

Алина ждала этого вопроса. Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц:

— Так много, что даже не знаю, с чего начать. Конечно, в первую очередь это касается денег.

— Конечно, — согласился Стеттон, целуя ее пальцы.

— Прежде всего, — продолжала Алина, — чтобы мой план в отношении Виви оказался успешным, мы не можем оставаться в отеле, даже в «Уолдерине». Мы должны иметь дом на Аллее. С выездами и слугами.

Стеттон, нахмурившись, вскинул глаза. У него и в мыслях не было начинать с такого уровня. Одна аренда обойдется в пятьдесят тысяч франков.

— Но я не понимаю, зачем… — начал он.

— К счастью, с этим все уже улажено, — сразу прервала его Алина, заметив, что он нахмурился. — Генерал Нирзанн предложил мне воспользоваться его домом, а он пока будет занимать комнату в «Маризини-Палас».

Он, знаете ли, холостяк. Его это очень устраивает.

То, что генерал Нирзанн был бедняком, живущим на жалованье и уж никак не мог быть собственником дома на Аллее, Стеттон не знал. Поэтому он подумал, что вряд ли можно посчитать случайностью готовность Алины жить в доме, принадлежащем генералу. И сказал саркастически:

— Да, я не сомневаюсь, что это хорошее предложение. Но вы не должны его принимать.

— А я уже приняла, — ответила Алина.

— Тогда вы должны передумать и отклонить предложение.

— Стеттон, вы положительно ребенок. Но у меня должен быть дом.

Последовала пауза, после которой молодой человек сказал:

— Значит, арендую дом.

Алина опустила глаза, чтобы он не заметил торжествующий огонек в них, и сказала:

— Это будет дорого.

— Я могу себе это позволить, — откликнулся Стеттон.

— Он должен быть обставлен.

— Конечно.

— И нам нужны выезд и слуги.

— Естественно.

— Значит, это решено?

Вместо ответа, Стеттон поцеловал ее руку. Они поговорили еще немного, обсудив детали этого нового соглашения, и молодой человек собрался уходить. У дверей он обернулся и сказал:

— Кстати. У меня в Маризи есть один-два друга. Вы позволите мне их представить вам?

Алина ответила утвердительно, и он направился в свою комнату этажом ниже. И сел писать письмо отцу в Нью-Йорк, основным содержанием которого была просьба о пятидесяти тысячах долларов.

Часом позже, когда Алина сидела, обдумывая свои планы с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего тому, кто встанет на ее пути, вошел слуга с визитной карточкой генерала Пола Нирзанна. Алина взяла карточку, при этом улыбка ее стала еще выразительней, и велела пригласить его подняться.

Через несколько мгновений вошел генерал. Идя через комнату, он держался прямо, но когда склонился к руке Алины, то больше походил на денди, чем на солдата. Его походка была вкрадчивой, на лице играла самодовольная улыбка. После взаимных приветствий Алина спросила:

— Вы заключили мир с принцем?

— Полный, — ответил генерал Нирзанн, взмахнув рукой. — Принц прочел мне нотацию по поводу жестокости кампании, а потом открыл мне свои объятия.

Невозможно избежать жестокости, когда вы действуете заодно с гурками, я ему так и сказал. Можете мне поверить, ему это не понравилось, но правдой я заткнул ему рот.

Алина улыбнулась при мысли о том, как этот попугай кому-то затыкает глотку.

— А почему он не вернул вас в войска? — спросила она.

— Он предпочитает держать меня в Маризи; дело в том, что ему трудно тут без меня. Когда меня нет во дворце, все идет через пень-колоду. Он сам признает это.

— Понимаю.

— К тому же, — продолжал генерал, — я и сам предпочитаю сейчас остаться здесь. Принц был немного удивлен этим, но ведь он никогда не видел вас, мадемуазель. Он не знает, какая прелесть держит меня в Маризи.

«Узнает», — подумала про себя Алина, а вслух сказала:

— Как мило с вашей стороны, что вы это сказали, мой дорогой генерал.

— Да ну! — отмахнулся генерал. — Дело не в каких-то особых моих совершенствах. Спросите дам Маризи, они могли бы порассказать вам такое, что вы бы изумились. Но вы очень хорошо знаете, мадемуазель, что я люблю вас.

— Да, вы говорили мне об этом, — сказала Алина, стараясь не выказывать неприязни.

Эта тема волновала только генерала, а ей надо было задать свои вопросы. После короткой паузы она спросила:

— Я полагаю, вы не упомянули мое имя в разговоре с принцем?

— Господи боже, нет, конечно.

— Полагаю, это можно будет сделать позже?

— Много позже, — решительно поддержал эту мысль генерал. — Пока что мы должны проявлять осторожность.

— Ну что ж, пусть будет так. Мне понадобится неделя или около того, чтобы наконец получить дом и сделать все необходимые приготовления. А после этого…

— Вы видели американца? — прервал ее генерал.

Она пожала плечами:

— Конечно. И отплатила ему обещаниями. В данный момент он подыскивает дом.

Генерал весело закудахтал.

— Дурак молодой! — Он радостно фыркнул. — С ним так и надо — плати деньги вперед и, может быть, потом. А? Мадемуазель?

— Ваши слова свидетельствуют о том, что вы знаете женщин, — заметила Алина.

А сама с нетерпением ждала, когда же старый дурак прекратит свою болтовню и она сможет заполучить у него информацию. После короткой паузы она резко спросила:

— А теперь, как обстоят дела с нашим уговором?

— С нашим уговором? — повторил он озадаченно.

— Да. Когда состоится мой первый званый обед?

— Завтра, если желаете. — Генерал галантно поклонился. — Можно за мой счет.

— Благодарю вас, — с легким раздражением ответила Алина. — Но вы очень хорошо знаете, что я имею в виду.

— Да, я знаю, что вы имеете в виду. Но не слишком ли вы торопитесь, мадемуазель?

— А зачем медлить?

— Затем, что это необходимо.

— Не понимаю. Сезон начался; чем скорее мы воспользуемся преимуществом, тем лучше.

Генерал нахмурился, забыв при этом согнать с лица улыбку.

— Вы, кажется, кое-что упустили из виду, — сказал он.

— Что именно?

— Мое счастье.

— Но, дорогой генерал, это же абсурд.

Генерал вздохнул:

— Chere amie [2], вы пообедаете со мной сегодня вечером?

— Мне нечего надеть.

— Да, это верно. Полагаю, мне в самом деле следует подождать.

— Подождите, пока я не стану хозяйкой в своем собственном доме, и тогда вам воздастся, мой бравый солдат, — прошептала Алина.

— Божественное создание! — повторял генерал снова и снова, стараясь выглядеть влюбленным.

— И все же, генерал, вы пытаетесь торговаться со мной, — сказала Алина.

— Кто бы не торговался там, где можно выиграть небеса? — воскликнул генерал.

— Вы, кажется, хотите заставить меня думать, что любите меня.

— А разве нет?

Алина улыбнулась:

— Возможно.

— Но это так и есть! — горячо вскричал генерал Нирзанн. — Вы сказали, что я торгуюсь с вами… Ну что ж, это потому, что я люблю вас. И не думайте, что я ничего не сделал в ваших интересах. Вот только что, когда шел к отелю, я встретил на Аллее мадам Шеб и поговорил с ней о вас. Вы, наверное, получите ее визитную карточку в первую же неделю, как только у вас появится свой дом. А она — одна из шести самых влиятельных женщин Маризи.