Рассказы - Стаут Рекс. Страница 32

Его мучил другой вопрос: возможно ли все это провернуть изящно и без особого ущерба? Ибо Пьер, относившийся к своей шкуре лишь немногим более трепетно, чем к своей же репутации, страстно желал спасти и то и другое. Его брови озабоченно сошлись на переносице. Он пожал плечами. Он вздохнул. Чертов Ламон! Но теперь, окончательно решив задачу в пользу собственной шкуры, Пьер почувствовал себя гораздо увереннее, и вскоре его мозг заработал в авральном режиме, просчитывая пути отступления. Об извинениях, разумеется, и речи быть не могло — над ним будет потешаться весь Париж. А что еще хуже, этот демонический Ламон, скорее всего, откажется заключить мир.

В голове возникали сотни вариантов, Пьер перечеркивал их один за другим и готов уже был впасть в отчаяние. Казалось, не остается ничего, кроме позорного бегства. И вдруг его глаза блеснули радостью: вот это идея! Гениально!

Развернувшись, Пьер гигантскими скачками припустил по улице, еще немного, и он бросился бы в Сену и переплыл на другой берег. Опомнившись через некоторое время, он отдышался и, замахав обеими руками, выскочил на мостовую наперерез свободному экипажу, а в следующую минуту уже стремительно катил по направлению к Монпарнасу.

Вскоре экипаж остановился возле ветхого домишки на улице Ренн. Пьер велел кучеру подождать, с сомнением огляделся, еще раз посмотрел на вывеску с номером на облупленном фасаде и решился войти. В конце коридора на втором этаже он отыскал дверь с табличкой:

«ALBERT PHILLIPS

Professeur d'Escrime

Methode Americaine» [3]

В ответ на стук из-за двери крикнули с сильным американским акцентом: «Войдите» — и Пьер очутился в длинном помещении с голыми стенами и низким потолком. Здесь было не намного светлее и чище, чем в коридоре. На кресле возле двери валялись учебные рапиры, несколько пар боксерских перчаток и помятая маска для фехтования. Второе кресло, стоявшее за столом у единственного окна, занимал потасканного вида человечек, который при появлении посетителя медленно повернулся и теперь сидел вполоборота к двери. Глаза Пьера еще не успели привыкнуть к полумраку, и несколько секунд он стоял молча, беспомощно моргая. Человечек вопросительно уставился на гостя.

— Я пришел по делу, — сказал наконец Пьер. — Но мне кажется, вы не тот, кто мне нужен…

— Тогда зачем вы теряете время?

Пьер чуть поразмыслил и выпалил:

— Хотите заработать тысячу франков?

Месье Филлипс проявил первые признаки интереса.

— Дорогой сэр, — проговорил он, — ради тысячи франков я могу сделать очень и очень многое.

— Отлично, — кивнул Пьер. — Прежде чем мы продолжим, мне было бы любопытно узнать, умеете ли вы стрелять из пистолета.

Человечек нахмурился и быстро взглянул на него исподлобья.

— Лучше всех в Париже, — заявил он. — Но я же сказал «многое», а не «все, что угодно» и…

— Это дело чести, — перебил его Пьер.

Филлипс вскинул брови:

— Вот оно что… Тогда продолжайте.

Пьер пару секунд поколебался, затем с решительным видом тряхнул головой, подошел к стоявшему у двери креслу, пододвинул его к столу Филлипса и, смахнув на пол инвентарь, уселся.

— Надеюсь, — начал он, — вы умеете хранить тайны?

— За тысячу франков — да.

— Отлично. Вы получите эти деньги. О том, что мне от вас нужно взамен, сказать проще простого. Я участвую в дуэли. Мы стреляемся с двадцати шагов в четверг, в шесть утра. Я хочу, чтобы… чтобы вы заняли мое место.

Филлипс подпрыгнул от удивления и воззрился на Пьера.

— Это невозможно, — произнес он после недолгого молчания. — Обман раскроют.

— В этом случае рискую я и, уж поверьте, постараюсь, чтобы никто не заметил подмены. Так вы согласны или нет?

— Где состоится дуэль?

— На берегу Сены, у моста Сюрэсн.

— Это опасно. Вы ведь знаете, что новый начальник полиции издал указ…

— Это тоже будет улажено, — перебил Пьер.

— Что ж… Кто ваш противник?

— Ламон, драматург.

— А-а… — Филлипс глубоко задумался, странная улыбка блуждала на его губах. — Я согласен, — сказал он наконец.

— Прекрасно! — Пьер вздохнул с облегчением. — Тогда нам остается обсудить детали.

— А это как раз самое важное, — сухо заметил мастер фехтования. — Приступайте, месье.

Пьер пододвинул кресло поближе к столу.

— Во-первых, как сделать так, чтобы никто не заметил подмены? Мы с вами одной комплекции и примерно одного роста — вы наденете мою одежду, а ваше лицо скроет маска.

— Маска? А как вы это объясните противнику и секундантам?

Пьер небрежно махнул рукой:

— Очень просто. Вы упомянули об указе начальника полиции. Я скажу, что мы должны надеть маски на случай, если поблизости будут околачиваться случайные свидетели. И еще я договорюсь со своими секундантами о том, что приеду на место дуэли один, без их сопровождения. Все, что требуется от вас, — это явиться туда в назначенный час, держать рот на замке и метко стрелять.

— А кто вы, собственно, такой?

— Вы меня не знаете? — удивился Пьер.

— Я здесь никого не знаю.

— Театральный критик из «Авенир». — Он достал из портфеля визитную карточку и протянул ее Филлипсу.

— А, значит, дело сугубо профессиональное?

— Да. Ничего личного. Я в глаза не видел этого Ламона… Конечно, нам с вами еще многое нужно обсудить, но отложим это назавтра. Вам придется надеть один из моих костюмов, я принесу его утром. — Пьер поднялся и шагнул к двери.

Филлипс вскочил с кресла:

— Но месье! А как же тысяча франков?

— Завтра утром вы получите пять сотен. Остальное — после дуэли.

В тот вечер и на протяжении следующего дня у Пьера не было ни одной свободной минуты. На деле все оказалось сложнее, чем он предполагал. Секунданты месье Ламона быстро согласились с его предложением насчет масок, но своих собственных друзей ему так легко убедить не удалось. Они объявили это ребячеством и абсурдом, тем более что предстоящая дуэль уже стала темой номер один и обсуждалась во всех кафе Парижа. Они были решительно настроены против того, чтобы Пьер приехал на место дуэли в одиночестве. По их словам, это стало бы вопиющим нарушением неписаных правил, которое им не простят. «Наша честь!