Слишком много поваров - Стаут Рекс. Страница 3

– Нет, – резко сказал Берин.

– Ни при каких обстоятельствах?

–Да.

Вульф задумчиво взглянул на свой живот и покрутил пуговицу на жилете.

– Вы любите пиво?

– Нет, – фыркнул Берин. – Прошу прощения. Я хотел сказать, да. Я люблю пиво.

– Хорошо.

Вульф позвонил проводнику, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Проводник явился, получил распоряжение и вскоре возвратился со стаканами и бутылками.

Вульф сказал:

– Я, очевидно, избрал неправильный путь. Даже раньше, чем я изложил свою просьбу, еще в то время, как я рассказывал историю, которая должна была польстить вам, у вас были враждебные глаза. Вы ворчали на меня. В чем моя ошибка?

Берин поставил на стол пустой стакан.

– Вы живете в грубой и несправедливой стране.

Вульф поднял одну бровь.

– Вот как? Подождите высказывать окончательное суждение, пока вы не попробовали черепаховый суп Мериленд или устрицы а ля Ниро Вульф, приготовленные Фрицем Бреннером.

– Я говорю не об устрицах. Вы живете в стране, которая терпит присутствие Филиппа Ланцио.

– Вот как? Я не знаю его.

– Но ведь это он готовит помои в отеле «Церковный двор» в вашем собственном городе Нью-Йорк. Вы должны знать его.

– О, прошу прощения, я, конечно, знаю его, поскольку он из вашего общества…

– Мое общество? Ха! – Берин возмущенно поднял руки и потряс ими, как бы выкидывая в окно Филиппа Ланцио. – Нет уж, это отнюдь не мое общество.

– Прошу прощения, но он ведь действительно один из ваших членов. – Вульф наклонил голову. – Или вы считаете, что он недостоин?

Берин заговорил медленно, сквозь зубы:

– Ланцио достоин только одного – быть изрубленным на куски и скормленным свиньям! Хотя прошу прощения за свиней: вкус их мяса пострадает. Просто – изрубленным на куски и сожженным. – Берин поднял руку, как бы клянясь в правильности своих слов. – Это говорю вам я, а я знаю его много лет. Он украл секрет Королевского пудинга в 1920 году у моего друга Зелотти и претендовал на первенство. Зелотти хотел убить его – так он говорил мне. Он украл множество других вещей. В 1927 году он был принят в общество, о котором вы упоминали, несмотря на мой протест. Его молодая жена, – может быть, вы видели ее? – это Дина, дочь Доменико Росси из кафе «Эмпайр» в Лондоне. Ваш друг Вукчич женился на ней, а Ланцио украл ее у Вукчича. Вукчич поклялся убить его – жаль только, что он ждет так долго. – Берин от избытка чувств потряс кулаком. – Он собака, змея. Вы знаете Леона Бланка, нашего любимого Леона, одного из лучших? Вы знаете, что он сейчас пребывает в забвении, без дела и без репутации, в маленьком клубе в городе под названием Бостон? А вы знаете, что несколько лет назад наш знаменитый отель «Церковный двор» стал знаменитым именно благодаря тому, что он был шефом в тамошнем ресторане? Знаете ли вы, что именно Ланцио украл у него это положение – инсинуациями, ложью, крючкотворством? Бедный старый Леон хотел убить его.

Вульф пробормотал:

– Трижды убитый Ланцио. Сколько же смертей ожидает его еще?

Берин резко наклонился вперед.

– И они сделают это. Я бы сам с удовольствием убил его.

– Вот как? Что же он украл у вас?

– Он крал все и везде. – Берин опять откинулся на спинку. – Я приехал в Нью-Йорк в субботу. В тот же вечер я отправился со своей дочерью пообедать в «Церковный двор». Мы прошли в салон, который Ланцио назвал «Курорт». Я не знаю, у кого он украл эту идею. Официанты были одеты в ливреи наиболее известных фешенебельных курортов – Ниццы, Ривьеры, Дел-Монте, Майами и тому подобное. Мы сели за столик, чтобы попробовать помои Ланцио, и что же я увидел? К нам подошел официант, одетый в ливрею моего собственного Сан-Ремо! Только вообразите себе! Я хотел вскочить, найти его и задушить собственными руками. – Он потряс этими руками перед лицом Вульфа. – Моя дочь остановила меня. Она сказала, что я не должен позорить ее! Но мой собственный позор! Разве он не имеет значения?!

Вульф одобрительно покачал головой, хотя трудно было понять, что именно он одобряет – своего собеседника или пиво.

Берин продолжал:

– Я взглянул на меню. Десять тысяч чертей! Вы знаете, что я там увидел?

– Надеюсь, что не ваши знаменитые колбаски?

– Вот именно! И напечатано крупной нонпарелью! Конечно, я знал об этом и раньше. Я знал, что Ланцио несколько лет назад решился на это подлое дело, но я не знал, что именно он подает под таким названием, но вот вам: напечатано это название, да еще таким же шрифтом, как в моем собственном меню! Я приказал официанту принести две порции – мой голос дрожал от возмущения. Что же вы думаете? Все было сервировано на фарфоре – ха! – и выглядело – я даже не знаю, как это выразить! Но здесь даже присутствие дочери не удержало меня. Я взял по тарелке в каждую руку, поднялся со стула и вывалил их содержимое на самую середину ковра. Естественно, поднялся скандал. Мой официант убежал. Я взял за руку мою дочь и направился к выходу, но путь нам преградил метр. Я зловеще улыбнулся ему и сказал веским тоном: «Я Джером Берин из Сан-Ремо! Приведите сюда Филиппа Ланцио и покажите ему, что я сделал, но удерживайте меня подальше от его глотки!» После этого мы ушли.

Но можете себе представить, что случилось на следующее утро? Ко мне в отель пришел человек от Филиппа Ланцио, который приглашал меня на ленч! Можете вообразить себе такое бесстыдство? Но подождите, это еще не все! Человек, который принес записку, был Альберто Малфи!

– Вот как? Я тоже должен знать его?

– Возможно, нет. Теперь он не Альберто – Альберт Малфи. Это корсиканец из кафе «Алиса», где я его лично обнаружил. Я взял его с собой в Париж, учил и опекал и сделал в конце концов человеком. А теперь его у меня нет. Он первый ассистент Ланцио, который украл его у меня в Лондоне в 1930 году. Украл моего лучшего человека и смеялся надо мной! А теперь эта желтая лягушка посылает его ко мне с приглашением на ленч!

– Как я понимаю, вы не приняли приглашения?

– Ха! Чтобы есть яд? Я вытолкал Альберте из комнаты.

Вульф прикончил вторую бутылку и разразился монологом учтивости и понимания. Для меня это было уже слишком. Я поднялся с места.

Вульф взглянул на меня.

– Куда, Арчи?

Я холодно ответил:

– Клубное купе.

После этого открыл дверь и исчез. Было уже больше одиннадцати, и половина кресел в клубе пустовала. Вукчич и мисс Берин сидели перед пустыми стаканами. С другой стороны от нее сидел голубоглазый атлет с квадратной челюстью в темно-сером костюме. Я остановился перед новыми друзьями и приветствовал их. Они ответили. Голубоглазый атлет оторвался от своей книги и сделал движение, приготовившись уступить мне место. Однако Вукчич опередил его.

– Извините меня, Гудвин. Я уверен, что мисс Берин не будет протестовать, мне уже пора на отдых.

Он пожелал нам спокойной ночи и удалился. Я уселся на его место и поманил стюарда, когда он сунул свой нос в дверь. Оказалось, что мисс Берин влюблена в имбирное пиво, я же пожелал стакан молока. Наши нужды вскоре были удовлетворены.

Она направила на меня свои фиолетовые глаза и сказала грустным голосом:

– Итак, вы действительно детектив.Мистер Вукчич рассказал мне. Он сказал, что вы очень храбрый и три раза спасли жизнь мистеру Вульфу.

– Мистер Вукчич не был в нашей стране уже восемь лет и очень мало знает о наших делах сейчас. Но давайте-ка лучше поговорим о вас. Вы давно из детского сада?

Она обиженно поджала губы.

– Я уже три года, как вышла из школы!

– Роскошно! И что же это за школа?

– Школа при женском монастыре в Лузе.

– Однако, вы совсем не похожи на монахиню.

Она отхлебнула пиво и рассмеялась.

– Что верно, то верно. Я никогда не была похожа на монахиню. Мать Сесилия говорила нам, что жизнь, посвященная другим, сладка и благостна. Я думала об этом, и мне все-таки кажется, что самое лучшее – попытаться вести более радостную и веселую жизнь, пока это возможно, то есть пока ты не стала толстой и слабой или не обзавелась многочисленным семейством. Я ведь права, не так ли?