Слишком много сыщиков - Стаут Рекс. Страница 17

– И, однако же, мистер Хайетт утверждал в моем и вашем присутствии, что до вчерашнего утра никогда раньше не видел Донахью. Вы спросили, подозреваю ли я его в убийстве. Отвечаю: теперь – да. Конечно, на ряд вопросов у меня нет готового ответа – вряд ли вас удовлетворят мои догадки. Например, самое главное – зачем Хайетту понадобилось вызывать нас всех на дознание в один день и час – он, безусловно, знал, что Донахью вел с нами переговоры о прослушивании телефонов. Могу лишь догадываться – он так поступил потому, что для него это было самое лучшее, ведь нас так или иначе вызвали на дознание, либо сюда, либо в Нью-Йорк, а он, конечно, предпочел бы сам заняться с нами, чем предоставлять нас своему нью-йоркскому коллеге. Если всех нас вызвать в один день, то все мы будем под рукой, если зачем-то снова понадобимся; а если бы все сошло гладко, он мог бы собрать нас и великодушно заявить, что, дескать, раз наши индивидуальные показания подтверждают, что всех нас подло обманул этот негодяй, то он, Хайетт, постарается устроить так, чтобы против нас не предпринимали никаких мер.

Вульф повернул руку ладонью вверх.

– Конечно, Хайетт полагал, что до Донахью не доберутся, что он где-то за пределами штата и отыскать его не удастся. Несомненно, он сделал все от него зависящее, чтобы так оно и получилось. Ему лично особая опасность не грозила. То, что деятельность его фонда расследовал какой-то комитет, назначенный губернатором, не было напрямую связано со следствием, которое вел он сам, и Хайетт был уверен, что подобную связь не только не обнаружат, но и не заподозрят. Прослушивая телефоны, он получил нужные сведения, о планах и намерениях Комитета, чем и объяснялась его дерзкая самоуверенность. Если это в самом деле так, то вчера утром он, должно быть, испытал настоящее потрясение, когда снял трубку и услышал, что его по важному и секретному делу хочет видеть человек по имени Донахью.

Взгляд Вульфа скользнул по Хайетту и снова уперся в Грума.

– Если хотите услышать еще одну догадку, что произошло вчера в тридцать восьмой комнате между Хайеттом и Донахью, то наиболее вероятно, что Донахью угрожал вывести Хайетта на чистую воду и разгласить всю историю – может, это было вымогательство, а может, Донахью прослышал, что на дознание вызвали всех семерых, и заподозрил, что из него хотят сделать козла отпущения. Скорее всего именно так и случилось бы. Впрочем, эти вопросы, как и многие другие, – ваше, а не наше дело, мистер Грум. Хватит того, что мы показали – вы слишком поспешно ухватились за ложное предположение. Что касается мистера Гудвина и меня, то, я уверен, вы с успехом отведете нарекания из-за ложного ареста, но, надеюсь, усвоите, что принимать слепо на веру каждое слово человека только потому, что человек этот – уполномоченный заместитель госсекретаря – по меньшей мере ребячество. Вы готовы закрыть наше дело сегодня же вечером?

– Нет. Суд откроется только утром. – Грум встал, подошел к столу и, положив ладони на стопку бумаг, посмотрел на уполномоченного заместителя. – Вам есть что сказать, мистер Хайетт?

Хайетт был юристом. Сидел он спиной ко мне, так, что лица его я не видел, но сомневаюсь, что на нем было написано больше, чем на его спине.

– Нет, – ответил он, – кроме того, что я напрочь отвергаю голословные обвинения Вульфа в мой адрес, за которые он несет полную ответственность. Больше мне сейчас добавить нечего.

Он поднялся и зашагал к двери. Грум и пальцем не пошевелил, чтобы его остановить, да и где там, ему же еще надо было изучить все документы.

Стив Амсел крикнул вдогонку Хайетту:

– Слишком много сыщиков, Хайетт!

9

Вчера после полудня мы вместе с Вульфом сидели в его кабинете и обсуждали небольшую работенку, за которую недавно взялись. Зазвонил телефон, и я снял трубку.

– Контора Ниро Вульфа. Арчи Гудвин слушает.

– Это Дол Боннер. Здравствуйте, Арчи. Как дела?

– Лучше всех.

– Отлично. Можно поговорить с мистером Вульфом?

– Минутку, я узнаю. – Я прикрыл трубку ладонью и, повернувшись к Вульфу, сказал, кто звонит. Вульф скорчил гримасу, но, поколебавшись, потянулся к телефону на своем столе. Я не стал класть трубку – у нас заведено, что я слушаю все разговоры, если нет иных указаний.

– Да, мисс Боннер? Ниро Вульф слушает.

– Здравствуйте. Как ваши дела?

– Спасибо, все в порядке.

– Хорошо, что я вас застала. Вы, конечно, уже слышали новость?

– Не знаю. Какую новость?

– Сегодня суд вынес приговор. Хайетт признан виновным в предумышленном убийстве.

– Вот как. Я не знал. Впрочем, этого следовало ожидать.

– Конечно. Я почему звоню – час назад мне позвонил Харланд Айд. Праздновать по поводу обвинительного вердикта несколько дико, по его мнению, но он все же считает, что наш общий долг выразить вам свою признательность. Но, кроме того, госсекретарь опубликовал результаты дознания: лицензии продлили нам всем, так что это событие вполне можно отметить. Мистеру Айду пришло в голову пригласить вас от нашего имени на скромный ужин, и он спросил меня, что я об этом думаю. Я сказала, что полностью одобряю его мысль. Только что он позвонил снова и сообщил, что мистер Керр и мистер Амсел тоже поддержали его затею, и попросил меня, чтобы я пригласила вас. Пожалуйста, любой вечер на следующей неделе – или когда вам будет угодно. Надеемся, вы придете, вместе с мистером Гудвином разумеется. Мисс Колт, конечно, тоже будет.

Тишина. Я не отрывал глаз от лица Вульфа. Его губы плотно сжались.

– Вы слушаете, мистер Вульф?

– Да, слушаю. Но я крайне редко принимаю подобные приглашения.

– Я знаю. Но ведь это не просто ужин, а дань восхищения.

– Отвергнуть которую было бы верхом грубости и неблагодарности. Мистер Гудвин, правда, убежден, что я и есть неблагодарный грубиян, но это не совсем так. Просто я привык потворствовать своим желаниям. У меня к вам встречное предложение. Я тоже чувствую живейшую признательность за действенную помощь в расследовании, которую вы мне оказали, и предлагаю вам вместо намеченного ужина в ресторане отужинать у меня дома. В любой вечер на той неделе, кроме четверга.

– Но ваше предложение все ставит вверх ногами.

– Почему? Я же сказал – я тоже исполнен признательности.

– Ну что ж… тогда мне поговорить с мистером Айдом? И со всеми остальными?

– Если вас не затруднит.

– Хорошо. Я вам перезвоню.

Что Дол и сделала – меньше чем через час. Обед назначили на следующую среду. Я жду его с нетерпением. То-то будет забавно посмотреть на физиономию Фрица, когда он узрит восседающую справа от Вульфа Дол Боннер, с устремленными на Вульфа золотистыми глазами в обрамлении пушистых длинных ресниц.

Что до того, делить ли пополам вину за то, что мы вляпались в эту историю с прослушиванием, то это, конечно, вопрос спорный. Но то, что произошло в Олбани, когда меня беззастенчиво вывели из игры, вообще ни в какие ворота не лезет. Что же, раз работа по силам сорока восьми оперативникам из Нью-Йорка, так меня и посвящать незачем? Тем более, что куда проще швырнуть меня прямо в лапы кровожадного Грума и окружного прокурора.