Смерть хлыща - Стаут Рекс. Страница 1

Рекс Стаут

«Смерть хлыща»

Глава 1

По привычке я начал свое послание с инициалов «Н.В.», а закончил «А.Г.» За прошедшие годы почти все мои письменные сообщения Ниро Вульфу умещались на листках, вырванных из блокнота; по утрам Фриц относил их в его спальню на подносе, а если я возвращался поздно вечером, когда Вульф уже лежал в постели, я оставлял послание на его столе. Как и все остальные, это тоже начиналось с «Н.В.», а заканчивалось «А.Г.», хотя и было написано от руки. Я отпечатал его на «Ундервуде», который стоял на столе в углу просторной гостиной домика Лили Роуэн, расположенного в дальнем конце ее же ранчо. Письмо я запечатал в конверт авиапочты и субботним утром бросил в почтовый ящик в Тимбербурге, окружном центре. Сверху на листе бумаги была шапка «Ранчо Бар Джей-Эр, Лейм-Хорс, Монтана». Не столь, правда, элегантная, как бумага с нью-йоркским адресом Лили. Ниже шел текст:

Письмо он получит скорее всего в понедельник; прочитав, откинется на спинку кресла и минут десять будет испепелять мое кресло свирепым взглядом.

Бросив письмо, я пробежал глазами список покупок. Население Тимбербурга составляло всего семь тысяч четыреста шестьдесят три человека, но это был самый крупный город от Хелены до Грейт-Фолза, и покупатели съезжались сюда издалека – от Фиштейл-Ривер, где холмы постепенно перерастают в горные гряды, до восточных равнин, где местность настолько ровная, что за две мили можно разглядеть койота. Обойдя четыре магазина на главной улице и два на боковых улочках, я за час приобрел все, что хотел. А именно:

Табак «Биг Сикс Микс» для Мела Фокса. В отсутствие Харвея на Мела навалилось столько дел, что ездить за покупками времени не оставалось.

Мухобойки для Пита Ингелса. Он никогда не совал ногу в стремя, не убедившись, что с луки седла не свисает мухобойка.

Лента для «Ундервуда».

Тюбик пасты и ремень для меня лично. Мой любимый брючный ремень изжевал дикобраз, пока я… Впрочем, об этом сейчас не стоит рассказывать.

Лупа и карманный блокнот – для меня же. В Нью-Йорке я никогда не хожу на дело без этих двух предметов, а сейчас я как раз вышел на дело. Возможно, они мне и не понадобятся, но привычка – вторая натура. Такая уж психология.

Напоследок я заглянул в библиотеку. К моему удивлению, книга, которую я искал – «Кто есть кто в Америке», – оказалась в наличии. Не самая свежая, правда, но выпуск 1967 года вполне меня устроил.

Статьи про Филипа Броделла я не нашел, да теперь уже и не найду, поскольку он сыграл в ящик, а вот его отцу, Эдварду Эллису Броделлу, отвели целую треть колонки. Он был еще жив, поскольку неделю назад, когда он приезжал сюда, чтобы собрать сведения, поднять шумиху и забрать тело сына, я обменялся с ним несколькими словами. Родился в Сент-Луисе в 1907 г., преуспел в жизни и сейчас был владельцем и издателем «Сент-Луис Стар». О том, кто собирался убить его сына, «Кто есть кто» умолчал.

Сложив все покупки в большой бумажный пакет, который мне дали в придачу к мухобойкам, я, не слишком обремененный, вошел в четверть первого в кафе «Континентал», пошарил вокруг глазами, заприметил в глубине за столиком привлекательную особу в оливково-зеленой блузке и темно-зеленых брючках и пробрался к ней.

Когда я отодвигал для себя стул, она спросила:

– Ты такой быстрый, или чего-то не купил?

– Все купил, – ответил я и поставил пакет на пол. – Может, я не слишком быстр, но зато чертовски везуч.

Я кивком указал на ее коктейль.

– Карсон?

– Нет, они его не держат. Разные джины сильно отличаются друг от друга. Зато у них есть гороховый суп.

Приятная новость: гороховый суп в «Континентал» был – пальчики оближешь. Я заказал официантке две двойных порции супа, крекеры, молоко и кофе, потом порылся в пакете и вынул ремень и лупу, чтобы показать Лили, что по части столь нужных товаров Тимбербург ничуть не уступает Нью-Йорку.

Суп превзошел все ожидания. Когда тарелки заметно обмелели и крекеры начали подходить к концу, я произнес:

– Я не только закупил все, что хотел, но и откопал кое-какие факты в местной библиотеке. Оказывается, дедушку Филипа Броделла звали Эймос. Отец Филипа – член трех клубов, девичья фамилия матери Филипа была Митчелл. Представляешь, какая удача? И все благодаря «Кто есть кто».

– Поздравляю, – Лили потянулась за очередным крекером. – Надо срочно уведомить Джессапа. А что ты хотел узнать из «Кто есть кто»?

– Ничего особенного. Просто утопающий хватается за любую соломинку.

Я проглотил последнюю ложку супа.

– Я должен тебе кое-что сказать, Лили.

– Слушаю. Что?

– Вот что. Я хороший сыщик и достаточно опытный. Но пошел уже шестой день с тех пор, как Харвею предъявили обвинение в убийстве, а я так и не сдвинулся с мертвой точки. И у меня нет ни одной улики, ни одной зацепки. Пусть я на самом деле стою лишь половину того, что о себе думаю, но мое положение крайне осложняется тем, что я чужак. Для местных парней я – тот же городской хлыщ. Или пижон. Со мной можно поохотиться, порыбачить, сыграть партию в пинокль, но когда случилось убийство, все вспомнили, что я чужак. Я здесь не в первый раз и тысячу лет знаю Мела Фокса, но даже он замкнулся и стал неразговорчив. И все остальные тоже. И лишь потому, что я хлыщ. В Хелене наверняка есть частные сыщики. Может, отыщется хоть один приличный? Но местный. Доусон должен знать.

Лили отставили чашечку в сторону.

– Ты хочешь, чтобы я наняла местного сыщика в помощь тебе?

– Не мне. Если он чего-то стоит, то сам возьмется за дело.