Смерть хлыща - Стаут Рекс. Страница 14

После завтрака мы с Вульфом отправились в его комнату и я помог ему распаковать чемодан. Конечно, это уже было сродни балованью, но мне было любопытно. Еще занося чемодан в комнату, я подумал, что Вульф подготовился к длительному отсутствию. Теперь я в этом убедился, когда увидел второй костюм, запасные туфли, пять рубашек, десять пар носков и так далее, в том числе четыре книги, одну из которых он, возможно, прихватил для работы. Я имею а виду «Становление человеческой цивилизаций на примере североамериканских индейцев – от первобытных племен до индустриальной эпохи». Автор – Питер Фабр. Должно быть, Вульф заподозрил, что Черный Коготь или Серое Облако могли приложить руку к убийству Броделла и решил изучить их психологию.

Когда мы все распаковали и разложили по местам, я внес предложение:

– Подробный отчет займет несколько часов, а вы привыкли к более просторному помещению. Моя комната вдвое больше вашей. Можем также перейти в гостиную или на террасу. Вам больше…

– Нет, – отрезал он.

– Нет? Не надо отчета?

– Не здесь. Вечером я никак не мог отогнать от себя ощущение, что нас могут подслушать. Мы привыкли обсуждать свои дела в звукоизолированной комнате, без лишних ушей. Здесь же… Здесь целых три женщины, и одна из них врожденная приставака. Дьявольщина! Где еще мы можем уединиться?

– Если вы хотите иметь крышу над головой, то нигде. Но я знаю дюжина прелестных местечек для пикника. Кладовая уже, правда, не столь ломится от деликатесов, как месяц назад, но остались еще осетрина, ветчина, бастурма, четыре сорта сыра – словом, есть с чем разгуляться. В холодильнике на кухне лежит половина жареной индейки, температура ручья – в самый раз для пива.

– Далеко?

– От сотни ярдов до ста миль. Если мы поскачем верхом…

Он метнул на меня свирепый взгляд и спросил, где находится кладовая.

Мы вышли в поход почти в одиннадцать, потому что битых двадцать минут Вульф потратил на осмотр содержимого кладовой. К тому же мне надо было предупредить Лили, переобуться и набить рюкзак жратвой. Когда мы проходили по террасе, Диана, развалившаяся в шезлонге, увидела Вульфа и, кокетливо надувшись, сказала, что хотела бы составить нам компанию, но Вульф сдержался и даже не испепелил ее взглядом. Итак, в четверть четвертого мы сидели на камнях. Остатки обеда, включая три жестянки из-под пива, уже были в рюкзаке, отчет состоялся, и на все вопросы я дал ответ. Конечно, отчет оказался далеко не полным, поскольку под «полным» подразумевается дословное изложение всех бесед, но существо дела Вульф уразумел, включая имена и фамилии, знакомства и связи. Три молодых деревца терлись сзади о камень Вульфа, и Вульф раз двадцать пытался откинуться назад, чтобы использовать их как опору для спины, но ноги при этом неизменно отрывались от земли и дрыгались в воздухе, а это его не устраивало. Он сделал очередную попытку, сказал: «Грр-рр», – выпрямился, соскользнул с камня и открыл было рот, чтобы заговорить, но что-то за моей спиной отвлекло его. Он поднял руку, вытянул палец и спросил:

– А это что?

Я развернулся На ветке футах в двадцати от меня сидела крупная серая птица.

– Дикуша, – сказал я. – Нечто типа тетерева, живущего по принципу: «Мир – Земле, добро – дикуше». Если мирно и спокойно приблизиться к ней, то можно поймать ее руками.

– Она вкусная?

– Да. Очень даже.

– Почему тогда их еще всех не переловили?

Я пообещал непременно выяснить.

Вульф, держась рукой за дерево, попеременно подрыгал обеими ногами, чтобы отряхнуть вниз брючины.

– Я попробую позвонить, – сказал он. – Ты написал, что телефон мисс Роуэн могут прослушивать. Если так, то кто? Шериф или окружной прокурор?

– Шериф.

– Значит, придется поискать другой телефон. Ты знаешь, откуда можно позвонить без опаски?

Я кивнул.

– Из Лейм-Хорса. В Нью-Йорк? Солу?

– Нет. Мистеру Вилу.

– Я не упоминал никакого мистера Вила.

– Этот тот самый генеральный прокурор из Хелены. У меня есть его номер. Он знает, что я здесь. Мистер Макфарланд вчера перезвонил ему по моей просьбе, предупредив о моем прилете, и я заезжал к нему. Хочу теперь у него кое-что уточнить.

Я навьючил на себя рюкзак, и мы пустились в обратный путь. Поскольку мы теперь были на равных, я мог бы потребовать от него, чтобы он сказал, чего добивается от генерального прокурора, но потом решил не торопить события.

Возвращение далось Вульфу тяжелее, поскольку пришлось спускаться, а в двух местах склон был крутоват. Однако Вульф вышел из положения с честью. Машина стояла у дома. Я зашел, сбросил рюкзак, разыскал в ящике стола в комнате Вульфа обрывок бумаги с телефонным номером, нашел на террасе Лили, сказал ей, что у нас дела в Лейм-Хорсе, и спросил, можно ли воспользоваться машиной. Лили сказала, что можно, и осведомилась, вернемся ли мы к ужину. Я сказал, что да, присовокупив, что мы едем только для того, чтобы позвонить, а кому и зачем, расскажу позже. Выйдя на воздух, я обнаружил, что Вульф уже успел забраться в машину – довольно бесцеремонно для гостя – и взгромоздился на переднее сиденье, что меня удивило. В нашем «героне», когда я за рулем, он неизменно садится сзади, где для него установлен специальный поручень на тот случай, если машина взбрыкнет и захочет боднуть дерево или столкнуться со встречным автомобилем, вызвавшим у нее неприязнь. Я сел за руль, и мы покатили. Когда мы выезжали на дорогу в самом конце аллеи, из-за кочки выскочил зверек и стремглав понесся к кустам.

– Местный заяц? – поинтересовался Вульф.

– Это зависит от того, можно ли лугового кролика назвать зайцем, – ответил я. – Пожалуй, я специально проверю это ради вас. Но они не столь вкусны. – Я объехал обломок скалы. – Человека, телефоном которого мы попытаемся воспользоваться, зовут Вудро Степанян. Как я уже говорил, он один из немногих, кто верит в невиновность Харвея.

– Дворец культуры. Года три назад ты пожаловался мне, что мистер Степанян пытался заставить тебя прочесть эссе Бэкона.

– О, я вижу, вы прихватили вашу память с собой, это может нам пригодиться. – Я притормозил, съезжая в каньон. – Кстати, Степанян захочет поздороваться с вами за руку. И вообще, так здесь принято, поэтому не усугубляйте наши трудности, демонстрируя свои нелепые повадки.

– Я отвергаю все формальности, при которых нужно входить в физический контакт с кем-либо.

– Угу, я знаю. Но после всех тягот, что выпали на вашу долю со вчерашнего утра, это пустяки.

Вульф поджал губы и повернул голову посмотреть на разбегающихся по норам сурков.

Лейм-Хорс в будний день в четыре часа выгодно отличается от Нью-Йорка в одном отношении; в нем есть, куда поставить машину. Хотя субботними вечерами подобные сложности встречаются и в Лейм-Хорсе. Мы остановились прямо перед входом во Дворец культуры, и Вульф с минуту постоял, зорко осматриваясь по сторонам, прежде чем пошел за мной. Мы прошли к столу у стены, за которым четверо игроков резались в «скрэбл». Если быть точным, то игрок был один Вуди, – но на столе стояли четыре таблички с именами: Вильям Шекспир, Джон Мильтон, Генри Лонгфелло и Вудро Степанян. Мне уже не раз доводилось видеть это представление с участием различных игроков, за исключением, конечно, самого Вуди. Завидев нас, он встал, я представил их с Вульфом друг другу, и Вульф, как истый джентльмен, пожал протянутую ему руку. Должен признать, что, вынужденный пожимать руку, делает он это умеючи.

– Весьма польщен, – улыбнулся Вуди. – Склоняю голову перед вами. Вы играете в «скрэбл»?

Вульф помотал головой:

– Я не играю ни в какие игры. Я люблю использовать слова, а не забавляться с ними.

– Мы хотим попросить вас об одолжении, – сказал я. – Нам нужно сделать важный телефонный звонок, а шериф, возможно, велел прослушивать телефон мисс Роуэн. Она вам кланяется. Можем мы воспользоваться вашим телефоном?

Вуди сказал, что да, конечно, перевел взгляд на игровое поле, пробормотал: «Ход Мильтона», – подошел к зашторенной двери и пригласил нас заходить.