Умолкнувший оратор - Стаут Рекс. Страница 5

– Убирайся к черту. – Вульф вздохнул. – А я-то хотел сегодня дочитать книгу…

Он позвонил Фрицу, чтобы тот принес пива.

Я был вынужден признать, что Вульф заслужил мое восхищение. Не своим обращением с богатым клиентом – это обычное дело, особенно во время безденежья. Не тем, что заполучил работодателя, – я и сам бы мог додуматься до этого. Не тем, что вынудил промышленников умолять его взяться за ведение дела, – это избитый прием. Не наитием с телеграммой – восхищаться наитием Вульфа то же самое, что восхищаться снегом на Северном полюсе или зеленой листвой в тропических лесах. Нет. Я восхищался рациональностью его мышления. Итак, он захотел познакомиться со всеми этими людьми. Что бы вы сделали в подобном случае? Надели бы шляпу и отправились туда, где находится интересующий вас человек. Но что, если вам претит сама идея выйти на улицу? Вы бы приносили этого человека к себе. Но были бы вы уверены, что он придет? Вот тут и проявилась рациональность мышления Вульфа. Возьмите, к примеру, инспектора Кремера. Почему он, инспектор уголовной полиции, обязательно должен прийти? Да потому, что он не знает, чего ради Вульф занялся этим делом и насколько глубоко зарылся в него! Именно поэтому Кремер не мог позволить себе остаться в стороне. То же самое и все остальные.

Ровно в четыре Вульф сделал последний глоток пива и на лифте вознесся в оранжерею. Я принялся наводить порядок в кабинете, а потом уселся за свой рабочий стол с пачкой газетных вырезок – проверить, не упустил ли я чего-нибудь существенного в отчете по делу Буна. Я был углублен в работу, когда раздался звонок. Открыв дверь, я увидел перед собой типичного агента по продаже пылесосов в рассрочку. Во всяком случае, внешне он выглядел именно так. У него был дружелюбный, ничем не потревоженный взгляд, открытая улыбка. Правда, такой костюм, как у него, я мог бы купить только после смерти богатого дядюшки.

– Привет! – радостно воскликнул он – Бьюсь об заклад, что вы Арчи Гудвин. Это вы приходили вчера к мисс Гардинг? Она рассказала мне о вас. Или вы не Арчи Гудвин?

– Арчи Гудвин, – подтвердил я. Это был пожалуй самый простой способ заставить его умолкнуть.

– Так я и думал. – Он казался вполне удовлетворенным. – Позвольте войти? Я хотел бы повидать мистера Вульфа. Я Дон О'Нил, но, конечно, для вас это пустой звук. Я президент корпорации «О'Нил и Уордер» и член этого забытого богом собрание древностей под названием Национальная ассоциация промышленников. Я был председателем банкетной комиссии в «Уолдорфе». Поверьте, никогда не забуду того вечера! Председатель комиссии, и вдруг…

Первой моей мыслью было то, что я довольно сносно прожил больше тридцати лет, не будучи знакомым с Доном О'Нилом, и не видел причин, почему бы мне не продолжать жить по-прежнему. Но в то же время я не мог допустить, чтобы мои личные симпатии или антипатии влияли на выполнение служебных обязанностей. Потому я провел его в кабинет и усадил в кресло, после чего сказал, что ему придется подождать полчаса, пока освободится Вульф. На его лице мелькнуло раздражение, но, тут же поняв, что так не продашь ни одного пылесоса, он сказал, что с удовольствием подождет.

Он был в восторге от нашей обстановки и принялся бродить по кабинету, разглядывая все вокруг. Книги – что за библиотека! Большой глобус – чудо, он всегда мечтал о таком, но никак не собрался приобрести, а теперь обязательно…

Вошел Вульф, увидел его и бросил на меня недовольный взгляд. Действительно, я должен предупреждать его о посетителях, чтобы он не появлялся в кабинете не подготовленным к встрече, но ставлю десять против одного что, если бы я доложил ему о приходе О'Нила, он отказался бы его принять и велел пригласить на вечер вместе со всей компанией, а я вовсе не видел необходимости в еще одной трехчасовой передышке для мозгов Вульфа. Шеф так надулся на меня, что сделал вид, будто не признает рукопожатий. Он лишь наклонил голова самую малость, так, что, будь на ней кувшин с водой не просилось бы ни капли, потом сел, хмуро поглядывая на посетителя, и коротко спросил:

– Итак, сэр?

О'Нила это не встревожило.

– Я восторгаюсь вашим кабинетом, – сказал он.

– Благодарю вас. Но, смею думать, вы явились сюда не ради этого.

– О, нет, нет, конечно, нет. Будучи председателем банкетной комиссии, я помимо своей воли оказался в гуще событий – я имею в виду убийство этого Буна… Не скажу, что я замешан в нем, это слишком сильное слово, лучше сказать, имею касательство. Действительно, я имею к нему касательство.

– А разве кто-нибудь говорит, что вы замешаны?

– Говорит?! – О'Нил выразил крайнее удивление. – Это не то слово. Полиция считает, что все, кто связан с Ассоциацией промышленников, замешаны в убийстве. Вот почему я утверждаю, что линия поведения исполнительного комитета – в корне неправильна. Не поймите меня превратно, мистер Вульф… – Он умолк, бросив на меня дружелюбный взгляд, словно был уверен в моей поддержке, затем продолжал: – Я являюсь одним из самых прогрессивных членов ассоциации, но идею сотрудничать с полицией, как это делают они, и тратить деньги на частное расследование считаю вздорной. Мы должны заявить полиции, и заявить недвусмысленно: да, было совершено убийство, и, как добрые граждане, мы надеемся, что убийца будет изобличен, но мы не имеем к этому никакого касательства.

– И еще заявить, чтобы они больше не приставали к вам.

– Верно. Совершенно верно. – О'Нил был счастлив найти родственную душу. – Я как раз находился в конторе ассоциации, когда они вернулись и сказали, что наняли вас. Я хочу внести ясность, потому что не люблю действовать за чьей-либо спиной. Я не могу с этим согласиться. У нас начался спор, и я заявил, что иду повидаться с вами.

– Превосходно. Хотите уговорить меня отказаться от этого дела?

– О нет. Я понимаю, что это безнадежно. Разве не так?

О'Нил улыбнулся мне, словно желая сказать: «Ну и тонкая штучка твой босс!» но, не встретив сочувствия, снова повернулся к Вульфу.

– Я рад, что вы так верны своему делу. Скажу откровенно, меня привело сюда чувство ответственности. Как председателя банкетной комиссии. Я видел копию письма, которое вам оставил Фрэнк Эрскин, но не знаю подробностей вашей беседы. Однако десять тысяч долларов задатка?! За простое расследование сумма невообразимая! На своих предприятиях я нанимаю детективов – ну, понимаете, возникают разные взаимоотношения с рабочими, – и меня, вполне естественно, заинтересовало: действительно ли это простое расследование или нет? Я прямо спросил Эрскина – нанял ли он вас для того, чтобы оградить членов нашей ассоциации, ну, как бы это сказать… отвлечь внимание в другую сторону что ли, и он ответил отрицательно. Но я знаю Фрэнка Эрскина. Его ответ меня не удовлетворил. Так я ему и сказал. К несчастью, у меня есть совесть и сильно развито чувство ответственности. Поэтому я и пришел спросить вас…

Вульф скривил губы, но от смеха или негодования не могу сказать. Его реакция на оскорбление зависит исключительно от того, как он себя чувствует в данный момент. Когда на него нападает лень, он и бровью не поведет, даже если кто-нибудь скажет, что он специализируется на бракоразводных делах.

– Я тоже отвечу вам отрицательно, мистер О'Нил. Но боюсь, что это вам не поможет. Предположите, что мистер Эрскин и я – мы оба лжем? Не вижу, что вы тут можете поделать, разве отправиться в полицию и обвинить нас в том, что мы препятствуем правосудию. Но ведь вы и полицию не жалуете. Да, вы и впрямь попали впросак. Сегодня к девяти часам вечера мы пригласили сюда несколько человек, чтобы обсудить это дело. Почему бы и вам не прийти?

– Я приду. Обязательно приду. Я так и заявил Эрскину.

– Вот и хорошо. Не буду больше вас задерживать. Арчи…

Это было вовсе не так просто. О'Нил еще не собирался уходить. Чувство ответственности удерживало его. В конце концов я все же выпроводил его, не прибегая к силе. Заперев за ним дверь, я вернулся в кабинет.

– Как вы думаете, зачем он сюда явился? – Конечно, я понимаю, это он убил Буна, но зачем он тратил и свое время, и наше…