Свет иных дней - Бакстер Стивен М.. Страница 37

А Мэри, к превеликому облегчению Бобби, утихла – хотя бы на время.

Пурга статики на софт-скрине улеглась, и появилось изображение – немного угловатое, но вполне узнаваемое.

Они смотрели на кабинет-выгородку Кейт, расположенный в «Червятнике» на пару этажей выше кабинета Давида.

Но теперь они видели перед собой не выпотрошенную скорлупку. Кабинет был полон жизни. На рабочем столе под углом к крышке лежал включенный софт-скрин, по дисплею бежали строчки, а в углу в рамке шло что-то вроде выпуска новостей. Говорящая голова, микроскопические титры. Имелись и другие признаки ведущейся работы: банка от газировки с отпиленным верхом, приспособленная в качестве стаканчика для карандашей и ручек, карандаши и ручки, разбросанные по всему столу, стопки желтой бумаги для заметок, пара сложенных и прикрепленных к подставкам газет.

Но еще больше волновали всякие мелочи – личные вещи и даже мусор, обозначавшие, что это пространство принадлежит Кейт, и никому больше: дымящийся кофе в чашке с терморегулятором, смятая оберточная бумага, настольный календарь, старые часы с круглым циферблатом выпуска девяностых годов, фотография в сувенирной рамке – Бобби и Кейт на фоне экзотики «Мира Откровения», – пришпиленная ради смеха к одному из софт-скринов.

Стул был отодвинут от стола и все еще медленно вращался.

«Мы упустили ее, опоздали на несколько секунд», – подумал Бобби.

Мэри не спускала глаз с изображения. Она сидела с открытым ртом, зачарованно глядя в это окошко в прошлое. В первый раз с таким выражением на подобное зрелище смотрел бы любой.

– Мы ведь только что там были. Все совсем по-другому. Невероятно.

… И тут Кейт вошла в кабинет, как и ожидал Бобби. На ней было простое рабочее платье. Светлая прядь упала ей на глаза. Она нахмурилась, задумалась и еще сесть не успела, а ее пальцы уже забегали по клавиатуре.

– Знаю, – выдавил Бобби.

Цех завода компании «Боинг», где производилось оборудование для виртуальной реальности, оказался помещением с множеством рядов открытых стальных клеток. По подсчетам Давида, их было около сотни. За стеклянными стенами инженеры в белых халатах двигались вдоль ярко освещенных панелей компьютерного оборудования.

Клетки были установлены так, что могли двигаться в трех измерениях, и внутри каждой из них находилась конструкция из резины и стали, оборудованная датчиками и манипуляторами и повторяющая контуры человеческого тела. Давида крепко-накрепко пристегнули к одной такой конструкции, и, как только его ноги и руки потеряли способность двигаться, у него возникло острейшее чувство клаустрофобии. От устройства, накрывавшего гениталии, – до смешного большущего, похожего на вакуумный баллон, – Давид наотрез отказался.

– Не думаю, что это мне понадобится в путешествии…

Женщина-инженер поднесла к его голове шлем – напичканную электроникой оболочку. Прежде чем шлем опустился на голову Давида, он поискал глазами Хайрема. Отец находился внутри клетки в другом конце ряда.

– Ты далековато от меня.

Хайрем поднял руку в перчатке, пошевелил пальцами.

– Когда погрузимся, это уже не будет иметь значения. – Его голос эхом отлетал от стен, как в пещере. – Что скажешь о цехе? Впечатляет, а?

Он подмигнул сыну.

Давид вспомнил об «Оке разума», простом устройстве системы Бобби – металлическом обруче весом всего в несколько сот граммов. Это устройство, напрямую взаимодействуя с нервной системой, могло заменить всю эту замысловатую боинговскую конструкцию. Похоже, Хайрем снова вышел победителем.

Инженер надела Давиду на голову шлем, и он погрузился в темноту…

И темнота начала медленно, вяло рассасываться. Он увидел перед собой лицо отца, озаренное неярким красным светом.

– Первые впечатления, – отрывисто произнес Хайрем, сделал шаг в сторону, и перед Давидом предстал пейзаж.

Давид огляделся по сторонам. Водное пространство, холмистая каменистая равнина, красное небо. Если он двигал головой слишком резко, изображение дергалось и рассыпалось на пиксели, и тогда он ощущал тяжесть шлема.

Линия горизонта круто изгибалась, будто он смотрел на местность с большой высоты. На горизонте виднелись низкие, изборожденные оврагами горы, и их склоны отражались в воде.

Воздух показался Давиду разреженным, ему стало холодно.

– Первые впечатления? – переспросил он. – Побережье на закате… Но я такого солнца никогда не видел.

Солнце представляло собой шар, излучавший алое сияние, ближе к центру становившееся оранжевым. Шар висел над резкой, без всякого тумана или дымки линией горизонта и, видимо, из-за рефракции выглядел немного сплюснутым. Но он был огромен, намного больше земного солнца. Грандиозный купол охватывал, вероятно, десятую часть неба.

«Наверное, это красный гигант, – подумал Давид. – Раздувшаяся, стареющая звезда».

И краски на небе были ярче и глубже, чем на земном небе в час заката: в вышине небо было окрашено в яркий багрянец, садящееся солнце окружало алое гало, ниже лежала черная полоса. Но и вокруг солнца горели звезды – на самом деле Давид вскоре понял, что звезды просвечивают даже сквозь разреженную массу солнца.

Справа от солнца располагалось четкое созвездие, на вид очень знакомое. Очертания буквы W. Конечно, Кассиопея – одно из самых легко узнаваемых созвездий. Вот только слева от привычного W горела еще одна звезда, из-за этого созвездие превращалось в неровный зигзаг.

Давид сделал шаг вперед. Под ногами вполне убедительно захрустел гравий, он даже почувствовал под подошвами острые камешки, но подумал, совпадает ли давление на его стопы с той картиной расположения камешков, которую он видит глазами.

Он сделал еще несколько шагов к кромке воды. На прибрежных скалах лежал лед, небольшие льдины вдавались в воду примерно на метр. Поверхность воды была ровной, почти неподвижной, лишь изредка море лениво поднимало едва заметную волну. Давид наклонился, стал рассматривать гальку. Твердые, черные, сильно обточенные морем камешки. Базальт? Под слоем гальки проглядывал слой какого-то кристаллического вещества – возможно, это была соль. Какая-то яркая звезда, светившая позади, отбрасывала на камешки бело-желтые лучи и даже создавала тень.

Давид выпрямился и бросил камешек в воду. Камешек летел долго, но медленно (малая сила притяжения?) и в конце концов даже со всплеском упал в воду. От места падения по воде разошлись широкие круги.

Хайрем подошел и встал рядом с Давидом. Он был одет в простой рабочий комбинезон с эмблемой компании «Боинг» на спине.

– Еще не догадался, где находишься?

– Это сцена из научно-фантастического романа, который я читал когда-то. Видение времен конца света.

– Нет, – покачал головой Хайрем, – никакой научной фантастики. Это не игра. Все это реально… Пейзаж, по крайней мере.

– Вид через червокамеру?

– Ага. С кучей виртуальных увеличений, усилений и наложений, чтобы была возможность интерактивного взаимодействия с местностью. Ну вот, к примеру, так, как было, когда ты камешек подобрал.

– Я так понимаю, что мы не в Солнечной системе. Я мог бы здесь дышать?

– Нет. Воздух – почти сплошной углекислый газ. – Он указал на округлые вершины гор. – Там еще есть кое-какая вулканическая активность.

– Но это маленькая планета. Я вижу, как искривляется линия горизонта. И сила притяжения здесь мала: как летел брошенный мной голыш… Но почему же эта маленькая планета не потеряла все свое внутреннее тепло, как Луна? А, понятно. Звезда. – Давид указал на шар, опускающийся за горизонт. – Видимо, мы находимся слишком близко к здешнему солнцу и приливные силы не дают ядру планеты остыть. Как на Ио, спутнике Юпитера. На самом деле это должно означать, что звезда представляет собой не гигант, как я думал. Она – красный карлик. И мы находимся близко от нее – достаточно близко для того, чтобы здесь сохранилась вода. Если, конечно, в этом озере или море плещется вода.

– Вода, вода. Пить, правда, не рекомендую. Верно, мы на маленькой планете, обращающейся вокруг красного карлика. Год здесь равен примерно девяти нашим суткам.