Свет иных дней - Бакстер Стивен М.. Страница 61

Мэри ухмыльнулась.

– Пожалуй, Санта был первым, у кого появилась червокамера. Точно? Счастливого Рождества.

– Я всегда считала, что это безумная сказка, – проворчала Кейт. – Но спрятаться от Санты можно, только если увидишь, как он приближается.

Мэри улыбнулась.

– Это проще простого. – Она подняла руку, оттянула край рукава плаща-невидимки и показала нечто вроде здоровенных наручных часов. Впечатление было такое, словно это довольно компактное устройство собрано в домашних условиях. Сверху находился маленький софт-скрин, он показывал коридор, улицу возле дома, лифты, соседние квартиры. – Везде пусто, – пробормотала Мэри. – Но может быть, какой-нибудь гад где-нибудь подслушивает наш разговор. А нам какое дело? Пока он сюда доберется, нас уже и след простынет.

– Это червокамера, – догадалась Кейт. – У нее на руке. Какая-то пиратская разработка.

– Поверить не могу, – вырвалось у Бобби. – По сравнению с гигантскими ускорителями в «Червятнике»…

– Между прочим, – ехидно заметила Мэри, – Александр Грэхэм Белл ни за что бы не поверил, что телефоном можно будет пользоваться без провода и носить его, как часы.

Кейт прищурилась.

– Инжектор Казимира ни за что не удалось бы уменьшить до таких размеров. Значит, речь о применении сжатого вакуума. Та самая проблема, над которой трудился Давид, Бобби.

– Если так, – с тяжелым сердцем проговорил Бобби, – то как методика могла упорхнуть из «Червятника»? – Он пристально посмотрел на Мэри. – Твоя мама знает, где ты?

– Началось, – фыркнула Мэри. – Пару минут назад Кейт собиралась покончить с собой, а теперь вы обвиняете меня в промышленном шпионаже и волнуетесь из-за моих отношений с мамочкой.

– Боже мой, – прошептала Кейт, – что же это будет за мир, где любой ребенок станет разгуливать с наручной червокамерой?

– Я раскрою вам тайну, – призналась Мэри. – Мы уже с ними разгуливаем. Подробности – в Интернете. Делают такие штуки в домашних мастерских по всей планете. – Она усмехнулась. – Джинн выпущен из бутылки. Слушайте, я пришла, чтоб вам помочь. Гарантий нет. Санта-Клаус не всемогущ, но он сделал так, что прятаться от него стало труднее. Я просто предлагаю вам шанс. – Она посмотрела на Кейт в упор. – Уж получше будет, чем то, что тебе теперь предлагают, а?

Кейт спросила:

– А почему ты хочешь мне помочь?

Мэри явно удивилась.

– Потому что ты из моей семьи более или менее.

Бобби напомнил:

– Твоя мама тоже из твоей семьи.

Мэри свирепо зыркнула на него.

– Ладно, если вам так больше нравится, я предлагаю вам сделку. Позвольте мне вывести вас отсюда. Дайте мне спасти голову Кейт от скальпеля. А я тогда позвоню матери. Договорились?

Кейт и Бобби переглянулись.

– Договорились.

Мэри сунула руку в карман куртки, вытащила свернутую в рулон ткань и встряхнула.

– Плащ-невидимка.

– А он на двоих налезет? – поинтересовался Бобби.

– Так и знала, что ты спросишь, – улыбнулась Мэри. – Пошли. Пора сматываться отсюда.

Охранники Хайрема, поднятые по тревоге монитором червокамеры, прибыли на десять минут позже. Ярко освещенная квартира была пуста. Охранники принялись решать, кто доложит о случившемся Хайрему и возьмет тем самым вину на себя. А потом заткнулись, поняв, что он так или иначе смотрит сейчас на них. Или посмотрит потом.

/Часть третья/

СВЕТ ИНЫХ ДНЕЙ

Как часто в сонной тишине

Ко мне средь тьмы ночей

Из памяти нисходит свет

Иных, ушедших дней.

Томас Мур (1779-1852)

/23/

ОГНИ РАМПЫ

Рим, 2041 год н. э. Держа за руку Хетер, Давид шел по многолюдному, мятущемуся центру города. Ночное небо, затянутое слоями смога, было оранжевым, словно облака вокруг Титана.

Даже в столь поздний час в Риме было полным-полно туристов. Многие, как Хетер, разгуливали с обручем «Ока разума» на голове или с комплектами для виртуальной реальности, состоящими из очков и перчаток.

Через четыре года после того, как червокамера впервые поступила на массовый рынок, стало модно и привлекательно заниматься «туризмом во времени» во многих древних городах мира, углубляться далеко в прошлое. Давид решил, что должен непременно отправиться на подводную экскурсию по затонувшей Венеции до того, как покинет Италию… Привлекательно, это верно, и Давид понимал почему. Прошлое стало приятным, удобным, знакомым местом, его посещение превратилось в безопасные синтезированные приключения. Где еще можно было так надежно отвернуться от черной громады метеорита, отнимавшей у человечества будущее?

«Какая горькая ирония, – думал Давид. – Мир, лишенный будущего, вдруг начал так высоко ценить свое прошлое».

А побег от реальности так искушал, побег из мира, где настоящее – то, каким оно стало, – сделалось странным и неспокойным.

Почти все теперь постоянно носили с собой червокамеру. Как правило, это была миниатюрная модель размером с наручные часы, изготовленная с применением технологии сжатого вакуума. Персональная червокамера являлась средством связи с остальным человечеством, со славой и ужасами прошлого. Ну и конечно, она по-прежнему оставалась удобной игрушкой для того, чтобы заглянуть за ближайший угол.

А под неусыпным взором червокамеры все очень изменились.

Люди даже одеваться стали иначе. Люди постарше и здесь, на запруженных улицах Рима, были одеты в вещи, бывшие в моде несколько лет назад. Некоторые туристы разгуливали в кричащих футболках и шортах, как это было принято не один десяток лет. У одной женщины яркая надпись на футболке гласила:

ЭЙ ВЫ ТАМ, В БУДУЩЕМ! ЗАБЕРИТЕ ОТСЮДА ВАШУ БАБУСЮ!

Но гораздо большее число людей предпочитали закрываться с головы до ног, носили цельнокроенные комбинезоны с высоким воротом-стойкой, с длинными рукавами, к которым были пришиты перчатки, длинными брюками, почти закрывающими ботинки. Встречались и одежды, позаимствованные из исламского мира: бесформенные платья и туники с подолами, волочившимися по земле, чадры, закрывавшие все, кроме пристальных и опасливых глаз.

Другие поступали совсем иначе. Навстречу прошествовала пара нудистов. Двое пожилых мужчин, держась за руки, с горделивой дерзостью демонстрировали прохожим обвисшие животы и сморщенные гениталии.

Люди старшего возраста, к которым не слишком охотно себя причислял и Давид, держались осторожно или, напротив, дерзко – в их поведении неизменно ощущалось непрерывное постоянное понимание того, что на них смотрит недреманное око червокамеры.

Молодые отличались совсем другим поведением.

Многие юноши и девушки разгуливали абсолютно обнаженными, за исключением предметов чисто практичного свойства типа сумочек на поясе или на груди или сандалий. Но у них Давид не замечал ни стеснительности, ни настороженности, имевшей место у пожилых. Эти словно бы насчет одежды рассуждали только с точки зрения практичности или желания как-то продемонстрировать особенности своего характера, а уж о скромности или каких-то табу тут и речи не было.

На глаза Давиду попалась группа подростков в масках, изображавших широкоскулое лицо молодого человека. Одинаковые маски были и на мальчиках, и на девочках, но каждая маска чем-то отличалась от остальных: то лицо было забрызгано дождем, то залито солнцем, то чисто выбрито, то заросло бородой, то было плачущим, то смеющимся и даже спящим, но все это не имело никакого отношения к тому, чем занимались владельцы масок. Смотреть на подростков было неприятно: казалось, по городу шествует компания клонов.

Это были маски Ромула – новомодный аксессуар от «Нашего мира». Ромул, основатель города, стал чрезвычайно популярен у юных римлян с тех пор, как червокамера доказала, что он действительно существовал, – и пусть его брат и вся эта дребедень насчет волчицы оказалась чистым вымыслом. Каждая маска представляла собой просто-напросто софт-скрин, плотно облегавший лицо и снабженный встроенной червокамерой. На экран проецировалось лицо Ромула в том самом возрасте (с точностью до минуты), в каком находился владелец маски. Другие регионы мира «Наш мир» снабжал масками местных героев.