Завещание - Стаут Рекс. Страница 23

Хауторновское жилище на Шестьдесят седьмой улице не вызвало у меня особого любопытства. Оно представляло собой старинный четырехэтажный особняк серого камня с металлическими решетками на окнах и несколькими дверями

Мэй обаятельно мне улыбнулась, тепло поблагодарила и пожелала доброй ночи.

Вернувшись домой, я прежде всего прошел на кухню и, взяв себе стакан молока, отправился в кабинет. Вулф только что покончил со второй парой бутылок пива. А я, одобрительно на него поглядывая, стоял со своим молоком напротив. Оно было слишком холодным, приходилось пить маленькими глоточками.

— Прекрати свои дурацкие улыбочки! — неожиданно гаркнул Вулф.

— Черт возьми, я и не думал улыбаться! — Я осторожно опустился в кресло. — Удивительный вы все же человек? На какие ухищрения вам только не приходится пускаться, лишь бы успокоить меня, Фрица и Теодора… Что вы думаете о знаменитых сестрах Хауторн?

Вулф хмыкнул.

— Ну, с убийством все совершенно ясно, — заявил я. — Это сделал Тайтус Эймс, мечтающий переодеться девушкой, чтобы ходить в Варнейский колледж и грызть гранит науки. Из верности и преданности избранной им альма матер он и ухлопал Ноэля, дабы колледж получил-таки свой миллион. Сейчас Мэй рвет и мечет, ибо денежки превратились в туман, а обладая живым воображением, преподносит вам сказочку о тайном завещании в дупле старого дерева или…

— Ничего она не преподносила. Ложись спать!

— А как вам понравилась ее теория относительно второго завещания?

Он уперся руками в стол, готовясь оттолкнуть назад кресло. Тогда я быстренько вышел из комнаты и поднялся к себе на второй этаж. А там, прикончив, наконец, молоко, разделся и отдался во власть Морфея.

Когда в восемь часов утра я вскочил с постели, оказалось, что день снова будет жарким. Душный воздух заставлял мечтать о морском побережье. Поэтому, приняв прохладную ванну, я избрал самое легкое одеяние.

На кухне никак не мог прийти в себя Фриц; он только что относил наверх завтрак для Вулфа.

Сидя перед стаканом апельсинового сока, яйцами и сдобными рогаликами, я просмотрел «Таймс» и убедился, что Скиннер, Кремер и компания пока не стали развязывать свой мешок с новостями, касающимися смерти Ноэля Хауторна. Об этом нигде не было даже туманного намека. Очевидно, они сообразили, что дело будет нелегким, и решили не рисковать.

Я налил себе вторую чашку кофе и только обратился к спортивной странице, как зазвонил телефон.

На кухне у Фрица тоже был установлен параллельный аппарат. Я поднял трубку и сразу услышал шепот Фреда Даркина, в котором сквозила такая тревога, что я перепугался, не натворил ли он каких-нибудь бед и не находится ли под арестом.

— Арчи?

— Я.

— Давай-ка прямиком сюда.

Мои сомнения как рукой сняло, и я устало поинтересовался:

— Какой полицейский участок?

— Да нет, не то… Слушай… Дом 9/13 на Одиннадцатой Западной. Старый, кирпичный, бурого цвета. Понимаешь, я-то здесь, а мне не полагается. Нажми кнопку под фамилией «Даусон» и поднимись на два пролета. Я тебя увижу.

— Какого дьявола…

— Приезжай. На месте разберемся.

В трубке щелкнуло. Я сказал что-то очень выразительное. Фриц загоготал, я бросил в него рогаликом, он поймал его, кинул обратно и промахнулся. Мне пришлось махом проглотить свой кофе, горячий, как расплавленный металл.

Попросив Фрица предупредить Вулфа, я заглянул в кабинет, захватил просто так, на всякий случай, кобуру с пистолетом, пробежал квартал до гаража, прыгнул в машину и погнал к окраине города.

Как ни странно, никто задавлен не был. Я остановился в сотне шагов от Одиннадцатой улицы, поднялся по ступенькам старого здания, нажал на кнопку под именем «Эрл Даусон», услышал щелчок, вошел и поднялся наверх по узкой, темной лестнице. В конце коридора отворилась дверь, и там промелькнул Фред. Я направился к нему, втиснулся внутрь квартиры и дверь осторожно прикрыл.

Фред возбужденно прошептал:

— Господи, я не знаю, что делать.

Я осмотрелся.

Мы находились в красивом холле с хорошими дорогими коврами на натертом до блеска полу, удобными креслами и так далее.

Хозяев не было видно.

— А неплохое местечко ты себе подобрал, — заметил я, — только оно бы выглядело намного приятнее…

— Заткнись! — зашипел он, на цыпочках подкрался к внутренней комнате и поманил меня пальцем. — Иди сюда и посмотри.

Я двинулся следом.

Эта комната была чуть меньше, но тоже с богатым ковром, парой, стульев, туалетным столиком, комодом и большой уютной кроватью.

На последней валялся человек, сразу же привлекший мое внимание, ибо, несмотря на некоторые отсутствующие детали, он точно соответствовал описанию Солом субъекта, с которым Нейоми встретилась и «Санторетти». Голубая рубашка, серый в полоску галстук и серый пиджак на нем были, но ниже красовались только белые трусы и голые ноги в голубых носках. Дышал он, точно гейзер, готовый взорваться.

Фред горделиво посмотрел на него и прошептал:

— Когда я стягивал с него штаны, он принялся ворчать, так что остальное я не стал трогать.

Я кивнул.

— Вид у него не слишком почтенный… Ты уже установил его имя?

— Да, но тут какая-то неразбериха… На дощечке внизу значится «Эрл Даусон», и адрес он этот таксисту называл, и ключи от квартиры у него были. Но зовут его Юджином Дэйвисом, он сотрудник фирмы адвокатов. Знаешь такую — «Данвуди, Прескотт и Дэйвис», Бродвей, 40?