Рыцари ада - Ставрогин Степан. Страница 24

Спустя еще неделю профессор понял, что он в силах в течение суток полностью истребить преступность в стране. Тем более что преступность не очень-то и скрывалась. Компьютер без труда проводил анализ преступлений, совершенных в различных точках страны, сопоставлял их «почерк» с личностями как сидящих в тюрьмах, так и вышедших на свободу уголовников, и практически безошибочно указывал на виновных в ограблении сберкассы или магазина. В считанные дни были установлены лица, контролировавшие всю отечественную преступность. С ними были начаты переговоры с предложением отчитаться о своих доходах.

Ответственным за безопасность переговоров был назначен руководитель спецотряда «Сокол» генерал Журбин Аркадий Андреевич. Затем по стране прокатилась волна аварий, самоубийств и убийств уголовных авторитетов.

Ребята, коронованные вместо погибших, оказались гораздо понятливее старших своих предшественников.

— Ты чего, мужик, мы же всегда были ворами в законе, — говорил Журбину младший брат погибшего Мишки Косого, Сашка Кривой.

Разговор состоялся на похоронах покойного авторитета на Новодевичьем кладбище. Провожать экс-бандита явился весь преступный мир страны на «кадиллаках» и «линкольнах» Вначале усопшего хотели похоронить рядом с Высоцким, затем кто-то предложил переложить Хрущева, а на его место упокоить Мишку, но положение спас директор кладбища. По его приказу был срочно изготовлен надгробный камень с надписью: «Здесь будет покоиться прах вождя мирового пролетариата тов. В.И. Ленина» — и установлен в укромном уголке. Такое соседство урков вполне устроило.

— Мы же, блин, не против порядка. Мы всегда по закону делились. Просто закон про нас немного позабыл.

— Теперь вспомнил, — хмуро буркнул Журбин. — И смотри, чтобы не левачить мне. А то наш профессор тебя живо вычислит. А разговор у него короткий. — Не успел он еще и горсть земли бросить на могилу авторитета, убийство которого он самолично санкционировал, как слово «профессор» уже облетело все кладбище, тут же оказалось за его пределами и полетело по «малинам» и зонам.

За голову профессора Кивилиани в тот же вечер была установлена награда: сто тысяч долларов. Но и профессор за донесение о готовящемся покушении пообещал заплатить пятьдесят тысяч. Новая волна таинственных катастроф и убийств была уже гораздо слабее. Преступный мир в большинстве своем покорился новой власти. В конце концов «вор в законе» означает то же самое, что и «узаконенный вор».

Так в кратчайшие сроки профессор Кивилиани стал одним из крестных отцов отечественной мафии. Жажда власти сызмальства пожирала его, в юношеских мечтах профессор видел себя то президентом, то командующим армиями, то диктатором. И что тут странного? Разве его земляк, сын сапожника, с трудом говоривший по-русски, не стал величайшим мировым диктатором? Разве сейчас бывшими союзными республиками не правили бывшие воротилы теневой экономики? И чем он хуже них? Напротив, гораздо лучше, и грамотнее, и образованнее, и без судимостей. Он коллекционирует предметы антиквариата, любит оперу, публикуется в ведущих экономических журналах мира...

Итак, судьба предложила ему стать королем всего преступного мира страны. Но осуществить подобные планы было очень нелегко. У Кивилиани оставалась масса соперников, не уступающих ему ни в хитрости, ни в хладнокровии, ни в беспардонности.

Среди них особо выделялись Валико Савадзе, контролирующий весь юг страны, Авессалом Безводный, по прозвищу Батя, глава всего уральского региона, и, конечно, великий Дато Чичвария, живая легенда, под контролем которого находились банки, промышленные концерны и целые города. Кроме того, он являлся одним из заправил в политических кругах.

Лишь Чичвария мог приказывать Валико и Бате. Профессора Кивилиани он считал наглой выскочкой и игнорировал его. Но Дато было уже за семьдесят. После очередного неудачного покушения у него отказали ноги, он передвигался только в кресле на колесах. Жил Чичвария в противо атомном бункере в пригороде Петербурга. Оттуда он и контролировал железной рукой свою обширную империю.

Все эти люди были врагами профессора Кивилиани. В сражениях с ними следовало быть осторожным. На днях президент устами своего вице-премьера попенял ему на то, что имеется утечка информации, что в народе открыто говорят, что, дескать, правительство слилось с оргпреступностью.

— Вы напрасно думаете, что мы будем снаряжать регулярную армию и флот на войну с вашими уголовниками, — попенял ему молодой реформатор. — Вашему институту дали обширные полномочия, вот и справляйтесь с ними своими силами. Кстати, в прошлом месяце денежные поступления снизились до семнадцати процентов.

— А кто вас просил задерживать курьера из Колумбии? — возмутился Кивилиани. — Это же проверочный шар был. У него же контракт с Яшей Питерским был на две тонны кокаина в месяц...

— Мы не гарантировали, что позволим вам наводнить старну наркотиками.

— Я сто раз говорил, что все готовящиеся операции МВД должны быть у меня на столе, минимум за неделю...

— А они говорят, что вы их сдаете...

— А я вам говорю…

Словом, вскоре профессору пришлось рассчитывать только на собственные силы. Власть ясно дала ему понять, что, если доходы от работы института будут продолжать падать, его директору придется подумать об отставке. И мемуары ему написать, естественно, не позволят. Пришлось начать настоящую войну с недоимщиками. И война эта велась с переменным успехом. Выяснилось, что на местах давным-давно и с успехом осуществляют контроль за деятельностью мафии. И просто так отстранить от власти губернатора области, размером с две Франции, не мог даже президент, пусть даже о преступной деятельности местной главы трубит вся отечественная и западная пресса. Так, профессору только что пришлось смириться с поражением, когда Валико Савадзе вытеснил его из наркобизнеса в Приморье. Губернатор не сдал своего верного вассала. Профессор Кивилиани потерял несколько десятков верных людей, значительный капитал, но, что еще хуже, свое лицо и влияние, приобретенное с таким трудом.

Поэтому он был не в настроении слушать истории своего сына Резо. Отец и сын Кивилиани сидели в кабинете профессора на его вилле с окнами на одно из подмосковных водохранилищ. Отец был высоким сухощавым мужчиной лет шестидесяти с небольшим Его крупный шишковатый, абсолютно лысый череп украшали кокетливые седые кудри на самом затылке. Его сыну Резо было двадцать четыре года. Это был рослый молодой и энергичный брюнет с крючковатым носом и шапкой иссиня черных курчавых волос, из-под которых горели крупные маслины глаз.

Этот разговор начинался у них уже не впервые.

— У меня забита голова и без твоих историй о привидениях, — проворчал профессор. — Меня абсолютно не интересует, оживают ли трупы в Прибалтике или нет. Ты должен радоваться, что я вообще вызволил тебя из тюрьмы. Советую тебе несколько лет не показываться в тех местах. Что тебе еще понадобилось на этом «таинственном» острове Тироне?

— Я хочу прикончить последнего из шайки дьяволов, имеющих на своей совести мою невесту, — с ненавистью произнес Резо.

— Что? Кажется, ты говорил, что их уже уничтожили

— Так нет же. Я действительно показал инспектору свой видеофильм. Некоторые фотографии сохранил для себя, предполагая передать их газетам, но сделка не состоялась. Представляешь, мне вдруг заявили, что эта тема закрыта для прессы.

— Неужели даже «Сексомолец» не стал публиковать этот материал? — удивился профессор.

— Сказали, что такое может напечатать только «желтая пресса», а они серьезное издание. Можешь себе представить, что даже «Мегалополис» заявил, что они не купятся на такую утку.

— И это еще называется «свобода слова»! — профессор Кивилиани сокрушенно по тряс головой, словно бы возмущался тем, в каком несправедливом мире мы живем. А ведь это его секретарша лично обзвонила все бульварные издания, строго предупредив хозяев, что в случае публикации такого материала они навлекут гнев сильных мира сего. В одной газетке для убедительности пришлось немного пальнуть, в другой — сжечь весь тираж, но теперь ни один редактор под страхом кастрации не согласился бы публиковать материал о при балтийских вампирах. Тамошние же газеты в приближении нового курортного сезона тоже как воды в рот набрали.