Порт-Артур. Том 1 - Степанов Александр Николаевич. Страница 72

– Все это слишком мелкие упущения. За них должны отвечать младшие служащие, а не адмирал.

– За совокупность всех этих неполадок полностью отвечает Греве, а не кто-либо другой.

– Он мне говорил, что вы его заставляете работать по целым суткам, это вредно отзывается на его здоровье.

– Артур не санаторий, а осажденная крепость, и заботиться о здоровье здесь довольно трудно!

– Я буду возражать против смещения Греве.

– Он сам меня просит освободить его.

– Вы принудили его к этому своими постоянными придирками по пустякам.

– Смею вас заверить, что, кроме нормальных, чисто служебных, я никогда к нему не предъявлял никаких требований.

– На каком основании вы передали крепости сто фугасных бомб с «Пересвета» и «Победы»? Это совершенно незаконно.

– Зато совершенно необходимо с боевой точки зрения. Батарея Электрического Утеса вполне сравнима с броненосцем: огонь ее пушек равняется огню любого из наших броненосцев.

– Положим, это не совсем так. Батарея никогда не сможет заменить броненосец, – уже спокойнее проговорил Алексеев.

– Я хотел бы знать мнение вашего высокопревосходительства о желательности и возможности поставить меня во главе всей обороны Квантуна. Поскольку Квантун занят нами прежде всего в целях получения морских портов для военного и коммерческого флотов, вполне понятно, что мы, моряки, больше всего и заинтересованы в сохранении, а следовательно, и обороне их.

– Я тоже считаю желательным ваше назначение на должность начальника обороны Квантуна. Боюсь только, что военный министр на это не согласится, – сказал наместник.

– Я наметил уже начальника штаба и начальника артиллерии обороны.

– Неужели Стессель согласился пойти к вам в начальники штаба? – удивился наместник.

– Он и не подозревает о моих планах. Я наметил в начальники штаба генерала Кондратенко, а генерала Белого – в начальники артиллерии.

Наместник хитренько улыбнулся себе в бороду. У него уже сложился план обуздания строптивого командующего флотом путем назначения в его штаб ряда своих людей, и прежде всего начальника штаба.

– Сейчас еще чересчур рано намечать даже приблизительно состав вашего сухопутного штаба, Степан Осипович. Но идея ваша мне очень понравилась, и я буду ее поддерживать в Питере.

Лицо Макарова просветлело, и он начал четко излагать свой план обороны Квантунского полуострова. Алексеев с любезной миной светского человека слушал его, временами вставляя короткие вопросы.

Уже стало темнеть, когда успокоенный внешней приветливостью Алексеева Макаров стал прощаться.

– Надеюсь, вы не в претензии на меня за некоторую резкость тона? – извинился наместник, пожимая руку Макарова.

Едва Макаров вышел, как Алексеев потребовал к себе своего флаг-офицера и продиктовал ему длинную телеграмму в Петербург, прося в самом срочном порядке изменить соответствующие статьи военно-морского устава в сторону возможно большего ограничения прав Макарова и прежде всего в отношении перемещения командного состава. «Мы все же наденем на тебя, голубчик, хорошую узду, будешь у нас ходить в шорах», – мысленно ухмылялся Алексеев, потирая руки.

Радостно возбужденный удачным, по его мнению, докладом наместнику, Макаров поспешил поделиться своими мыслями с Верещагиным. Художник выслушал его с дружеской улыбкой, но все же недоверчиво покачал головой.

– Алексеев хитрая лиса! Мягко стелет, да жестко спать. Еще в Петербурге мне говорили, что ему даны специальные указания сдерживать ваши «бурные порывы».

– Но для него должны быть близки интересы нашего флота. Я уверен, что он меня поддержит в том, что касается моих мероприятий, направленных к поднятию боеспособности эскадры.

– Для него важнее всего личные, шкурные интересы. В Петербурге считают нужным держать все в определенных рамках. Алексеев из всех сил будет стараться выполнить это указание, хотя ваши действия ничего, кроме пользы, не принесут для нашего флота.

– Пока что я не выхожу за пределы предоставленных мне законом прав командующего флотом.

– Помяните мое слово, скоро они будут урезаны Петербургом по прямому наущению Алексеева.

– Пока этого нет, я сумею постоять за себя, и никаким Алексеевым не удастся ограничить меня по своему усмотрению!

Стук в дверь прервал этот разговор.

– Позвольте, ваше превосходительство, вручить вам приглашение на торжественный обед, который его императорское высочество великий князь Кирилл Владимирович дает сегодня в морском собрании по случаю своего приезда в Артур, – доложил Дукельский, вручая билет Макарову.

Адмирал неодобрительно покачал головой.

– Не успел приехать и уже начинает устраивать обеды. Не время сейчас для всяких торжеств. Неприятель в любую минуту может атаковать нас, а мы тут пирушками заняты, – ворчал он. – Придется все же сегодня съездить туда для первого раза. Подтвердите еще раз мой приказ о завтрашнем выходе эскадры. Офицеры должны знать, что сегодняшний обед ничему не мешает.

– Есть, ваше превосходительство, – ответил лейтенант.

В семь часов вечера к морскому собранию стали съезжаться морские офицеры. Оба великие князя как хозяева встречали гостей в вестибюле. Точно к назначенному сроку прибыл Макаров в сопровождении Верещагина и Моласа, а за ними наместник с адмиралом Витгефтом, круглым розовым старичком с добродушной улыбкой на лице. В огромном зале были расставлены длинные столы. Как раз посередине, под портретом царя, заняли места великие князья, по обе стороны от них адмиралы и капитаны первого ранга, остальные офицеры уселись по чинам и рангам. На хорах разместились оркестры, а в соседних помещениях ожидали собранные со всех кораблей песельники. Обед удался на славу, так как проворный Кубе сумел быстро мобилизовать всех лучших поваров в Артуре и закупить чуть не все вино в магазинах.

Звуки музыки чередовались с песнями матросов.

– Люблю старинные обычаи, ваше превосходительство, – обратился Кирилл Владимирович к Макарову, – а особенно мне нравится стародворянский помещичий обычай подблюдных песен. Жить бы мне лет сто тому назад, при моем двоюродном прадеде, блаженной памяти Александре Благословенном! Завел бы себе крепостной оркестр, женский хор, гарем и жил бы турецким султаном, не таскаясь по всяким Порт-Артурам!

– Ваше императорское высочество никто не неволил ехать на Дальний Восток.

– Папаша весьма настойчиво советовал нам с братом на время уехать из Питера: по его мнению, мы больно весело проводили там время. Вот мы и сочли за благо на некоторое, надеюсь непродолжительное, время проехаться в Артур.

– Все же я уверен, что вы не будете пренебрегать здесь своими служебными обязанностями и не забудете о том, что завтра утром эскадра выходит в море.

– Надеюсь, вы подождете меня, если я немного запоздаю.

– Эскадра тратит на свой выход в море до трех часов, так что вы всегда успеете попасть на корабль. Я буду на «Новике» или на «Аскольде».

– А не опасно выходить в море на легком крейсере?

– Ваше высочество может находиться на любом из броненосцев или при штабе на «Петропавловске».

После второго блюда начались тосты. Настроение быстро повышалось. Лица раскраснелись, разговоры становились все громче, кое-кого уже под руки выводили из-за стола. Подвыпившие князья называли наместника просто дядей, на что последний, польщенный родственным к нему отношением, только грозил пальцем.

– Я беру на себя расходы по сегодняшнему обеду, – расчувствовался Алексеев, – не каждый же день ко мне приезжают мои шаловливые племянники.

– За здоровье его высокопревосходительства, наместника на Дальнем Востоке и моего дядюшку, артурского гения-Алексеева Евгения, ура! – заорал во всю глотку обрадованный князь.

Макаров вскоре поднялся.

– Пусть еще молодежь без нас повеселится, а нам, старикам, пора на покой, – присоединился к нему наместник.

Под громовое «ура» адмиралы и Верещагин спустились в вестибюль и сели в коляску, а за ними вскоре последовали капитаны всех рангов, и в собрании остались лишь лейтенанты и мичманы.