Легко! - Степанов Николай Викторович. Страница 41

– Сопротивление бесполезно, – заявил один из колдунов. – Это вам не с камышовым тигром в гляделки играть.

– Какое сопротивление?! – начал возмущаться Пияр. – Я веду преступника! Хочу сдать его в тюрьму.

– Вот эти сказки ты нам сегодня и расскажешь на ночь глядя, – с недоброй улыбкой согласился инфор. – Связать преступников! Запереть в сарае под усиленной охраной.

Нас с Пияром оплели веревками, что паук муху. Но и этого высоколобым показалось мало. Персонально для меня они откуда-то вытащили массивную серебристую цепь и для надежности обмотали несколькими витками выше локтя. Потом вывели из столицы, так и не пустив в город. Проведя метров двести вдоль стены, нас затолкали в темное сооружение из досок.

– Не повезло. Но ничего, Брякун нас отсюда быстро вытащит, – решил я подбодрить болотопроходца.

– Обязательно вытащит, – раздался шепелявый голос из дальнего угла каморки. – Только сначала нужно, чтобы его самого отсюда кто-нибудь вытащил. Они нас схватили, когда вы еще до ворот не дошли.

Глаза немного привыкли к темноте, и мы увидели в сарае еще двоих пленников.

– Выследили, гады! – Я вспомнил убегавшую от камышового тигра фигуру. – Ночью будут допрашивать.

– Если опять начнут на мне свои фокусы показывать, я за себя не ручаюсь! – Брякун вздрогнул.

– Колдунам лучше сразу всю правду говорить, иначе они ее из тебя другими средствами вытащат. Очень болезненными. – Пияр произнес фразу нараспев, всем своим видом показывая, что у этих стен могут быть уши.

Желание говорить как-то пропало само собой, и я принялся изучать нашу камеру на наличие систем слежения. Понятно, что у инфоров их, скорее всего, не имелось, но мало ли… Не обнаружив ни одного смотрового отверстия, я не придумал ничего другого, как воспользоваться припасенным холодным оружием. Нижние путы упали сразу, после чего нож освободил друзей.

– Они забрали мою плетку, – шепотом пожаловался Брякун. Он попытался снять с меня металлические оковы, но те вцепились намертво и отпускать пленника не собирались. – Тут какой-то магический секрет.

– Нам сейчас нужно, чтобы дверь открыли. – Закончив с веревками остальных, я еще раз посмотрел на серебристую цепь.

Мне показалось, что ее давление на мышцы рук стало увеличиваться. И что делать? Ножом ее не возьмешь, а со стянутыми к телу локтями придется трудновато.

– Может, постучать? – предложил гранчанин. – Мы же воспитанные люди.

– Попробуй.

Он постучал, но нам никто не открыл. Вместо этого за дверью раздался странный шум, затем крики убегавших охранников. А еще через минуту наша тюрьма заходила ходуном и развалилась.

– Кхра-а-а, кхра-а-а! – зловеще-хрипящее карканье огромной синей птицы неприятно резануло по ушам.

– Тукреб!!! – истошно завопил Пияр. – Спасайся!

Друзья бросились в разные стороны.

Я тоже попытался убежать, но цепь на плечах не дала полностью освободиться от веревок, которые запутались в ногах. Два шага, падение, затем острая боль в спине и ощущение полета – птичка поймала добычу. Цепи не позволили доходчиво объяснить пернатой, что она не права. Мало того, именно в этот момент они решили в полной мере проявить свой нрав и начали сжиматься, сдавливая грудь.

Я попытался набрать в легкие побольше воздуха и едва не задохнулся от запаха, исходившего от синего охотника. До боли знакомый аромат сейчас так шибанул по мозгам, что мне вдруг стало легко и весело, словно я превратился в облачко, только что пролетевшее над спиртзаводом.

– Наконец-то попался! Теперь я смогу разделаться с тобой. – Крылатый гигант оказался говорящим, что в данной ситуации меня почему-то нисколько не удивило.

В следующий миг я услышал громкий щелчок клювом сначала возле одного уха, потом возле другого.

– Эй, там, наверху! Потише, пожалуйста! Оглушить меня вздумал?

– Нет, откусить твою поганую голову.

«Почему это он решил, что голова у меня поганая? Да, временно не особо привлекательная. Но мысли в ней светлые. Мрачные я стараюсь отгонять от себя, потому что жить нужно легко… Только сейчас они слегка путаются. Но это все равно не повод для ее (головы) откусывания».

Наверное, подобные ощущения испытывает токсикоман: полная самоотрешенность, странная эйфория и какое-то неясное давление на черепную коробку, будто внутри внезапно образовался вакуум.

Вонючая птица-говорун совершила еще несколько клацающих выпадов с прежним результатом – и всерьез заволновалась.

– Да что же это происходит?! За что мне такое наказание? – В голосе тукреба звучала паника.

– За грехи прошлой жизни, наверное, – решил утешить я своего воздушного извозчика – совсем ведь расстроился парень. О том, кто находится у него в когтях и для какой цели – мысли не возникало.

– А тебя никто и не спрашивает! – грубо оборвал меня «расстроенный парень».

– Ну так спроси! Если у тебя возникают проблемы, ими надо с кем-нибудь поделиться. Может, чего доброго присоветуют. – И откуда у меня вдруг взялось столько участия? О себе бы подумал.

– Отстань, только твоих советов не доставало.

– Так ведь я тебя и не держу.

– Точно! – вдруг осенило тукреба. – Спасибо за дельное предложение. Зачем же я тебя на себе тащу, когда нужно просто отпустить?

Гигант быстрее заработал крыльями, набирая высоту. И если еще минуту назад мне страстно хотелось скорее оказаться на земле, то теперь это желание резко пропало.

– Эй, эй! Нельзя так напрягаться! Вдруг сил не хватит и мы оба упадем? – Дурман в голове начал уступать место здравому смыслу и страху.

– Упадет только тот, кто летать не может. А я потом спущусь взглянуть, насколько удачно ты приземлился. Вдруг ты не сразу сдохнешь, а хотя бы немного помучаешься? – Когти на моей спине разжались…

Полет тем не менее продолжался.

– Где ты взял эту дурацкую цепь? Почему она прилипла к моим лапам?!

– А я почем знаю? Ты еще спроси: почему громадная синяя птица ни с того ни с сего напала на безобидного человека?

– Это ты – безобидный?! А кто Узранду с престола сверг, меня работы лишил, банду мою всю уничтожил – не ты?

– Нет, не я. Узранду я просто разбудил. И, если бы она не начала ко мне грязно приставать, ничего бы с ней не случилось. А что касается тебя, – я довольно быстро сообразил, что в третий раз разговариваю с Ахримом, – то я целиком и полностью категорически отвергаю выдвинутые в мой адрес необоснованные обвинения (во загнул!). Это твои люди меня схватили и пытались убить, а я только защищался. Что мне оставалось делать?

– Ты еще скажи, что я сам виноват.

– Зачем? Ты уже и так догадался.

– Издеваешься?! Ну, держись!

– Не могу, цепь мешает.

– Да я тебя сейчас!

Синяя птица яростно затрясла лапами, при этом существенно потеряв высоту, но цепь крепко держала и меня, и когти оборотника. Теперь мы летели над камышовыми просторами. «Уже хорошо. Не так жестко будет приземляться, если Ахрим выдохнется окончательно». Тукреб действительно старался, как мог. Похоже, он был на пределе и физических, и моральных сил.

Когда же до земли оставалось менее пяти метров, серебристые оковы не выдержали, лопнув с оглушительным звоном. Я рухнул вниз прямо на камышовый шалаш. Естественно, от точного попадания моего физического тела массой семьдесят килограммов тот развалился, но свою задачу амортизатора выполнил на «отлично». На мне даже синяков не оказалось, за исключением разве что следов от цепи и когтей птички.

– Ты зачем дом порушил, негодник?! – «Нежный» голос кикиморы резанул по ушам.

– Это не я. Вон тот с крыльями сбросил меня на ваш шалашик. Прошу прощения, уважаемая, но свернуть в сторону я не успел.

Ахрим приземлился рядом и снова попытался воспользоваться клювом. На этот раз он попал. Правда, не в меня, а в какое-то корытце болотной тетки. Кухонная утварь так и застряла на клюве тукреба, и тому пришлось немало потрудиться, чтобы с помощью когтей освободить свой нос.

– Ах ты, окаянный! Ты зачем посуду ломаешь?