Боковая ветвь - Степановская Ирина. Страница 50

Серов остановился посреди дороги, будто очнулся, поблагодарил своего восторженного спутника, пожал ему руку, развернулся и быстро пошел к гостинице. Но вопреки его ожиданиям Наташи все еще не было, и он все-таки решил пойти перекусить. Ресторанный зал встретил его чадом и полупьяными возгласами. Отодвинув в сторону меню, он попросил у официанта кусок поджаренного мяса, салат и кофе и, пока ждал заказ, машинально обратил внимание на молодую женщину в розовом платье, накачивающую себя коньяком.

Машины ровным потоком шли через Каменный остров. Перламутровый «мерс» спокойно держался впереди этой стаи, и чувствовалось, что Алексей, сидящий за рулем, уже не мыслит продлить поездку или превратить ее в развлечение, а просто выполняет свою обязанность: отвозит в гостиницу приятельницу юности Наташу Нечаеву. Сам воздух внутри салона да звучащая по радио музыка соединяли пока мужчину и женщину, сидящих в машине, но оба они уже понимали, что связь эта будет недолгой. Алексей испытывал досаду и злость, Наташа думала о том, что устала. Ее слегка подташнивало — то ли от усталости, то ли от ресторанной еды. «Вот еще не хватало, чтобы ночью у меня поднялась температура!» — думала она.

О свидании с Алексеем она не жалела. Более того, чувствовала, что эта поездка в Петербург удалась. В тридцать восемь лет у нее было имя в науке, две ученые степени, своя лаборатория, иностранные языки (умею читать, переводить, могу объясниться без словаря), дорогая косметика, элегантные тряпки, норковое пальто, взрослая дочь и хороший муж в придачу… «Что еще нужно женщине, чтобы почувствовать себя вполне счастливой? — думала она. — А уж если за это приходится платить, что ж, кошелек ведь нашелся…» Только хорошо было бы выяснить, сколько и кому она еще должна заплатить, чтобы окончательно освободиться от всех обид?

«Мерседес» завернул на набережную, и тем самым путем, каким несколько часов назад Наташа выезжала отсюда, они свернули во двор. Машин там не было, людей тоже, и они без помех проехали его до самого конца и остановились в углу под деревьями. Липы, смыкаясь кронами, создавали чудный зеленый мрак. Ковер травы под ними на вид был прохладен и мягок. Розовая скакалка обнимала стволы двух берез и служила спортивным снарядом. Прыгуны и прыгуньи из окрестных домов давным-давно пребывали в своих постелях и, наверное, видели сны. Наташа подумала, что никак не могла запомнить правил чередования разных видов прыжков, хотя много раз наблюдала, как прыгала во дворе через такие же скакалки ее дочь, когда была маленькой.

«Игры пока не меняются, — отметила Наташа. — Сначала скакалки, потом любовь. Все одинаково в мире во веки веков».

Алексей остановился и машинально нажал кнопку другой радиостанции. К Наташиному изумлению, из колонок, стоящих сзади, раздалось «Адажио» Джиозотто. «Бывают же совпадения!» — улыбнулась она. Никаких иллюзий, что Алексей узнает мелодию, которую когда-то принес ей послушать, она не питала. Да ей это и не было нужно. Теперь ей захотелось наслушаться этой музыки до пресыщения, до тошноты, до полного одурения, навсегда, чтобы потом выбросить эту кассету из своей машины одним движением, без всякого сожаления, за ненадобностью. А чудесную мелодию выпустить на свободу из плена памяти.

Алексей тоже устал. За годы размеренной жизни он не привык к подобным коллизиям.

«Что я тут врал? — думал он. — Сколько можно копаться в прошлом! Надо двигаться только вперед. Либо с ней, либо без нее». У него масса дел, и жизнь не закончится с исчезновением этой женщины. У него есть жена и сын. Парня нужно устраивать дальше, решать массу проблем. У него есть дело, его один из лучших в городе автосалон. Много планов на будущее, еще больше работы. Почему он вдруг сегодня подумал, что эта женщина ему необходима? Разве так уж плохо было жить без нее? Вот химера — любовь, и он, как мальчишка, запутался в трех соснах. Он должен держаться достойно. Нет — значит нет. Да никуда она и не денется. Позвонит еще…

Он успокаивал себя, но маленький червячок сомнения грыз его душу. А что, если он дурак и опять даст уйти своему счастью? И теперь уже навсегда останется с пошлой бабой — женой, с эпизодическими любовными связями, которых с годами будет все меньше, с надвигающейся старостью и болезнями, которых будет все больше…

Он вышел из машины и сделал последний шаг.

— Ты не хочешь, чтобы я остался здесь, в гостинице, с тобой? — спросил он. — Если бы ты была полностью счастлива, я уверен, ты не позвонила бы мне. Зачем же сейчас прячешься, как устрица, в свою раковину? Чего боишься? Ведь люди живут для любви, а с каждым годом шанс полюбить ярко, по-новому уменьшается в геометрической прогрессии!

— Ты все-таки извини меня, что я сорвала тебя в ночь! — мягко наклонилась к его плечу Наташа. — Я была рада повидать тебя. Правда. Спасибо за помощь.

Она хотела идти.

— Постой! Глупо так расставаться! В кои-то веки мы снова увиделись. Я действительно скучал…

Она подняла руку в прощании.

Неожиданное желание опять овладело Фоминым.

— Не пущу! — Он обнял ее, приподнял подбородок и стал целовать, задыхаясь от нахлынувшей страсти.

И ей это не было неприятно. О, свобода… Хороша свобода! Он опять делает с ней что хочет… Неужели никогда не избавиться от «темного человека»?

— Знаешь, — он мешал слова с поцелуями, — однажды в прошлом году я к тебе заходил…

— Заходил? Но куда?

— После той передачи по телевидению был в Москве, случайно оказался рядом с твоим институтом. И зашел. Спросил наугад, где тебя можно найти. Какой-то старый хрыч, толстый как слон, мне сказал, что тебя уже нет, ты ушла.

— А зачем заходил?

— Просто так.

«Он и в городе на Волге заходил ко мне просто так, а я тогда погибала», — думала Наташа, но Алексей продолжал удерживать ее, и нарушить эту связь не было сил.

К середине здания примыкало невысокое крыльцо, с которого открывался черный ход в ресторан. Неширокая дверь со скрипом открывалась и закрывалась, выпуская разгоряченных людей подышать свежим воздухом. Тогда они гроздьями облепляли крыльцо, стояли, висели на перилах, сидели на ступеньках, курили, плевались, обнимались. И сейчас на улицу выплеснулась новая волна людей. На этот раз среди них был кто-то очень шумный, сопровождаемый какими-то пьяными возгласами и кутерьмой. Шум был слишком сильный, и Алексей повернулся посмотреть, что происходит. Сопровождаемая двумя полными брюнетами, на этот раз из двери выплыла молодая женщина в розовом платье. Она громко смеялась, кокетничала, поводила пухленьким пальцем возле носа одного из усатых кавалеров.

— Ни-ни-ни! Не на такую напали! — С этими словами женщина покачнулась и, не удержав равновесие, полетела, с крыльца вниз. Белая сумка моталась у нее на руке. Она едва не упала, но все-таки успела ухватиться за перила буквально на последней ступеньке. Подоспевшие кавалеры поддержали ее под руки, и, запрокинув голову, женщина визгливо захохотала, потом, отдышавшись, достала из сумки пудреницу.

— Алена! — ахнул Алексей, отходя от машины. Сначала она его не заметила. Он понял это, но уже поздно. Его супруга с проницательностью, интуитивной у пьяных, мгновенно оценила обстановку.

— Кого я ви-и-жу! — нараспев протянула она и сделала вперед по двору два нетвердых шага.

— Как ты попала сюда? И зачем так нализалась? — Алексей разозлился так, что готов был ударить ее.

Что же ему теперь с ней делать? Самое лучшее — запихнуть в машину и увезти домой. Утром он вернется и еще успеет найти Наташу.

— Извини, я должен это уладить, — сказал он Наташе и пошел к Алене.

— Какой заботливый мальчик! — скривила та жирно накрашенный рот. — Как он заботится о своей супру-у-у-ге! — орала она на весь двор. Несколько пар любопытных глаз уже разглядывали их в упор.

— Быстро садись в машину! Я схожу расплачусь! — Алексей крепко взял ее за руку выше локтя и попытался направить в нужную сторону. Но с пьяными женщинами не так-то легко справиться, и Алена вырвалась из его рук.