Терминатор из глубинки - Степанычев Виктор. Страница 6

Злой Вадим, все еще прижимая к себе Сережу, проследил маршрут катера. Судно лихо пронеслось вдоль всего поселка и в самом его конце, сбросив скорость, направилось к берегу.

«Скоты, сволочи, ребенка перепугали! Головы бы поотрывать вам вместе с первичными половыми признаками. Догнать бы, да морды от души раскровянить! Так ведь не догонишь на этой посудине, а жаль...» – выругался про себя Вадим и посмотрел на мальчика.

Совершенно неожиданно Сережа, утерев ладошкой с лица воду, поднял на него глаза и очень даже спокойно, словно ничего и не произошло, спросил:

– Дядя Вадим, ушкуйники, наверное, такими и были?

– Да, именно такими разбойниками и хулиганами, – с трудом нашелся что ответить Вадим. – Как ты, не очень испугался?

– Да вроде не сильно, – солидно доложил Сережа. – Ну что, поплыли дальше?

Удивившись хладнокровию мальчугана, Вадим взъерошил его мокрые волосы, вставил в уключину весло, пару раз глубоко и старательно вздохнул, приходя в себя от произошедшей встряски, и погнал лодку к острову.

Без происшествий добравшись до своей цели, закинув донки, Вадим приступил к своим обычным занятиям. Пробежка вокруг острова на первом круге была черепашьей – Сережка, последовавший примеру дяди, увязался за ним, и пришлось подстраиваться под партнера, тянуться, подбадривать пацана, увязающего в рыхлом песке.

Правда, после первого оборота мальчуган выдохся, и Вадим посадил его следить за клевом, тем более что неожиданно дурной окунек попался на крючок именно той донки, которую забрасывал Сережа. У парнишки загорелись глаза, и он кинулся насаживать нового червя и проверять остальные снасти.

Вадим же двинулся накручивать свой обычный план тренировки.

Завершив кросс, вместе с Сережей размялся. На удивление, тот оказался гибким и пластичным, с хорошим вестибулярным аппаратом. Практически без подготовки, после короткого разогрева он сел на шпагат, и закрутки на полный оборот выполнял хотя и неуклюже, но и без особых проблем, твердо приземляясь на ноги. Однако делу – время, а педагогическим развлечениям, увы, – час. Немного поплескавшись с Сережкой в теплой воде, Вадим поручил ему далее следить за донками и строго запретил лезть в воду. Несмотря на то что мальчик плавал вполне сносно для своего возраста, опаска все же брала. Получив клятвенное обещание, Вадим отправился на свою полянку в глубине острова.

Мышцы после кросса и разминки просили нагрузки. Вадим за несколько минут прошел дыхательные упражнения и движения на координацию, почувствовал, что тело вошло в то ритмичное состояние, которое цирковые артисты называют куражом, и приступил к боевым комплексам. Сначала неспешные, плавные и раздельные движения, переходы, выпады, стали постепенно ускоряться, становились более резкими, отрывистыми. Шаги перешли в прыжки, выпады – в удары. Темп нарастал с каждой секундой. Очень скоро Вадим ощутил, что сознание, управляя телом, перешло на новую, более высокую ступень координации, предугадывая фантома-противника на несколько ходов и отдавая телу, не теряя драгоценного в бою времени на анализ и тягостное осмысление, необходимые и, главное, верные команды.

Этот дикий танец на полянке, покрытой пожухлой травой, со стороны мог показаться первобытным шабашем, истерическим камланием шамана, и только сведущий мог сказать, что вся эта круговерть есть высочайший профессионализм специалиста, вершина искусства воина рукопашного боя.

Отбиваясь и разя невидимую свиту, кружа и меняя направления, Вадим все ближе подбирался к огромному морщинистому осокорю – главному неприятелю в этой смертельной кадрили. Очутившись в паре шагов от дерева, он на мгновение замер, внутренне сжимаясь в энергетический сгусток. Но пружина высвободилась – тело выстрелило, взлетев над поляной, ноги мелькнули в воздухе и нанесли несколько сокрушительных ударов по серой грубой коре дерева. Приземление, уход кувырком, новая атака: кулак... локоть... серия быстрых ударов голенью... закрутка... рука... колено... пятка... локоть...

Выпады сотрясали тело, отдаваясь болью в мышцах, нервных окончаниях, но осокорь стоял все так же непоколебимо и смеялся над вечностью и пигмеем, сражающимся с ним.

«Суета...» – неожиданно всплыло слово в сознании Вадима, и он остановился и перевел дух. – «И возненавидел я жизнь; потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все – суета и томление духа!»

Вадим иронически усмехнулся неожиданной реакции сознания: «С какого-то переляка меня на Екклезиаста потянуло?»

Он расслабился, но внезапно его слух уловил чужеродный звук. Из-за деревьев со стороны поселка наплывал знакомый гул мощного двигателя. Вот он достиг максимума и плавно пошел по дуге, обходя остров. Затем обороты упали. С минуту мотор потарахтел на холостых и, лихо взревев на прощание, затих, возвращая природе первозданную тишину.

«Кого там в гости привело? Похоже, придурков-лихачей на катере», – определил Вадим и резво двинулся через кусты к пляжику, где Сережа ловил рыбу. Двигатель заглушили именно в той стороне.

Последние метры он преодолевал бегом, так как услышал крик Сережи: «Дядя Вадим! Дядя Вадим!..»

Он выскочил на песок в десятке метров от мальчика. Голой спиной к нему в цветастых шортах-трусах стоял здоровенный жлоб и тянул Сережу за ухо, приговаривая:

– Громче зови своего лоха-дядю. Мы отдыхать приехали, а вы наше место заняли.

После каждого крика мальчика он радостно гоготал и снова повторял:

– Громче зови! Еще громче!

По трусам и широкой спине Вадим признал в нем лихача-рулевого, едва не протаранившего лодку, когда они с Сережей плыли на остров. И тот самый катер стоял, уткнувшись в берег, метрах в сорока от них. С палубы со смехом и прибаутками двое парней при моральной поддержке парочки донельзя обикиненных девиц сгружали на песок картонные коробки с торчащими наружу бутылками и закопченный мангал.

В один миг окинув взглядом эту жизнеутверждающую мизансцену, Вадим окликнул шутника:

– Эй ты, недоумок, отпусти мальчишку.

Парень резво обернулся на голос, и Вадим неожиданно признал в нем Макса – того самого братка, что наезжал на дядю Ивана по поводу продажи дома. Лицо Макса, поначалу ужасно свирепое от нанесенного оскорбления, стало расплываться в широкой улыбке.

– А я думаю, никак не додумаюсь, чего это у меня с утра такое хорошее настроение? – радостно сказал он. – Мало того, что на отдых в кои-то веки выбрались, а тут еще и со старым знакомым встреча состоялась. Я же тебе говорил, что пути-дороги наши пересекутся – вот и свиделись. Зря ты тогда меня интеллигентом обозвал. Совсем зря... Алик, ты глянь, кто к нам явился!

Один из парней, разгружавших катер, разогнулся и из-под ладони, закрываясь от солнца, внимательно посмотрел в их сторону. Вадим узнал в нем второго незваного гостя, навещавшего дядю.

– Алик, спроси-ка у Камила разрешения перед шашлычками размяться, аппетит нагулять. А то разволнуется, скажет опять, что самовольничаем, – ласково попросил Макс.

Алик молча кивнул, шагнул к люку салона и переговорил с кем-то, находящимся внизу. Краем глаза Вадим уловил движение в одном из иллюминаторов, и у него появилось чувство, что кто-то весьма подробно разглядывает его. Пауза затягивалась. Прошло не менее минуты, прежде чем Алик, к безмерной радости Макса, сообщил:

– Все нормально, таможня дает добро! Пока не начинай, Камил тоже хочет посмотреть на забаву.

Вадим боковым зрением, чтобы не упустить неожиданного и подлого, как часто бывает в общении с подобными типами, удара, проследил, как из каюты в обнимку с очередной девицей поднялся наверх еще один персонаж, надо думать, тот самый Камил. Он опустился в полосатый шезлонг, услужливо подставленный ему бодигардом. Алик спрыгнул с катера и уселся, по-восточному скрестив ноги, на песок. Девица грациозно опустилась на палубу к ногам Камила. Когда все зрители заняли свои места, послышался негромкий хлопок в ладоши и ленивое:

– Приступайте, мы готовы...