Моя шоколадная беби - Степнова Ольга Юрьевна. Страница 37

– Она прострелена! – Мартин потряс перед Катериной капсулой, на которой действительно красовалась аккуратная дырка. – Как минимум половины папы тут нет! – Мартин сел рядом с Катериной и опять схватился за голову. Кажется, то обстоятельство, что часть праха рассыпалось через пулевое отверстие, огорчило его больше, чем сама смерть отца.

– Не отчаивайтесь! – Катя взяла его за руку. – На то он и прах, чтобы быть развеянным. Я думаю, Роберт был бы доволен, что ... таким образом спас вам жизнь. Не хотите обратиться в милицию?

– В милицию?! Вы с ума сошли. Только кретин станет обращаться в этой стране в милицию. Что я им покажу? Это? – Он потряс простреленной капсулой. – Или это? – Он поднял окровавленный локоть. – Нет, у меня самолет в полночь и это самое радикальное средство от всех неприятностей!

– А ведь знаете, та красивая девушка меня спасла, – сказал Мартин в машине. – Когда бородатый в меня пальнул, она вскочила со скамейки, подбежала к нему и сильно толкнула в спину. Поэтому второй выстрел бородача пошел вверх, по деревьям, и никто из прохожих не пострадал.

Катерина промолчала. Она сосредоточенно вела машину, она очень боялась, что приключения этого вечера еще не закончились. Мартин держал простреленную капсулу вертикально на коленях и время от времени поглаживал ее.

– Хорошая девушка, – мечтательно произнес он. – Я бы на такой женился.

– Я думала, вы женаты.

– Женат, конечно. Но разве это мешает мечтать?

Катерина кивнула, давая понять, что не против такого свободомыслия. Она все решала для себя важный вопрос: сказать Мартину про найденный клад или нет? Сказать – проблем не оберешься, не сказать – совесть замучает...

– Вы думаете, это случайность? – спросил Мартин.

– Что, Мартин?

– То, что в меня стреляли?

– Я думаю, нет. Я думаю, вам побыстрее нужно попасть в ваш самолет. Я думаю, что в вас стрелял тот, кто убил Роберта.

– Его же баба убила!

– Нет, переодетый мужик. Вы не в курсе? На видеозаписи это хорошо видно. Благодаря этому меня и отпустили.

– Выходит, мы видели убийцу?

Катерина пожала плечами и прибавила газу.

– А, может, это был случайный прохожий, решивший пострелять по горшкам? – спросил Мартин. Он поежился и снова нежно погладил капсулу. – Ведь вряд ли нормальный преступник будет палить в открытую, когда его видит куча народу!

– Может быть.

– В любом случае, вам следует быть осторожной, Катя.

– Возможно, – она поняла его мысль. Говорить или не говорить про клад? Если говорить, то нужно рассказать и про скелет, и про дырку в черепе, и про бабу Шуру, и про шрам на ее животе...

«Нет!»

Оказалось, что она крикнула это вслух.

– Да, – неправильно понял ее Мартин. – Если какой-то тип по непонятной причине сначала убил моего отца, потом покушался на меня, то следующей можете быть вы.

– Потому что я наследница?

– Да черт его знает, почему! Вы думаете, я понимаю, что происходит? В бизнесе у папы не было проблем, не было злобных конкурентов, не было врагов! Скорее всего, это какие-то личные разборки, но... почему? Не понимаю. У отца от меня не было тайн. Не было! О неприятностях я бы узнал первым! – Он стукнул кулаком по панели.

«Еще немного и мы приедем, – подумала Катерина. – Говорить ему или не говорить?»

– Скажите, Мартин, а вы уже заказали себе место на кладбище?

– Что?!!

– Ну... вы же сами говорили, что у вас это принято...

– Господи, Катя, даже если и заказал, я туда не тороплюсь!

– Вот и я говорю, понт это чистой воды – место на кладбище! – фыркнула Катя и остановилась у знакомого шлагбаума. Дальше она не поедет. Не сможет. Пока.

Мартин вышел из машины.

– До свидания, Катя. Хотя, наверное, прощайте. Вряд ли будете в наших краях.

– Стойте! – крикнула Катерина. Она быстро достала из сумки ожерелье и вытащила из ушей серьги.

– Возьмите, – протянула она их Мартину. – Это мой подарок вашей жене!

– Спасибо, – кивнул он. – Это очень дорогие вещи, я вижу. Спасибо. Черт, Моей жене будет приятно.

– Прощайте, – Катерина нажала на газ, и густые сумерки почти скрыли силуэт Мартина, когда он крикнул ей в след:

– Никогда не снимайте кольцо!

Конечно, она поехала домой. Она боялась ехать туда, и ей стало поднадоедать это чувство, но больше ей было некуда ехать.

– Эй, Майкл! – крикнула она, заметив широкие светлые штаны в темноте двора. – Почему ты меня избегаешь? Я готова расстаться с сотней! – Она зазывно замахала сумочкой, но Майкл скрылся за углом соседнего дома с проворностью молодого животного, спасающегося бегством от опытного хищника. Катерина пожала плечами. Пожалуй, ей даже интересно узнать, что произошло с Майклом. Она шагнула в подъезд.

– Вер!

Сначала «аквариум» показался Катерине пустым. Она подошла ближе и увидела, что Верка лежит на своем вахтерском столике и всхлипывает. – Вер, что случилось?

– Сука Зойка!

– Да что случилось-то?

– Найоб переезжает к ней жить! – Верка взвыла в голос, и Катерина почувствовала вдруг личную ответственность за поведение своего соотечественника, а, может, даже и родственника.

– Он же в больнице со сломанной ключицей! – удивилась она.

– Да, в больнице! А Зойка его чемодан к себе притартала! У-у-у! – завыла Верка, и ее пирсинг на перекошенном страданием лице показался Катерине следами каких-то чудовищных пыток.

– Вер, а может, тебе показалось, что это его чемодан?

– Как показалось, когда она его у меня забрала?!

– И ты... отдала?

– А что? Я женщина гордая, мужиков за штаны не хватаю. Она пришла и паспорт показала – там печать о браке с моим Найобом стоит. Дай, говорит, чемодан, я, говорит, знаю, что он у тебя пасется, а никакой не брат из Калуги, я, говорит, теперь его законная жена! Я ей чемоданом по роже так заехала, что он теперь всю жизнь ей на пластику работать будет!

– Ой!

– Не ой! Они теперь в одной больнице лежат, у Зойки нос сломан. А мне штраф за хулиганство! Я женщина гордая, пусть этот баклажан теперь этой рыжей стервой подавится! Это она его на зубы золотые поймала. Не мужик, а металлоискатель какой-то. Чем больше на бабе железа, тем она ему интереснее! – Верка потрогала висюльку в брови. – Когда расписаться успели? Он от меня только по своим йенехбайским делам отлучался.

– А как же ребенок?

– А что? Выращу! – Верка погладила себя по животу и перестала всхлипывать. – Тебя же кто-то вырастил!

Катерина кивнула и не стала сообщать Верке, кто и как ее «вырастил».

– Держись, Верка! Жизнь подкидывает много не очень приятных сюрпризов. Кстати, ты не знаешь, почему Майкл перестал клянчить деньги?

– А он перестал?!

– Да, и старается побыстрее скрыться из виду.

– Так его бабка твою Марину попросила натаскать Майкла по математике.

– По математике?!!

– Да, она тут хвасталась, что у нее диплом с отличием.

– Диплом?!! И что, она... подтягивает?

– Да. Два часа в день. Сто баксов урок. Парня не узнать, шелковый стал. Курить перестал, пиво не пьет, хороших манер прибавилось и никакого шкодства в глазах. Прячет он их, глаза-то! Как незамужняя мусульманка. Что у нее за методы?

Сравнение рассмешило Катю, и она прыснула в кулак, чтобы не обидеть своим весельем растрепанную, зареванную Верку.

Лифт, наконец, приехал.

– Пока! – Катерина махнула Верке рукой.

– Эй! Кать!

– Что еще? – Катерина придержала двери ногой.

– А Маринка-то твоя... того...

– Что?!

– Мужик она, однако, переодетый!

– Это еще почему? – Сердце у Катерины упало в пятки, да там и осталось.

– Так кадык у нее!!! Ты ж сама говорила – верный признак! А еще у нее больно ноги волосатые, руки узловатые и голос хрипловатый.

– Педикюр! – крикнула Катя.

– Что – педикюр?

– Ни один переодетый мужик не догадается накрасить ногти на ногах!

– Догадается! – крикнула в ответ Верка. – А вот кадык шарфиком прикрыть никогда не допрет! Ты там поосторожнее, Кать! Может, у тебя какой аферист пригрелся! Проверь его!