Быть драконом - Стерхов Андрей. Страница 11

Но и нейролингвистические экзерсисы не достигли цели. Она слушала меня плохо. Почти совсем не слушала. Ее зациклило на своем:

– Я любила его. Очень любила. Очень-очень. И он меня очень любил.

Меня все это – и ее упрямство, и собственная немочь – начинало злить. Еще немного – и я, пожалуй, стал бы играть в «плохого полицейского». Но тут произошло то, на что я так надеялся, но не чаял дождаться. Не прекращая перепевать на все лады это свое «любил-любила», девушка вдруг взяла висящий на груди золотой кулон, вытянула в мою сторону на длину цепочки и похвалилась:

– Эта Паша мне подарил. Правда, прелесть?

Фу-у-у, мать моя Змея, наконец-то! – облегченно вздохнул я.

Присматривался к этому кулону я давно, с той самой секунды, как вошла Зоя в кабинет начальника службы безопасности. Штучка была основательной. Другого слова для этой золотой лодочки с человечком внутри и не подберешь. Лет триста ей было, а то и все четыреста. И сочилась она Силой, как перезревшая олива маслом.

Присматриваться-то я присматривался, но первым заговорить об этой древней лодочке не мог. Никак не мог. Седьмое правило дракона гласит: «Ни при каких обстоятельствах не подталкивай непосвященного к омуту сакральных знаний». Но теперь мои руки были развязаны.

– Да, красивая штучка, – делано восхитился я, не спуская глаз с этого украденного из старой могилы амулета. – И как давно Павел подарил вам этот кулон?

– Недавно, – ответила Зоя. – Из отпуска привез. В подарок.

– А когда он из отпуска вернулся?

– Когда вернулся?..

Она задумалась.

Ну-ну, девочка моя, вспоминай, как оно все в тот день было, мысленно упрашивал я ее. Помоги мне.

Но она даже не пыталась.

Больше того – сопротивлялась.

Такой крепкой блокировки я никогда раньше не встречал. Хотя, может, и встречал, но был во всеоружии и не заметил. А сейчас выходило вон как – нашла коса на камень. Тупая – на алмазный.

Это испытание являлось для меня новым опытом. Но, как говорится, век живи – век учись. Два века живешь – два века учись. Три века… И так далее. Учиться, учиться и еще раз учиться. Как рекомендовал товарищ Ленин на Третьем съезде комсомола, делегатом которого я чуть когда-то не стал.

В конце концов я решился на ход конем. А что? Ничего больше не оставалось, как только использовать висящий у Зои на груди амулет. Своих, к сожалению, не захватил – не предполагал, что все пойдет так тяжко.

Какими именно словами можно извлечь Силу, накопленную в этом чужом, а главное – совершенно незнакомом амулете, я, естественно, не знал. Конечно, мог попробовать наугад, но маг, он, как сапер, ошибается только раз. Алгоритмы-то у всех чудодеев схожи, со временем они не меняются, но наполнение всякий раз разное, поэтому, если где-то грубо накосячу, могу нанести себе непоправимый вред. А если – не допусти Сила! – подберу обратный по смыслу эквивалент управляющего заклятия, то и того хуже – вообще сгину. Мало ли какая там магическая Хиросима таится? Трах-тарарах, и станет на белом свете на одного золотого дракона меньше. Но я-то еще ладно, как говорится, сам нарвался, а вот люди вокруг – они-то при чем? По отношению к ним это было бы несправедливо.

Нет, не собирался я распаковывать амулет вслепую (вслепую хороши только свидания, да и то не всегда), а решил собрать только ту Силу, которая из амулета просачивалась, и ту рыхлую, неструктурированную, бросовую Силу, которая липла к нему со всех сторон, как пыль к экрану работающего телевизора. Коктейль этот, конечно, чудовищен. Именно к нему как нельзя лучше подходит совет: не пей, Иванушка, козленочком станешь. Последнее дело такие коктейли использовать. Но других вариантов не было. Нет, конечно, имелся один – все бросить, встать и уйти. Но это вариант не для дракона. Тем более дракона, родившегося в России и крепко подсевшего на русское «авось».

Отбросив последние сомнения, я – была не была! – потянулся к Зое через стол, взял кулон в ладонь и стал делать вид, что внимательно рассматриваю, а сам в это время полностью раскрылся, лег на волны бытия, отдался вихрям пространства-времени и всем своим существом стал впитывать Силу.

В мое сознание тут же хлынула неудержимая лавина ослепительно красочных образов, а в ушах зазвучала дичайшая какофония. Бесчисленные ощущения, обострившись до предела, стали атаковать рассудок. Секунды тянулись как годы, минуты – как века. Напряжение постепенно нарастало. Через какое-то время показалось, что еще немного – и мой разум перестанет существовать сам по себе, сольется с чем-то, что гораздо больше его, что невообразимо, чему нет названия и что условно именуем мы Запредельным.

Но это только так казалось.

На самом деле я с помощью того, что продвинутые люди называют «последним наблюдателем», уверенно держал ситуацию под контролем и в миг наивысшего напряжения выпустил амулет из ладони. После чего закрылся, сосредоточился, собрал Пределы в «точке сборки» и, почувствовав, что теперь способен на многое, посмотрел на Зою.

Мой Взгляд легко разрезал привычную реальность и проник в подсознание девушки через черный ход.

И вот я уже входил в кабинет двести двадцать четыре.

Тарасов сидел в кресле, неестественно запрокинув голову. Я сразу понял: уже мертв. Рот перекошен последним хрипом, глазные яблоки закатились, лицо – не лицо, посмертная маска. Мертв. Мертвее не бывает.

Но гораздо больше, чем сам покойный, которому я ничем помочь не мог, интересовала меня в тот миг змея, которая сползала с его плеча через поручень кресла на пол. Ее зигзагообразный рисунок вдоль всего тела, так называемый «Каинов знак», подсказал мне, что это гадюка. Обыкновенная гадюка. Только вот размеры этого темно-бурого гада меня смущали. В природе не встречается таких огромных, за два метра, особей. Хотя натуралист из меня так себе. Мог что-то и напутать.

Я напряг все чувства и попытался определить, реальная ли это змея или конденсация проникшего в Пределы элементера. Ни малейшего следа морозящей энергии, которая, как правило, сопутствует созданиям Запредельного, я не ощутил и сделал вывод: змея реальная. Либо так, либо превратившийся в гадюку дух не слабее меня по Силе, что для текущего моего состояния было бы совсем и не удивительно.