Когда врут учебники истории. Прошлое, которого не было - Балабуха Андрей Дмитриевич. Страница 19

Шла Столетняя война. Когда поражение казалось уже неизбежным, явилась Жанна: вознамерившись изгнать англичан, Дочь народа увлекла французов за собой.

Родилась она в деревушке Домреми, неподалеку от границы Лотарингии и Шампани – в местах, жители которых традиционно поддерживали арманьяков [114]. Пользуясь смутой, на эти края постоянно совершали грабительские набеги не только бургиньоны, но и немцы, отчего впечатлительной девушке нередко приходилось видеть окровавленными своих братьев и односельчан. Дочь пахаря Жака д’Арка и супруги его, Изабеллы д’Арк (в девичестве де Вутон, за оливковый цвет лица получившей прозвище Роме, то есть Римлянка), Жанна была рослой, сильной и выносливой девушкой, отличавшейся набожностью, трудолюбием и простодушием. С детских лет она видела вокруг бедствия народные и, как признавалась потом, ее «змеею жалила в сердце скорбь о несчастьях милой Франции». В тринадцать лет она впервые услыхала «голоса», повелевшие ей спасти отечество. Поначалу эти видения испугали девушку, ибо подобное назначение, казалось, намного превосходило ее силы. Однако постепенно она сжилась с этой мыслью.

Жанне не исполнилось и восемнадцати, когда она покинула родные места, чтобы принять участие в борьбе за освобождение родины. С превеликим трудом добралась она до города Шинон, где пребывал в то время наследник престола – дофин Карл. Как раз перед тем в войсках распространился слух о пророчестве, согласно которому Бог пошлет Франции деву-спасительницу. И потому придворные посчитали, что глубокая вера девушки в победу способна поднять боевой дух войск. Когда специальная дамская комиссия в составе двух почтенных матрон – Жанны де Прейли, дамы де Гокур, и Жанны де Мортемар, дамы де Трев – засвидетельствовала непорочность Жанны, ее командованию был вверен отряд рыцарей, влившийся в семитысячную армию, собранную для помощи осажденному Орлеану. Опытнейшие военачальники признали ее главенство. На всем пути простой люд восторженно встречал свою Деву. Ремесленники выковали Жанне доспехи и сшили походную форму.

Воодушевленные Девой орлеанцы вышли из стен города и штурмом взяли английские укрепления – в результате всего через девять дней по ее прибытии в город осада была снята. Ознаменованный этим событием 1429 год оказался переломным в ходе войны, Жанну же с тех пор начали называть Орлеанской Девой. Однако пока дофин не был коронован, он не мог считаться законным сувереном. Жанна убедила его предпринять поход на Реймс, где издавна короновались французские монархи [115]. Трехсоткилометровый марш армия победоносно проделала за две недели, и наследник престола был торжественно венчан на царство в Реймсском соборе Богоматери, став отныне Карлом VII. Кстати, священный сосуд, содержащий неисчерпаемый елей для помазания, нес из церкви святого Реми [116] – одна из почетнейший ролей в тысячелетнем ритуале! – наш знакомец Жиль де Рэ.

Война тем временем продолжалась. Однажды под Компьеном отряд Жанны был окружен бургундцами. Они захватили Орлеанскую Деву в плен и за 10 000 ливров передали своим союзникам – англичанам. Те, дабы оправдать собственные поражения, обвинили Жанну в связях с дьяволом. Трибунал из ученых-богословов обманом выманил у нее подпись под ложным признанием, вследствие чего героиню объявили ведьмой, и 31 мая 1431 года [117] она была сожжена на костре в Руане.

Такое изложение фактов, вполне достойное романтического повествования в стиле Вальтера Скотта, Александра Дюма-отца или Теофиля Готье, прекрасно объясняет, почему Ипполит Тэн [118] считал Мишле не столько ученым, сколько одним из величайших поэтов современности, а его труд называл «лирической эпопей Франции».

Но как бы то ни было, на этом кончаются легенда и параграф в учебнике и начинаются

Бесчисленные вопросы

Приведу лишь несколько примеров, хотя практически все вышеизложенное, увы, не в ладу ни со многими историческими фактами, ни даже просто со здравым смыслом.

Начнем с происхождения. Уже сами имена так называемых «родителей» Орлеанской Девы свидетельствуют о принадлежности их ко дворянскому, а вовсе не крестьянскому сословию [119]. Так что с «дочерью пахаря» следует категорически распроститься. К тому же никто из современников вообще не называл ее Жанной д’Арк. Сама она на судебном процессе заявила, что фамилии своей не знает: «Зовут меня Жанна Девственница, а в детстве звали Жаннетой». Во всех документах той эпохи она именуется исключительно Дамой Жанной, Жанной Девственницей, Девой Франции или Орлеанской Девой, причем это последнее имя, заметьте, появляется задолго до освобождения Орлеана. На оправдательном процессе 1451 года рыцарь Жан де Новелонпон, нередко бывавший в доме д’Арков, на вопрос, был ли он знаком с матерью Жанны, ответил отрицательно (а ведь с Изабеллой Римлянкой он встречался там всякий раз!). Наконец, дарованный Жанне дофином герб не имеет ни малейшего сходства с фамильным гербом д’Арков, указывая на совсем иное, куда более высокое происхождение…

На этом стоит остановиться. Вот описание герба д’Арков: «На лазоревом поле золотой лук и три скрещенные стрелы с наконечниками, две из которых окованы золотом и снабжены серебряным опереньем, а третья – из серебра и с золотым опереньем, с серебряной главой, увенчанной червленым львом». С одной стороны, согласитесь, это герб отнюдь не землепашца. С другой же… Вот текст королевской грамоты, наделившей Жанну гербом: «Во второй день июня 1429 года названный господин король, прознав про подвиги Жанны Девственницы и победы, одержанные во славу Господа, наделил, находясь в городе Шиноне, гербом названную Жанну, во украшение ее штандарта и ее самой, по нижеследующему образцу, вверив герцогу Алансонскому и названной Жанне осаду Жаржо…». Как видите, д’Арки и их герб тут не поминаются вовсе – речь идет исключительно о самой Жанне. Теперь описание герба: «Щит с лазурным полем, в котором две золотые лилии и серебряный меч с золотым эфесом острием вверх, увенчанный золотой короной». Причем изображение короны соответствует тем, что исстари украшали гербы принцев крови [120].

Что касается россказней о «грабителях-немцах», то достаточно взглянуть на историко-географическую карту, чтобы убедиться: деревня Домреми располагалась на землях герцогства Барруа, там где сходятся границы современных департаментов Вогезы, Мёз, Мёрт-э-Мозель и Верхняя Марна. Таким образом, от немцев эти места были отделены территорией Лотарингии, а тамошние герцоги во время Столетней войны были союзниками Франции…

Теперь о внешности. До наших дней не сохранилось ни одного подлинного изображения Жанны. Единственный известный прижизненный портрет – рисунок пером, сделанный секретарем парижского парламента на полях своего регистра 10 мая 1429 года, когда в Париже узнали о снятии с Орлеана осады. Однако и этот набросок не имеет ничего общего с оригиналом: там изображена женщина с длинными локонами, облаченная в платье со сборчатой юбкой; она держит знамя и вооружена мечом. Меч и знамя у Жанны действительно были. Однако она неизменно носила мужской костюм, а волосы коротко стригла «под горшок» ввиду необходимости носить шлем.