Французские каникулы - Стил Даниэла. Страница 50

Нахмурившись, Эрик вышел в соседнюю комнату, где стоял второй аппарат, а Роберт вдруг перехватил напряженный взгляд Дианы, которая пристально смотрела вслед мужу.

Минут через десять Эрик вернулся, невозмутимый и улыбчивый.

— Один из моих партнеров, — спокойно объяснил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и Диана сразу опустила голову, безжалостно кромсая вилкой ни в чем не повинный омлет. За тридцать с лишним лет их совместной жизни деловые партнеры мужа никогда не звонили ему во время отпуска. У Дианы не было сомнений в том, кто звонил ее мужу.

— Это была твоя «кукла Барби»? — спросила она Эрика сразу же после завтрака. Его любовницу звали Барбарой, но Диана всегда называла ее только «куклой Барби», а в минуты особого раздражения — шлюхой.

Немного поколебавшись, Эрик кивнул. Ему не хотелось лгать Диане, к тому же это было бесполезно. Она все знала.

— Зачем она звонила?

А ты как думаешь? Ей тоже сейчас нелегко, — ответил Эрик и передернул плечами. Он и Диана стояли в гостиной и говорили вполголоса, чтобы остальные не слышали, однако в голосах их чувствовалось огромное напряжение.

— Если я разведусь с тобой, ты… ты на ней женишься? — На данный момент этот вопрос беспокоил Диану больше всего. Ей очень хотелось знать, действительно ли между ним и Барбарой все кончено или они просто взяли небольшой тайм-аут в ожидании полного краха их брака.

— Разумеется, нет, Диана, — поморщился Эрик. — Во-первых, я на тридцать лет старше ее, но это не главное. Я понял, что люблю только тебя. Ведь я уже признал, что совершил ужасную ошибку. Я сделал страшную глупость и теперь раскаиваюсь в этом, так за что же ты наказываешь меня снова и снова? Давай забудем прошлое и будем жить, как жили…

— …Как будто ничего не случилось? — Диана прищурилась. — Тебе легко говорить! А ты подумал о том, что я пережила?

Ей действительно никак не удавалось забыть об измене Эрика. Он причинил ей страшную боль. Диана чувствовала себя отвергнутой и преданной, к тому же она больше не могла ему доверять, и то обстоятельство, что по возрасту «Кукла Барби» годилась ей в дочери, нисколько ее не успокаивало. Скорее наоборот… Впервые за все годы, что они с Эриком были женаты, Диана почувствовала, что он пренебрег ею. С тех пор как они приехали в Сен-Тропе, Эрик несколько раз пытался заняться с ней любовью, но Диана каждый раз ему отказывала. Она просто не могла себя заставить, да и не хотела. Его прикосновения были ей противны, и Диана боялась, что уже никогда не сможет себя переломить.

Эрик пожал плечами:

— Просто не знаю, что еще сказать, как убедить тебя, что я… Наверное, нам обоим необходимо больше времени, чтобы эта история забылась и ты снова смогла бы мне доверять.

Пока же — он знал — ему нужно быть очень терпеливым, но это было нелегко. И не только для него, но и для Барбары, которая умоляла его вернуться к ней. Она обманом выведала у его секретарши номер телефона виллы и позвонила, но Эрик мог сказать ей только то, что уже говорил: что продолжать отношения невозможно и они должны расстаться. Когда он попросил ее больше не звонить, Барбара рыдала навзрыд, и Эрик почувствовал себя палачом и садистом. Однако поделиться своими переживаниями с Дианой он не решился — вряд ли в данном случае он мог рассчитывать на сочувствие с ее стороны. Теперь его ненавидели уже обе женщины, но Эрик понимал, что в сложившейся ситуации виноват только он один.

Диана хотела добавить что-то еще, но в этот момент в гостиную вошла Гвен. Она выглядела счастливой и довольной, но стоило ей увидеть мрачные лица Дианы и Эрика, как ее улыбка исчезла — Гвен была явно смущена. Только слепой мог не заметить, что между ними происходит что-то ужасное, и Гвен поняла, что помешала. Меньше всего ей хотелось вмешиваться в чужие дела, однако она уже догадалась, что за те несколько дней, что она прожила в Сен-Тропе, Эрик и Диана ни на шаг не приблизились к примирению. Даже вчерашняя поездка на яхте, которая так всем понравилась, ничего между ними не изменила. Никакие яхты в мире, никакие самые роскошные ужины в обществе знаменитостей не могли заставить Диану забыть о том, что Эрик ее предал. Порой ей казалось — она не сможет забыть об этом никогда; именно поэтому в день своего приезда на виллу она сказала Паскаль, что хочет развестись. Вынуждена развестись, ибо жить с Эриком, помня о его измене, было выше ее сил. Правда, горячие уговоры Паскаль возымели некоторое действие, но сегодняшний звонок Барбары вернул Диану в ужасное состояние.

— Простите, я не хотела мешать, — торопливо извинилась Гвен и, пройдя через гостиную, поспешно скрылась в коридоре. Эрик и Диана снова остались наедине, но ненадолго. Буквально через несколько секунд в гостиной появился Роберт.

Не хочешь покататься с нами на яхте? — спросил он у Эрика как ни в чем не бывало. Он не почувствовал драматизма ситуации — точнее, не придал этому значения. Роберт, конечно, обратил внимание, что между Эриком и Дианой не все ладно, но считал это обычной размолвкой, какие иногда случаются даже в самых дружных семьях. Ни Джон, ни Паскаль ничего ему не говорили, и Роберт по-прежнему ничего не знал о кризисе, грозившем положить конец семейной жизни Моррисонов.

— Конечно, хочу, — ответил Эрик, обрадовавшись возможности положить конец неприятному разговору с Дианой. — Подождите меня немного — я только переоденусь и приду на причал.

— А ты, Диана? — повернулся к ней Роберт, но она отрицательно мотнула головой.

— Мы с Паскаль собирались на рынок, — сказала она и поспешно вышла из гостиной. Роберт так и не понял, из-за чего они цапались.

Он собирался пригласить и Джона, но когда Роберт его нашел — Джон в очередной раз налаживал сантехнику в ванной, — тот ответил, что должен остаться дома и сделать несколько деловых звонков.

К разочарованию Роберта, Гвен передумала кататься на яхте. Она сказала, что предпочитает посидеть у себя, так как у нее внезапно разболелась голова. Но истинная причина была в другом. Гвен поняла, что между Эриком и Дианой происходило серьезное объяснение, и решила, что мужчинам нужно дать возможность поговорить по душам. Кроме того, ей нужно было написать несколько писем.

Роберт огорчился, но она заверила, что через час у нее все пройдет, он поцеловал Гвен в щеку и отправился на причал, где его уже ждал Эрик.

Диана и Паскаль вскоре уехали, и Гвен, взяв бумагу и конверты, устроилась за столом в гостиной, за которым было очень удобно писать. В доме было совсем тихо, и только из кухни до нее доносился голос Джона, который разговаривал с кем-то по телефону. Еще она чувствовала запах табачного дыма, но это ей даже нравилось — Джон курил только самые лучшие сигары. В саду за окнами беззаботно щебетали птицы, и Гвен подумала, что старая вилла — очень подходящее место для отдыха. Она, во всяком случае, была очень рада, что остановилась именно здесь, а не в многолюдном и шумном отеле.

Вскоре она углубилась в писание писем и перестала слышать голос Джона. Минут через пятнадцать Гвен захотелось выпить кофе, и она отправилась в кухню. И сразу же, с порога, она увидела неподвижное тело Джона, грузно навалившегося на стол. Он все еще сжимал в руке трубку, которая издавала короткие, хриплые гудки.

Гвен на мгновение застыла в ужасе и смятении, но тут же стряхнув с себя оцепенение, она бросилась к нему. Схватив Джона за плечо, она громко позвала его по имени, но он не отозвался. Тогда, действуя как можно осторожнее, Гвен уложила Джона на пол и, встав рядом на колени, наклонилась к нему, стараясь определить, дышит он или нет. Сначала она не услышала ничего, но потом уловила щекой легкое движение воздуха, вырывавшегося из ноздрей Джона. Его лицо приобрело легкий синюшный оттенок, а пульс был слабым и едва прощупывался.

Гвен в отчаянии сжала голову руками. Она была в доме совершенно одна, и ей некому было помочь. Агата и Мариус куда-то исчезли сразу после завтрака, и Гвен понятия не имела, где их искать. Вызвать «Скорую помощь» она тоже не могла, так как не знала по-французски ни слова, кроме «merci», «pardon» и «au revoir».