Голос сердца - Стил Даниэла. Страница 15

— Во-первых, я должен убедиться, что вы действительно беременны и это не ошибка. Вы делали тест на беременность?

Он предполагал, что Адриана его делала, иначе не пришла бы.

— Да, дважды. И месячные у меня запаздывают уже на две недели.

— Значит, по нашим методам подсчета, у вас пятая неделя беременности. Так я думаю, но мы на всякий случай сейчас еще раз проверим. После этого вы пойдете домой и, пожалуйста, еще раз все как следует обдумайте. Если ваше желание прервать беременность не изменится, можете снова прийти хоть завтра. Вы согласны на такой вариант?

Адриана кивком подтвердила, чувствуя себя в состоянии полуоцепенения-полуистерики, думая, что не переживет эту душевную травму. Но доктор был великодушным и добрым, он подтвердил факт беременности и на прощание посоветовал ей еще раз попытаться поговорить об этом с мужем, полагая, что тот в конце концов придет поговорить с врачом сам. Он только не учел, что Стивен абсолютно бескомпромиссен в данном вопросе. Позвонив вечером Адриане, он был явно раздражен тем, что она еще не сделала аборта.

— Почему, черт подери, он не сделал этого сегодня? Какой смысл ждать?

— Он хочет, чтобы мы еще раз все обдумали. Может, стоит прислушаться к его совету?

Сознание того, что ей предстоит, повергало Адриану в состояние депрессии.

— Когда ты возвращаешься? — с тревогой спросила она, но Стивен, похоже, не заметил панику в ее голосе.

— Не раньше пятницы. А в субботу утром мы с Майком играем в теннис. Ты и Нэнси можете потом к нам присоединиться — сыграем сет парами.

Адриана не верила своим ушам. Или он был полностью лишен чувств, или просто глуп.

— Я не уверена, что в субботу буду в состоянии играть в теннис.

Сарказм в ее голосе звучал совершенно отчетливо.

— Ах, да… Я совсем забыл.

В течение десяти секунд? Как можно об этом так скоро забыть? Но, прежде всего, как можно толкать ее на такой шаг?

— Я бы хотела, чтобы ты тоже еще раз подумал. Стивен, ведь это не только мой ребенок, но также и твой.

Она говорила, а сама чувствовала на другом конце провода стену непонимания,

— Адриана, я уже сказал тебе свое мнение. И не хочу больше к этому возвращаться. Займись же этим, черт подери. Я не понимаю, зачем тебе понадобилось ждать до завтра.

Адриана не ответила, потрясенная жестокостью слов мужа. Получалось, что она подвела его, позволив этому случиться, и теперь должна была любой ценой все уладить, чего бы ей это ни стоило.

— Я тебе позвоню завтра вечером. У Адрианы к горлу подступил комок, слезы жгли глаза.

— Зачем? Только для того, чтобы проверить, сделала ли я аборт? — задала она последний вопрос и попрощалась со Стивеном, чувствуя, что сердце разрывается, потому что через несколько часов их ребенка спасти уже будет нельзя.

Адриана пролежала без сна всю ночь, плакала и думала о ребенке, которого так никогда и не увидит, ребенке, которого предстояло принести в жертву мужу. Наступившее утро она встретила словно утро своей казни. На работу ехать было не нужно — Адриана взяла недельный отпуск. Предстояло только одно — снова отправиться к врачу и заставить себя сделать аборт.

Одеваясь, она все думала, что в последнюю минуту позвонит Стивен и скажет не делать этого. Но Стивен не позвонил. К доктору надо было явиться в девять часов. Это время Адриане назначили на случай, если она не откажется от аборта. С прошлого вечера она ничего не ела и не пила — только при таком условии можно было применять обезболивание. Бледная, дрожащая Адриана вела машину по Вилширскому бульвару. К врачу прибыла без пяти девять, сообщила сестре и с закрытыми глазами села в приемной, сердцем чувствуя, что никогда, до конца жизни не забудет этого ужаса. В эти минуты она впервые ненавидела Стивена, у нее было безумное желание позвонить ему, найти его, где бы он ни был, и сказать, что она никогда ему этого не простит, но Адриана понимала, что это бесполезно.

В дверях появилась сестра и с любезной улыбкой пригласила Адриану. Она проводила ее в довольно большое помещение, велела полностью раздеться, надеть голубой халат и сесть в кресло. Рядом стояло зловещего вида устройство, Адриана догадалась, что это и есть вакуумный аппарат. В горле у нее пересохло, губы слиплись, словно смазанные клеем. Ей хотелось только поскорее закончить процедуру, уехать домой и постараться все забыть, еще она знала, что уже никогда больше не допустит беременности. И все же, как это ни парадоксально, какая-то ее частичка по-прежнему хотела сохранить этого малйша, невзирая на то, что может произойти, что скажет Стивен, страдающий неврастенией на почве собственного детства.

— Адриана? — окликнул ее доктор, отворяя дверь, и ласково улыбнулся. — Как самочувствие, нормально?

Она кивнула, но не смогла ничего произнести и только с плохо скрываемым ужасом глядела на него. Доктор прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и серьезно спросил:

— Вы уверены, что хотите этого?

Адриана опять кивнула, а потом со слезами на глазах замотала головой. Она была ужасно растерянна, испуганна и несчастна. Ей хотелось быть дома, со Стивеном, и ждать их ребенка.

— Вы не обязаны это делать. И не надо, если не хотите. Ваш муж привыкнет. Многие мужья поначалу устраивают такие скандалы, а когда рождается малыш, радости их нет предела. Имейте это в виду, прежде чем решитесь на аборт.

— Я не могу, — прохрипела Адриана. — Я просто не могу этого сделать, — сказала она, рыдая.

— Я тоже, — улыбнулся доктор. — Поезжайте-ка домой и скажите своему мужу, что… — он заглянул в историю болезни, — …да, что в начале января мы вручим ему замечательного толстенького малыша. Как вам нравится такая перспектива?

— Нравится, даже очень, — улыбнулась Адриана сквозь слезы.

Пожилой врач положил ей руку на плечи:

— Поезжайте, Адриана, домой, хорошенько отдохните и как следует поплачьте. И все будет хорошо, даже прекрасно. С мужем тоже все уладится.

Он похлопал ее по плечу и вышел из кабинета, чтобы Адриана могла одеться. Одеваясь, она улыбалась, плакала и чувствовала себя так, словно случилось чудо. Она была избавлена и даже не знала, почему так произошло. Понятно было только, что во многом это заслуга умного и проницательного доктора.

Адриана поехала по направлению к дому, а потом передумала и повернула на работу. Она чувствовала себя гораздо лучше и захотела вновь сесть за письменный стол и погрузиться в дела. Встречный ветер трепал Адриане волосы, она глубоко вздохнула и улыбнулась: жизнь была прекрасна, как прежде, но теперь ее украшало еще и ожидание ребенка.

В редакцию Адриана зашла пружинистым шагом, несмотря на громадную усталость. Утро выдалось отнюдь не легким, как, впрочем, и несколько предыдущих дней, а вдобавок предстояло еще иметь дело со Стивеном после его возвращения из Чикаго. Но теперь она по крайней мере знала, что делает. Напряжение последних дней спало, угнетенное состояние, похоже, прошло.

— Привет, Адриана! — просунув в дверь голову, поздоровалась Зелда. — У тебя все в порядке?

— Да, замечательно. А почему ты спросила?

— Знаешь, честно говоря, вид у тебя не самый лучший. Можно подумать, что тебя пропустили через выжималку. Ты здорова?

Зелда была более наблюдательной, чем думала Адриана.

— У меня был грипп. — Адриана улыбнулась, благодарная Зелде за внимание, — Но теперь все о'кей.

— По-моему, ты брала отгулы на неделю.

Зелда пристально глядела на коллегу, словно не знала, верить или не верить ее словам. Выражение лица Адрианы говорило, что она вполне счастлива и рада возвращению в свой офис.

— Я решила, что хватит гулять.

— Ты с ума сошла, — улыбнулась Зелда.

— Возможно. Хочешь, сходим попозже перекусить по сандвичу?

— Конечно. С удовольствием.

— Зайди за мной, как только будешь готова.

— Хорошо.

Зелда снова исчезла, Адриана же вернулась к накопившимся материалам. Мысль о ребенке продолжала немного пугать ее, но к этому, полагала она, можно, будет привыкнуть, тогда как альтернативного варианта — Адриана это знала — она бы точно не пережила. Адриану возмущало, что Стивен пытался заставить ее сделать аборт. Она задавала себе вопрос, смогут ли они оправиться от эмоциональных травм, нанесенных друг другу за минувшую пару дней, смогут ли их когда-нибудь забыть. Затем Адриана постаралась сосредоточиться на работе и не думать о муже. В конце концов, для обдумывания разговора с ним оставалось еще много времени.