Кольцо (Кольцо Кассандры) - Стил Даниэла. Страница 21

— Я вижу, что фрейлейн фон Готхард очень молода, но все же надеюсь, что вы доверите ее моему попечению. Всего на один танец.

Вальмар заколебался. Он знал семью фон Клауб и понимал, что ответить отказом на столь любезное предложение было бы неприлично, тем самым он нанес бы оскорбление и почтенному семейству, и военному мундиру. К тому же Ариана смотрела на него с такой надеждой… Нет, отказать было невозможно. Да и как противостоять всем этим мундирам, если они заполонили белый свет…

— Не могу вам отказать, — с явным сожалением в голосе сказал он, глядя на дочь ласково и нежно.

— Правда, папа? Можно? — Огромные глаза Арианы радостно вспыхнули.

— Да, можно.

Фон Клауб поклонился вновь — на сей раз уже Ариане — и увлек ее за собой. Они медленно вальсировали по залу, похожие на принца и Золушку. Казалось, эти двое созданы друг для друга. «Смотреть на них — одно удовольствие», — сказал вслух сосед Вальмара. «Может быть, и так, но не для меня», — подумал фон Готхард. Он только теперь понял, какая новая и опасная угроза нависла над его семьей. Хуже всего то, что под ударом могла оказаться его девочка, Ариана. Взрослея, она становилась все очаровательнее. Вечно держать ее взаперти не удастся — это Вальмар понимал. Рано или поздно он ее лишится. И скорее всего достанется она одному из «тех». Как странно, думал фон Готхард, наблюдая за танцующей дочерью. В другой жизни, в другую эпоху фон Клауб был бы хорошей партией, этого приятного молодого человека охотно принимали бы в доме, рассматривали бы как потенциального жениха. Но мундир олицетворял всю скверну мира. Сама мысль о подобном союзе была ему невыносима.

Когда танец кончился, Ариана вопросительно оглянулась на отца. Он хотел отрицательно покачать головой, но почувствовал, что это было бы слишком жестоко. Пришлось дать согласие. То же повторилось и перед третьим танцем. Но после этого офицер наконец проявил тактичность, подвел Ариану к отцу, поблагодарил и пожелал им обоим приятно провести вечер. Однако улыбка, с которой он взглянул на Ариану, подсказала Вальмару, что знакомство с Вернером фон Клаубом на этом не закончено.

— Ариана, он сказал, сколько ему лет?

— Двадцать четыре. — Девушка смотрела на отца с улыбкой. — Знаешь, он очень милый. Он тебе понравился?

— Главное — понравился ли он тебе?

Ариана равнодушно пожала плечами. Впервые за весь вечер Вальмар рассмеялся:

— Так-так, начинается. Я вижу, дорогая, что ты разобьешь много мужских сердец.

Только бы не разбила отцовское, подумал он. Он так долго оберегал дочь от фашистской заразы, что просто не вынесет, если девочка не устоит перед духом времени.

Но Вальмар тревожился напрасно. Шли месяцы, а дочь не давала ему поводов для беспокойства. Вернер фон Клауб и в самом деле пару раз появился у них в доме, но на этом все и кончилось. Молодой офицер находил Ариану обворожительной, но на его вкус девушка была чересчур юна и слишком застенчива. Вернер предпочитал общество более зрелых женщин, которым его мундир казался неотразимым. Ариана фон Готхард была слишком зелена, а ждать, пока она повзрослеет, у Вернера фон Клауба желания не было.

Вальмар был рад, что это ухаживание закончилось. Еще больше его утешило то, что Ариана не слишком опечалилась, когда кавалер перестал появляться у них в доме. Девушка была вполне довольна своей жизнью. Ей хорошо жилось с отцом и братом, в школе у нее было множество подруг. Пожалуй, Ариана могла показаться недостаточно зрелой для своего возраста. Отчасти виновен был Вальмар, ревниво оберегавший ее от любого внешнего воздействия. Но невинность и неопытность странным образом уравновешивались в Ариане совсем недетской мудростью, результатом ранней утраты и перенесенного горя. Смерть матери, которую девочка толком и не знала, тем не менее легла тенью на ее еще не сформировавшийся характер. В глазах юной красавицы поселилась затаенная грусть, столь свойственная детям, выросшим без матери. Но печаль эта объяснялась исключительно причинами внутренними, ибо лишений и горя, связанных с военной порой, Ариана не знала. Начиная с 1943 года бомбежки Берлина участились, и обитателям дома в Грюневальде нередко приходилось проводить ночь в подвале, служившем бомбоубежищем. Однако впервые с реальностью войны девушка столкнулась лишь весной 1944-го, когда ей было восемнадцать.

Натиск союзников нарастал, и Гитлер издал ряд указов, укрепивших систему тотальной войны.

Как-то раз, вернувшись из гимназии, Ариана обнаружила, что дверь салона закрыта — Бертольд объяснил, что господин фон Готхард беседует с другом. ;

— А с кем именно? — с улыбкой спросила Ариана.

Старый Бертольд в последнее время совсем оглох. Девочка знала дворецкого с самого детства — у нее было ощущение, что Бертольд жил в их доме всегда.

— Да, фрейлейн, — с важным видом кивнул старик, и его суровое, словно вырубленное из камня лицо расплылось в улыбке. Ариана поняла, что он ее не расслышал.

Тогда она повысила голос и терпеливо повторила вопрос. В отличие от Герхарда она никогда не позволяла себе подтрунивать над глухотой старика. Бертольд души не чаял в мальчике и готов был простить ему что угодно.

— Так кто у отца?

— А… Я не знаю, фрейлейн. Господин фон Готхард не сказал мне. Гостя впустила фрау Клеммер. А я был внизу, помогал господину Герхарду привести в порядок лабораторное оборудование.

— О Господи, только не это!

— Что?

— Ничего, Бертольд. Спасибо.

Ариана беззаботно пересекла просторный вестибюль. Она привыкла к этим залам, к роскошному убранству, к обилию слуг — другой жизни девушка просто не знала, и ей невозможно было представить себе, что можно жить как-то иначе.

На лестнице она встретилась с фрау Клеммер. Утром они разговаривали о том, что пора бы уже отпереть покои матери. Во-первых, после несчастья прошло девять лет, во-вторых, Ариане исполнилось целых восемнадцать лет, и жить на одном этаже с Герхардом, постоянно устраивавшим беспорядок и взрывы в своей химической лаборатории, становилось невыносимо. В университет Ариана пока поступать не собиралась. Они с отцом решили подождать с продолжением учебы до конца войны. Через два месяца девушка окончит гимназию и почти все время будет проводить дома. Ариана собиралась всерьез заняться домашним хозяйством, благотворительностью, помогать раненым. Она и сейчас уже работала в госпитале медсестрой, но всего два раза в неделю.