Кольцо (Кольцо Кассандры) - Стил Даниэла. Страница 97

— Ты только посмотри на эту парочку, — кивнул Ноэль на мать и Макса, стоя рядом с Тамми.

Девушке было немного неуютно среди незнакомых людей, но рядом с Ноэлем она всегда чувствовала себя прекрасно. Хотя наблюдать за ним в подобной обстановке было забавно. До сих пор Тамми видела его только в джинсах и грубых свитерах или в спортивной форме, когда он играл в футбол с однокашниками в Гарварде. Этой зимой Ноэль уже дважды приезжал к Тамми, и сейчас она снова заговорила о том, что занимало все ее мысли:

— Что ты об этом думаешь, Ноэль?

— О чем? — Он рассеянно улыбнулся матери со своего места.

— Ты знаешь о чем.

— О твоем переводе в Колумбийский университет? Я думаю, у тебя не все дома. Бросаться гарвардским дипломом, словно это ничего не значащий клочок бумаги? Ты явно не в себе, детка.

— И это все, что ты можешь сказать?

Глаза ее сузились, девушка казалась рассерженной и обиженной. Но он тут же взял ее за руку и нежно поцеловал.

— Нет, не все, и ты это отлично знаешь. Я всего лишь хотел обратить твое внимание на следующее обстоятельство. — Он ласково усмехнулся. — Ты не желаешь сидеть в Гарварде еще два года и ожидать моих приездов, и все из-за своего сладострастия.

— Да, потому что это глупо. Тяжело для тебя и для меня.

Ты сейчас начнешь работать да еще собираешься заниматься наукой. Как ты думаешь, часто ли ты сможешь приезжать? Я тоже едва ли смогу ездить туда-сюда — нагрузка в этом году еще больше, чем раньше. А если я переведусь сюда, мы будем чаще проводить время друг с другом.

Огромные глаза Тамми умоляюще глядели на него, и Ноэль изо всех сил боролся с собой, чтобы не уступить.

— Тамми, я не хочу, чтобы наши отношения повлияли на твое решение. Слишком все это важно. Столь серьезная перемена может испортить всю твою карьеру.

— О, ради Бога, не будь таким снобом. Я ведь собираюсь перевестись в Колумбийский университет, а не в какой-нибудь заштатный колледж, — А почему ты уверена, что тебя примут?

Ноэль отчаянно старался исполнить до конца свой долг, но столь же отчаянно желал, чтобы она осуществила задуманное.

— Я уже узнавала. Мне сказали, что я могу начать со следующего семестра.

Он со значением посмотрел на нее, но ничего не сказал.

— Ну? — Тамми ждала с замиранием сердца.

Он глубоко и медленно вздохнул:

— Благородный человек на моем месте продолжал бы тебя отговаривать.

— А ты не будешь? — Она посмотрела на него в упор.

— Нет. Я хочу жить с тобой вместе. Начиная прямо с сегодняшнего дня. Но это ужасно эгоистично, имей в виду. — Он придвинулся к ней, и тела их слегка соприкоснулись. — Я люблю тебя, я хочу всегда быть с тобой.

— Тогда позволь, я сделаю то, что задумала.

Он улыбнулся ей в ответ, и тут к ним подошли Макс и Ариана, с удовольствием глядевшие на юную пару.

Ноэль и его подруга были такими молодыми, такими счастливыми и свободными; всем окружающим хотелось хоть на мгновение разделить с ними их радость. Казалось, перед ними простиралась долгая светлая дорога, по которой они зашагают к своему счастью.

— Мама, ты помнишь Тамми?

— Конечно.

Ариана тепло взглянула на девушку. Тамми ей нравилась. И хорошеньким личиком, и явно неплохим характером.

И еще Ариана заметила серьезную нежность, светившуюся в глазах сына.

— Наверное, мне следует представить вас друг другу заново. Ведь у моей матери теперь другая фамилия. — На этот раз покраснела Ариана, а Макс гордо выпрямился и слегка усмехнулся. — Моя мать — миссис Томас, мой отчим — Макс Томас, моя подруга — Тамара Либман.

— Либман… — пораженно повторила Ариана, но быстро справилась со своими чувствами. — Вы не состоите в родстве с Рут и Сэмюэлом Либман? — Она не осмелилась упомянуть имя Пола.

Тамми спокойно кивнула. В лице этой женщины появилось какое-то странное выражение, которое Тамми не могла понять.

— Это мои дедушка и бабушка, только они умерли. Я их никогда не видела.

— А-а… — Ариана на мгновение онемела. — Значит, вы…

— Дочь Пола и Марджори Либман. А моя тетя Джулия живет в Лондоне. Может, вы с ней тоже были знакомы?

— Да. — Ариана страшно побледнела. Она, казалось, была близка к обмороку.

Тамми не знала, что именно так подействовало на Ариану. Девушка только поняла, что ее отвергли. Слезы отчаяния катились по ее лицу, когда несколько минут спустя она кружилась с Ноэлем в медленном танце.

— Тамми, ты плачешь? — Ноэль с ласковым недоумением посмотрел на нее. Она помотала головой, но отрицать очевидное было бесполезно. — Ну-ка, давай выйдем отсюда на минутку. — Они спустились вниз по лестнице и стали медленно прогуливаться в холле. — Что случилось, детка?

— Твоя мать ненавидит меня.

При этих словах у нее вырвалось сдавленное рыдание.

Господи, как же она мечтала, чтобы все было хорошо! Тамми знала, как близки Ноэль и его мать; именно поэтому для девушки было так важно понравиться Ариане с самого начала. Но теперь все кончено.

— Ты видел выражение ее лица, когда ты произнес мою фамилию? Она чуть в обморок на месте не упала, узнав, что я еврейка. Разве ты ей об этом не говорил?

— Ради Бога, Тамми, мне и в голову не пришло! На дворе семидесятые годы! Быть евреем — не такое уж страшное преступление!

— Для тебя, может быть, но не для нее. Точно так же моих родителей привело в шок известие о том, что ты немец.

Но по крайней мере я их хотя бы предупредила! Почему же ты не подумал о своей матери? Господи Боже, она антисемитка, а ты даже не подозревал об этом!

— Нет! Ты еще скажи, что моя мать нацистка!

Этого Тамми не думала, но ведь отец назвал тогда Ноэля именно так.

— Ноэль, ты ничего не понимаешь.

Дрожа всем телом, она стояла и смотрела в окно на спешащих по улице людей.

— Все я понимаю. Я отлично понимаю, что ты наслушалась этой чепухи от своих родителей. Тамми, это их война — не наша. Мы просто люди: черные, белые, коричневые, желтые, евреи, ирландцы, арабы. Мы все — американцы, вот в чем заключается прелесть нашей страны. И все остальное не имеет никакого значения.

— Для них имеет.

Тамми вновь вспомнила выражение лица Арианы и в отчаянии заломила руки, но Ноэль крепко прижал ее к себе.