Обещание - Стил Даниэла. Страница 44

Увидев, что на нее обратили внимание, собака перестала скулить и негромко тявкнула, и Нэнси не сдержала улыбки.

— Ну, извини, извини, — проговорила она негромко. — Ты, знаешь ли, тоже меня напугала.

Она наклонилась, чтобы потрепать песика по голове, и он, вежливо привстав, завилял хвостом. У него был довольно комичный вид, и Нэнси, хоть и не очень хорошо разбиралась в собаках, сразу поняла, что пес только недавно вышел из щенячьего возраста. Он был худым и, вероятно, голодным, и Нэнси пожалела, что у нее в карманах нет ничего такого, чем она могла бы его угостить. Поэтому она снова потрепала его по голове и выпрямилась, радуясь тому, что не упала сама и не разбила фотоаппарат.

Пес снова гавкнул, и Нэнси улыбнулась ему.

— Ну все, пока!..

Махнув ему рукой, она пошла прочь, но собака заковыляла следом, все еще припадая на переднюю лапу. Она не отставала буквально ни на шаг, и в конце концов Нэнси снова остановилась.

— Ступай домой, слышишь? — сказала она как можно тверже. — Твой хозяин небось тебя уже обыскался…

Но стоило Нэнси сделать шаг, как пес снова последовал за ней, а когда она остановилась — уселся на мостовую, преданно глядя на нее темно-карамельными глазами и ожидая, пока она пойдет дальше.

Нэнси не выдержала и рассмеялась. Несмотря на неухоженный вид, пес все же был очень забавным и милым, и Нэнси снова наклонилась, чтобы почесать его за ушами. Одновременно она попыталась отыскать в его густой шерсти ошейник, но его там не было.

И внезапно ей пришла в голову мысль сфотографировать его.

Пес держался перед камерой совершенно свободно и естественно. Он прыгал, играл, позировал, наклонив набок косматую голову, и вообще развлекался как мог. Нэнси сделала десятка два неплохих снимков и собралась идти, но пес, как выяснилось, вовсе не желал с ней расставаться. Похоже, нежданно-негаданно Нэнси приобрела нового друга.

— Ну что ж, пошли, — вздохнула она, и щенок послушно последовал за ней в порт. Нэнси переменила кассету и сфотографировала заваленные лангустами прилавки, торговцев креветками, нескольких пьяных Санта-Клаусов, группу туристов, птиц на причальных кнехтах и покачивающиеся на воде лодки и прогулочные катера. Вскоре стемнело. Нэнси, проведя время приятно и с пользой, направилась со своим новым другом к ближайшей закусочной.

В закусочных и кафе быстрого обслуживания она чувствовала себя уже совершенно свободно. Достаточно было просто пониже наклонить голову, чтобы поля шляпы скрыли ее повязку, и она сразу же переставала чувствовать на себе любопытные и сочувственные взгляды. Сегодня же, заказав черный кофе для себя и хот-дог для пса, Нэнси настолько расхрабрилась, что улыбнулась официанту и поблагодарила его. И это оказалось совсем не так трудно, как она думала.

Выйдя из закусочной, Нэнси дождалась, пока хот-дог достаточно остынет, и поставила красную картонную тарелочку на край тротуара. Пес расправился с ней в один присест и лаем выразил ей свою признательность.

— Это значит «спасибо» или «хочу еще»? — спросила Нэнси, пес гавкнул снова, и кто-то из редких прохожих остановился, привлеченный этой сценой.

— Как его зовут?

— Я не знаю, — честно ответила Нэнси. — Он удочерил меня совсем недавно.

— Вы не сообщали о нем в службу поиска пропавших собак?

— Пока нет, но я обязательно сделаю это. Кто-то, должно быть, очень расстраивается, что потерял такое сокровище.

Прохожий объяснил, как это делается, и Нэнси поблагодарила его. «Пожалуй, — решила она, — в службу поиска собак лучше позвонить из своей квартиры, если, конечно, на обратном пути щенок не сбежит».

Но он не убежал и даже сам остановился перед ее парадным, словно жил здесь всегда. Нэнси впустила его внутрь и, отвезя на лифте наверх, сразу же позвонила в Общество по предупреждению жестокости в отношении животных, но, когда она описала приметы пса, ей сказали, что с заявлением о пропаже такой собаки никто пока не обращался. Когда же Нэнси поинтересовалась, как ей теперь быть, дежурный ответил, что мисс либо придется смириться с тем, что отныне она — обладательница собаки, либо отвезти пса в клинику, где его усыпят.

Нэнси была так возмущена, что едва не нагрубила говорившему с ней служащему. Она с трудом сдержалась и, сидя на полу под телефоном, крепко обняла щенка за спину.

— Усыпить такого милого крошку… — пробормотала она. — Черта с два!

Потом Нэнси внимательно оглядела свое приобретение и добавила уже несколько спокойнее:

— Ты хороший песик, только очень уж грязный. Как насчет того, чтобы принять ванну?

В ответ щенок вывалил из пасти длинный розовый язык и замотал им из стороны в сторону, одновременно виляя хвостом, и Нэнси, приняв это за выражение согласия, понесла его мыться.

Сначала она боялась, что пес, сопротивляясь, намочит ей повязку на лице, но он вел себя очень спокойно, и Нэнси даже решилась воспользоваться шампунем. Когда она смыла пену, то оказалось, что пес был вовсе не палевым с бурыми пятнами, а белым с коричневыми, отдаленно напоминавшими по цвету молочный шоколад. Это действительно был очень милый песик, и Нэнси искренне надеялась, что о его пропаже так никто и не заявит.

У нее никогда раньше не было собаки: пока Нэнси жила в приюте, о том, чтобы держать домашних животных, не могло быть и речи, а в бостонском доме, где она снимала квартиру, держать собак и кошек не разрешали владельцы. «А позволят ли здесь?» — подумала Нэнси и сразу же позвонила управляющему. Оказалось, что в ее нынешнем доме подобных ограничений не существует, и она вздохнула с облегчением.

Достав щенка из ванны, Нэнси перенесла его на коврик и принялась вытирать полотенцем, а он перекатился на пол и, блаженно закатывая глаза, болтал в воздухе всеми четырьмя лапами. Потом она задумалась, как его назвать. Когда-то Майкл рассказывал ей о первом щенке, который у него был. Его звали Фред, и это имя показалось Нэнси вполне подходящим.

— Как тебе понравится имя Фред, дружок? — спросила она. — Ничего?

Пес пролаял два раза, и Нэнси решила, что это означает «да».