Отныне и вовек - Стил Даниэла. Страница 55

Зал судебных заседаний городского совета выглядел помпезно по сравнению с небольшим скромным помещением, где проходило предварительное слушание. Позолота, деревянные панели, длинные ряды кресел, на возвышении — место судьи и выставленный на всеобщее обозрение американский флаг.

В зале было многолюдно, секретарь по одному выкрикивала имена присяжных.

Ян с Мартином сидели впереди, за столом, отведенным защите. В нескольких футах от них находился уже другой помощник окружного прокурора, рядом с которым расположился инспектор Хоугтон. Маргарет Бертон нигде не было видно.

Двенадцать присяжных заняли свои места, и судья объяснил суть дела. Несколько женщин выглядели удивленными и бросали взгляды на Яна, а один из мужчин покачал головой.

Мартин быстро пометил что-то для себя и внимательно оглядел присяжных заседателей. У него так же, как и у помощника прокурора, было право отвода десяти человек из их числа, чьи лица сейчас казались безобидными — не опаснее пассажиров автобуса.

До начала заседания Мартин высказал Яну и Джесси свое Мнение о составе суда присяжных. Никаких старых дев, которые будут шокированы обвинением в изнасиловании или могли бы отождествлять себя с жертвой, возможно, им стоит опереться на непоколебимых домохозяек из среднего класса, которые могут осудить Бертон за то, что она позволила обвиняемому подцепить ее. Поступок Яна мог вызвать у молодых людей сочувствие, однако не было уверенности в том, как они отнесутся к прекрасному внешнему виду этой пары. Они шли по тонкому льду.

Джесси внимательно разглядывала присяжных заседателей со своего места в первом ряду. Но едва Мартин встал, чтобы задать вопросы первому кандидату, судья объявил перерыв на ленч.

Отбор кандидатов представлял собой крайне медленный процесс — состав присяжных избрали лишь к концу второго дня. И защитник, и обвинитель задавали вопросы об их отношении к изнасилованию, об их работе и друзьях, привычках и количестве детей. Мартин объяснил, что мужчины, годящиеся в отцы Маргарет Бертон, тоже не самый удачный вариант: они были настроены слишком покровительственно по отношению к жертве. Так много вещей необходимо было учесть, что какие-то моменты неизбежно оставались без внимания. Например, в составе заседателей по-прежнему оставались двое, которые не встречали полного одобрения у Мартина, но он уже исчерпал свою квоту на отвод, и им приходилось надеяться на лучшее. Мартин Шварц постарался расположить к себе присяжных заседателей, установив с ними доверительные отношения.

В итоге был выбран окончательный состав присяжных. Пятеро мужчин — трое пожилых и двое молодых, а также семь женщин — пять среднего возраста, счастливых в браке, и две молодые, незамужние. Настоящий подарок судьбы, так как они надеялись, что это нейтрализует двоих пенсионеров, которые не понравились Мартину. В целом, однако, он был вполне удовлетворен, и Ян с Джессикой не могли не признать, что у него есть на то основания.

Когда они вышли из зала суда в конце дня, Джесси знала наизусть биографии всех присяжных, могла перечислить места их работы и имена друзей. Она нашла бы их даже в многолюдной толпе.

Первый удар они получили на третий день. Спокойный помощник прокурора — мужчина, который заменил раздражавшую их женщину из прокуратуры, не появился в суде. Сообщили, что его прооперировали рано утром того же дня по поводу аппендицита. Судью заверили, что замена уже подобрана и прибудет с минуты на минуту. У Яна и Джесси упало сердце…

Мартин наклонил голову, чтобы прошептать что-то Яну на ухо, когда судья объявил короткий перерыв, пока они ожидали прибытия нового помощника окружного прокурора. Все встали, потягиваясь и шаркая ногами, и двинулись в вестибюль, судья тоже удалился. Было еще очень рано, и даже чашка кофе из автоматов в холле пришлась по вкусу. Можно хоть чем-то заняться. Все мысли занимала только вынужденная замена помощника прокурора. Джесси посмотрела на Яна, но он промолчал, а Мартин тем временем куда-то испарился.

Он просил их не обсуждать дело в холле во время перерыва или ленча, и неожиданно оказалось трудно найти банальные фразы, чтобы прервать тягостное молчание. Так они и стояли, безмолвные, похожие на беглецов, ждущих прибытия поезда, но не понимающих, что с ними происходит.

— Еще кофе?

— Что?

— Кофе. Хочешь еще кофе? — повторил Ян. Но она только покачала головой с вялой улыбкой. — Не беспокойся так, Джесс. Все будет хорошо.

— Я знаю.

Слова. Одни слова. Лишенные смысла. Все происходящее, казалось, не имело смысла, приводило в смущение. Почему они стояли, как бедные родственники на похоронах?

Джессика раздавила сигарету на мраморном полу и посмотрела на потолок. Он был витиевато украшен, и она ненавидела его. Слишком изысканно. Слишком утонченно. Напоминал ей о том, где она находилась. Муниципалитет. Суд.

Она закурила другую сигарету.

— Ты только что одну затушила, Джесс. — Его голос был мягким и грустным. Ян тоже не знал, что происходит.

— Что? — Она искоса посмотрела на мужа сквозь пламя зажигалки.

— Ничего. Вернемся в зал?

— Конечно. Почему бы и нет? — Джессика попыталась улыбнуться, швыряя пустой стаканчик в большую металлическую пепельницу, заполненную песком.

Они вместе вернулись в зал суда, не прикасаясь друг к другу.

Ян медленно шел к своему месту, Мартин — сам по себе. Джессика не спускала глаз с обоих — с Яна, с Мартина, который быстро делал пометки в длинном желтом блокноте. Прекрасный адвокат, образ, схваченный в столбе света, разлетелся брызгами на мраморном полу. Джесси вглядывалась в пятно света около минуты, ни о чем не думая, мечтая только оказаться где-нибудь в другом месте, потом рассеянно бросила взгляд в сторону, на стол помощника окружного прокурора.

Там-то она и устроилась. Матильда Ховард-Спенсер. Высокая, худощавая, все в ней казалось острым. У нее была узкая голова с неровно подстриженными короткими светлыми. волосами, длинные тонкие проворные пальцы, похоже, уже были готовы сложиться в обвиняющий жест. Спенсер выбрала унылый серый костюм и бледно-серую шелковую блузку, ее глаза почти сливались с цветом костюма. Синевато-серые и острые, как и весь ее облик. Длинные тощие ноги; единственное украшение, которое она надела, — тонкая золотая цепочка. Матильда была замужем за судьей Спенсером, фамилию которого и взяла себе. Она наводила ужас на весь штат окружного прокурора и охотно бралась за дела об изнасилованиях.