Поцелуй - Стил Даниэла. Страница 22

Узнав насчет ближайших рейсов, он принял окончательное решение. Итак, об аварии никто не знает, Изабель без сознания, а ему нужно время, чтобы привести мысли в порядок. На середину дня у него намечены важные встречи, их не стоит отменять. Он все равно ничем помочь не сможет, а больницы Гордон всегда ненавидел. После секундного колебания он заказал билет на пятичасовой рейс. Это значит, что в лондонском аэропорту Хитроу он будет в половине шестого по местному времени, а в больнице – в семь вечера. Если Изабель умрет до его приезда, что ж, ничего не поделаешь. Если же останется жива, это можно будет считать обнадеживающим признаком. Правда, если она лежит в коме – а это наверняка так, – то его присутствие совершенно бесполезно. Время можно было бы потратить с большей пользой.

Вскоре он отправился на службу, где предупредил секретаря, что в три часа уедет. Гордон не желал огласки. Ее было не избежать только если жена умрет.

Поговорив с Форрестье, дежурная стала собираться с силами для следующего звонка. Разговор с Гордоном ее несколько расстроил. Он задал слишком мало вопросов и держался чересчур спокойно. Обычно на подобные звонки так не реагируют. Он даже не сказал, когда приедет, только поблагодарил и повесил трубку.

В доме Робинсонов трубку сняла Оливия, старшая дочь Билла. Там было шесть часов утра, все еще спали, но она сквозь сон услышала звонок. Говорившая с английским акцентом женщина попросила к телефону миссис Робинсон.

– Она спит, – сонным голосом пробормотала Оливия. – Вы не можете перезвонить часа через два? – Она зевнула и собралась повесить трубку.

– Боюсь, я не смогу ни перезвонить, ни подождать. Не пригласите ли вы ее к телефону?

– Что-нибудь случилось? – Оливия начала просыпаться. Она не представляла, кто и зачем может звонить в такую рань, но голос в трубке звучал напряженно.

– К сожалению, мне нужно переговорить лично с миссис Робинсон.

Накинув халат, Оливия поспешила в комнату матери. Услышав шум, Синтия проснулась.

– Привет! С тобой все в порядке? – прошептала она в темноте. Секунду назад она крепко спала, но, открыв глаза, каким-то шестым чувством тут же ощутила неладное. – Ты не заболела?

– Нет. Звонит какая-то англичанка и хочет с тобой поговорить.

Синди почему-то сразу поняла, что это связано с Биллом, – может быть, в его жизни появилась другая женщина.

– Я возьму трубку, – сказала она, садясь на постели. – Все в порядке, Олли, иди ложись. – Но Оливия не двинулась с места – ее тоже охватило тревожное предчувствие. – Это миссис Робинсон, – проговорила Синди и стала молча слушать. – Когда? Он в сознании? – Больше она ничего не спросила, но и этого было достаточно, чтобы напугать Оливию.

– Что-то с папой? – с тревогой воскликнула она, но мать жестом заставила ее замолчать, одновременно утвердительно кивнув головой. – С ним все в порядке? – присев на кровать, шепнула Оливия, но Синди ничего не ответила, продолжая слушать.

– Как фамилия врача? – Она быстро сделала запись в лежавшем возле кровати блокноте, задала еще несколько вопросов и попросила связаться с ней, если что-нибудь изменится, в особенности если Билл придет в сознание. – Я приеду, как только смогу. Нет, я вам позвоню через полчаса и точно сообщу время прибытия. – Голос ее звучал спокойно, но взгляд был полон тревоги. Когда она повесила трубку, Оливия сразу же бросилась к ней в объятия:

– Что случилось? – В голосе дочери звучали слезы, у самой Синтии тоже стоял в горле комок. То, что ей сообщили, было ужасно, оставалось лишь надеяться, что дело обстоит не настолько безнадежно, как ей отсюда, из Коннектикута, казалось. Раздробленная шея, повреждение позвоночника и, возможно, паралич, повреждения внутренних органов, переломы костей… Нет уверенности, что он вообще выживет. А если выживет, то неизвестно, сможет ли ходить. Синтия не могла представить себе Билла в инвалидной коляске, а себя – в роли сиделки. Ее охватил ужас. Уж лучше ему умереть!

– Папа попал в аварию. Он в Лондоне. Я совсем забыла – он говорил, что пробудет там несколько дней. В его машину врезался автобус, и дела его довольно плохи, – откровенно сказала Синтия. – У него раздроблена шея, поврежден позвоночник. Его только что прооперировали, и состояние его неважное.

– Он умрет? – Глаза Оливии округлились от страха, по щекам потекли слезы.

– Может и умереть, – мягко проговорила Синтия. – Но папа чересчур упорный человек, он, я думаю, так просто не сдастся. Пока же ничего предугадать нельзя. Я отправляюсь туда сегодня же.

– Я поеду с тобой! – заявила Оливия. Высокая красивая блондинка с хорошей фигурой, она перешла на предпоследний курс Джорджтаунского университета, где специализировалась в области международных отношений. Отец и мать вполне справедливо ею гордились. Несмотря на то что с отцом они виделись редко, Оливия очень его любила. В детстве она его просто обожествляла, а в последние годы восхищалась им и его деятельностью уже вполне сознательно.

– Вам с сестрой лучше остаться дома, – встав с постели, сказала Синтия. Нужно заказать билет на самолет и собрать вещи. Она еще успеет на рейс, вылетающий в полдень, а если брать с собой Оливию, ситуация только усложнится. Судя по тому, что сообщили из больницы, следует ожидать худшего.

– Я еду с тобой, мама! – Оливия повысила голос, что случалось довольно редко. – А если ты против, я сама куплю билет и полечу одна.

– Что здесь происходит? – . В комнату заглянула сонная Джейн. Маленькая блондинка с восхитительной фигурой, она очень напоминала юную Синди. Джейн исполнилось девятнадцать, она окончила первый курс Нью-Йоркского университета. – Из-за чего вы в такую рань ругаетесь? – поинтересовалась она, заметив на лице Оливии злое выражение. Синтия часто выясняла отношения со старшей дочерью, и именно Джейн всегда выступала в роли миротворца. Зевнув, она забралась на материнскую кровать.

– Папа попал в аварию, – сообщила ей Оливия, а мать тем временем сняла телефонную трубку, чтобы позвонить в авиакомпанию.

– С ним все в порядке? – Джейн не могла представить, что может быть иначе. Сестра чересчур чувствительная, она всегда все преувеличивает.