Поцелуй - Стил Даниэла. Страница 46

На следующий день они улетели в Штаты так рано, что не смогли заехать в больницу. Они позвонили Биллу уже из аэропорта. Закончив разговор, девочки заплакали.

Билла их отъезд тоже опечалил. Теперь он остался совсем один. Правда, ему пришлось сделать несколько деловых звонков, кроме того, время от времени ему звонили знакомые, случайно услышавшие об аварии, но в целом было ощущение полной изоляции, словно его поместили в какой-то кокон. Вокруг только врачи и медсестры, а через коридор лежит Изабель, чья душа все еще бродит в каких-то других измерениях. Впереди его ждал изнурительный труд по восстановлению собственного здоровья, и мысли об этом отнюдь не улучшали его настроения.

Тем не менее, через две недели после аварии состояние Билла значительно улучшилось. Так как Гордон Форрестье все не появлялся, Билл навещал Изабель уже дважды в день. Лежа рядом, кровать к кровати, он несколько минут говорил с ней, надеясь все же достучаться до ее заплутавшего где-то сознания, а потом его увозили обратно.

Сестры сообщили, что Форрестье не приезжает из-за болезни Тедди, поэтому Билл постоянно думал о мальчике и очень желал, чтобы все обошлось. Часто думал он и о Софи.

На третьей неделе он уже почти потерял надежду на то, что Изабель когда-нибудь очнется. Перевозить ее в Париж в таком состоянии было чересчур опасно. Билл уже начал беспокоиться: когда он уедет в Штаты, Изабель останется совсем одна. А доктора считали, что через месяц-другой он уже будет вполне транспортабелен. Ему была невыносима мысль о том, что придется ее оставить. Кто же тогда навестит ее, поговорит с ней, утешит?

К его визитам в больнице уже все привыкли. Когда Билла привозили в палату Изабель, дежурящие там сестры улыбались и с удовольствием с ним болтали.

Вот и сегодня все было так же, как обычно. Держа Изабель за руку, Билл говорил ей о том, как она красива, как он хотел бы побеседовать с ней, услышать ее смех… Сквозь открытые окна доносился уличный шум. Он вспоминал ту ночь, когда они ездили в бар «У Гарри» и «Аннабелз», и отчаянно хотел перевести стрелки часов назад.

– Помнишь, как нам было хорошо? – прошептал Билл, целуя ее ладонь. – Я люблю танцевать с тобой, Изабель. Когда ты поправишься, мы с тобой непременно снова пойдем танцевать. – Он все еще вспоминал тот вечер, когда почувствовал, как рука Изабель слегка сжала его пальцы. Сначала Билл подумал, что это чисто рефлекторное движение, но снова почувствовал слабое пожатие. Потрясенный, он на минуту замолчал, но затем вновь заговорил.

– Я почувствовал, как ты только что сжала мою руку, и прошу, чтобы ты сделала это снова, – сказал он. Ему показалось, что он ждал очень долго, но никакой реакции не последовало. Вошедшая в палату медсестра деликатно отвела взгляд. – Сделай это еще раз, Изабель! Сожми мою руку, хотя бы немножко… Пожалуйста, попробуй. – И тут, словно возвращаясь к нему из другого мира, она снова чуть-чуть пошевелила рукой. На лице Билла появилась широкая улыбка, правда, глаза подозрительно заблестели. – Прекрасно, – подбодрил он ее. – А теперь открой глаза. Хоть чуть-чуть… Посмотри на меня, Изабель, как я сейчас смотрю на тебя. – Ее лицо оставалось безжизненным, но пальцы шевельнулись снова. Билл уже было подумал, что это все-таки рефлекторное движение, но тут Изабель наморщила нос, хотя глаза ее по-прежнему оставались закрытыми. Сердце Билла пустилось в галоп – Изабель возвращается! – Что ж, неплохо, совсем неплохо. Может, слегка улыбнемся? – Слезы текли по щекам Билла, всю свою энергию, всю любовь он сейчас стремился передать Изабель. Дежурная сестра замерла на месте. Она тоже заметила гримасу на лице больной. – Может, улыбнешься, любимая? Ради меня. Или хотя бы приоткрой глаза… Я так по тебе скучал… – умолял Билл, пытаясь вытащить ее из бездны. Без видимых результатов он проговорил так с полчаса и очень устал, но все равно не сдавался. – Все в порядке, Изабель… Сделай опять смешное лицо… наморщи нос. – Она, однако, немного приподняла руку и снова ее уронила, как будто сделанное ею оказалось непосильным. – Прекрасно, просто прекрасно! Ты много поработала, так что теперь отдохни, милая. Потом мы попробуем снова. – Он не отпускал ее, упрашивая то моргнуть, то открыть глаза, то снова сжать его руку. Долгое время ничего не происходило, затем веки Изабель слегка дрогнули. – Боже мой! – прошептал Билл, а сестра тут же побежала за доктором.

После трехнедельного балансирования на грани смерти Изабель возвращалась к жизни, и именно Билл нежно, но настойчиво вел ее вперед.

– Изабель! – вновь позвал он. – Ты должна открыть глаза, любимая. Я понимаю, что это трудно, но пора просыпаться. Я хочу, чтобы ты на меня посмотрела. Я хочу, чтобы ты меня увидела. Ну, приоткрой же глаза – хоть чуточку. – И она тут же его послушалась, чего Билл, по правде говоря, никак не ожидал, он был готов удовлетвориться гораздо более скромными достижениями. – Ну вот, хорошо… хорошо, – сказал он, когда веки Изабель слегка приподнялись. – Теперь открой их немного пошире… ну давай, дорогая… открой свои прекрасные глаза… – Появившийся в палате врач стоял в стороне и ни во что не вмешивался – Билл и сам прекрасно справлялся. – Ну же, Изабель! Я жду, когда ты на меня посмотришь. Я очень давно этого жду. – Издав протяжный вздох, она полностью открыла глаза и, даже не взглянув в его сторону, снова опустила веки, словно они были чересчур тяжелыми. – Давай, милая, не закрывай их подольше, взгляни на меня! Пожалуйста, любимая… – настаивал Билл.

И вот, наконец, свершилось: повернув голову и слегка застонав, она посмотрела на него, улыбнулась и попыталась что-то сказать. Ей долго не удавалось это сделать, но потом она едва слышным голосом выговорила его имя:

– Билл…

Поцеловав ее руку, он с трудом подавил рыдание. Нет, нужно поговорить с ней, нужно вознаградить ее за то, что она вернулась.

– Я очень люблю тебя, Изабель… Ты молодец – ты так старалась.

– Да, – не открывая глаз, прошептала она. – Я тоже тебя люблю… – И она снова произнесла его имя, словно это доставляло ей удовольствие.

– Кажется, именно на этом мы и расстались, – улыбаясь сквозь слезы, заметил он. С тех пор как они поцеловались, казалось, прошла целая вечность. – Ты отсутствовала слишком долго, любимая. Я очень по тебе скучал.