Полет длиною в жизнь - Стил Даниэла. Страница 46

Остаток дня Кейт провела в своей комнате в общежитии. Вечером она даже не пошла ужинать, надеясь, что Джо позвонит. И действительно, в половине девятого он позвонил ей из аэропорта в Вашингтоне. До вылета ему оставался целый час, однако рассказать ей, как прошли его встречи с высокопоставленными чиновниками военного министерства, Джо не мог — это была секретная информация. Поэтому он снова попросил Кейт беречь себя и быть осторожной, а она еще раз сказала ему, как сильно его любит, и пожелала благополучного перелета через Атлантику.

Поговорив с Джо, Кейт поднялась к себе в комнату, легла на кровать и стала думать о нем. Ей трудно было поверить, что они знают друг друга всего три года — так много произошло с тех пор, как они впервые увидели друг друга на балу в Нью-Йорке. Тогда ей было всего семнадцать, и во многих отношениях она была совсем ребенком. Сейчас Кейт было двадцать, и она ощущала себя уже взрослой женщиной. И, что было гораздо важнее, она была его женщиной!

В конце недели Кейт поехала домой. Пора было всерьез готовиться к экзаменам, к тому же ей надоело болтать о всякой чепухе с подругами по общежитию. Со дня отъезда Джо она пребывала в глубокой задумчивости, и ей было не до пустяков.

Элизабет сразу заметила, что Кейт какая-то не такая. За ужином она осторожно спросила у дочери, здорова ли она и нет ли каких-нибудь новостей от Джо. Кейт ответила, что с ней все в порядке, но ни Кларк, ни Элизабет ей не поверили. За то время, что они ее не видели, Кейт, казалось, повзрослела еще больше. Конечно, учеба в колледже придала ей самостоятельности, но родители были уверены, что дело не только в этом. Они видели, что отношения с Джо перенесли Кейт на некую новую духовную ступень, она стала зрелой личностью, хотя внешне по-прежнему оставалась все такой же юной. Впрочем, не совсем такой же. Постоянная тревога о Джо придавала ее облику серьезность, какую не часто встретишь у молоденькой девушки. Кейт, впрочем, была далеко не единственной: шла война, и многие, многие ее ровесницы взрослели за одну ночь, за один вечер, расставаясь с любимым человеком. Уже лежа в постели, Кларк и Элизабет долго говорили о дочери и в конце концов пришли к выводу, что в ее беспокойстве о Джо нет ничего необычного или противоестественного. Наверное, во всей стране не было такой девушки или женщины, которая бы не тревожилась о своем муже, любимом, сыне или брате. И среди их знакомых тоже не было семьи, которая не проводила бы на фронт кого-то из мужчин. У Кларка был даже один приятель, чья дочь, закончив медицинский факультет Калифорнийского университета, добровольно отправилась на войну и теперь плавала по Тихому океану на одном из плавучих госпиталей в должности младшего ординатора.

— Все-таки жаль, что наша Кейт не влюбилась в Энди Скотта, — вздохнула Элизабет. — Он был бы для нее прекрасной партией, к тому же Энди освобожден от военной службы.

В ответ Кларк только покачал головой. В словах Элизабет была своя правда, но Кларк хорошо понимал, что при всех своих достоинствах Энди нельзя было даже сравнивать с Джо Олбрайтом. Конечно, Энди был очень милым, добрым и прекрасно воспитанным молодым человеком, однако Кларк находил его… скучноватым. Или, во всяком случае, довольно ординарным. Что же касается Джо, то он был личностью яркой, незаурядной. Могучий орел, одиноко парящий в вышине, и селезень на пруду — такое сравнение неожиданно пришло на ум Кларку, и он едва не расхохотался. Нет, он ничего не имел против селезней; больше того, он причислял к ним и себя. Однако Кларк прекрасно понимал, что в стае себе подобных Энди выделялся бы разве что более ярким оперением.

— Чему ты улыбаешься? — сонно спросила Элизабет, но Кларк только покачал головой.

Он достаточно достаточно долго прожил на свете, чтобы понимать: о героях мечтают все женщины, но замуж за них выходят единицы. Как-то все сложится у Кейт? Кларк желал дочери всего самого лучшего, да и Джо ему нравился, однако он чувствовал: чтобы ужиться с таким человеком, надо любить его до беспамятства, до самопожертвования. В том, что Кейт способна на такую любовь, он не сомневался, однако быть вместе им могла помешать война, которая с каждым днем становилась все более жестокой и страшной.

После отъезда Джо Кейт с головой ушла в учебу. Она прекрасно сдала экзамены за первый триместр, хотя мысли о Джо постоянно отвлекали ее от занятий. Он по-прежнему регулярно писал ей, и она старалась ответить на каждое его письмо, однако никаких особых новостей у нее не было. Через три недели после памятного уик-энда в отеле Кейт убедилась, что не беременна, и это заставило ее испытать одновременно и облегчение, и разочарование. Умом она понимала, что так будет лучше для всех и что сейчас не самое подходящее время для того, чтобы заводить детей, однако в душе ей по-прежнему хотелось родить от него ребенка.

Когда Кейт приехала домой на День благодарения, она выглядела значительно лучше, чем в прошлый раз, даже ее беспокойство не так бросалось в глаза. За праздничным столом у Джемисонов, как всегда, собрались гости, и Кейт разговаривала с ними непринужденно и уверенно, демонстрируя редкое для женщины знание военной обстановки в Европе. Когда речь заходила о Германии, на ее лоб набегали легкие морщинки: Кейт всем сердцем ненавидела нацистов, развязавших эту ужасную войну, и не особенно стеснялась в выражениях, когда надо было дать характеристику Гитлеру или Муссолини.

В целом праздничный ужин прошел очень приятно, и, отправляясь спать, Кейт с удовольствием вспоминала о том, что виделась с Джо всего месяц назад. Она не знала, когда он снова сможет приехать, однако была уверена, что те несколько часов, которые они провели вместе, помогут ей легче перенести разлуку, как бы долго она ни продлилась.

В эту ночь Кейт заснула быстро, но спала плохо и несколько раз просыпалась, разбуженная странными, тревожными снами. Утром она рассказала об этом матери, но Элизабет не придала ее словам особого значения, решив, что Кейт съела накануне слишком много орехового пудинга.

— Я сама, когда была маленькой, очень любила орехи, — сказала Элизабет, накрывая стол к завтраку. — Но мне не разрешали есть их слишком много — моя бабушка считала орехи тяжелой пищей. И действительно, от них у меня до сих пор бывает несварение желудка, но я по-прежнему их люблю.

После завтрака Кейт почувствовала себя немного спокойнее и даже поехала с подругой в центр Бостона, чтобы сделать кое-какие покупки. Пообедать они зашли в отель «Статлер», и Кейт не могла не вспомнить о Джо и о ночи, которую они провели здесь месяц назад. Вечером она по-прежнему была бодра, почти весела, однако думать о Джо не перестала.

В воскресенье Кейт вернулась в общежитие, и там ее снова мучили кошмары. Кейт снились горящие самолеты, которые падали, падали, падали в бездну, и в каждом самолете — так ей казалось — сидел Джо. Несколько раз она просыпалась с криком и даже выпила успокоительную таблетку, но это не помогло.

Всю неделю Кейт спала плохо, хотя никаких видимых оснований для этого вроде бы не было. От недосыпания она постоянно чувствовала себя разбитой и не могла дождаться выходных, надеясь отоспаться дома. Но в четверг вечером ее неожиданно позвали к телефону. Это был Кларк, и, услышав в трубке его голос, Кейт даже вздрогнула от неожиданности. Отец почти никогда не звонил ей в колледж, не желая, чтобы Кейт думала, будто он ее контролирует. Но сегодня Кларк не только позвонил, но даже спросил Кейт, не хочет ли она приехать вечером домой, чтобы поужинать с ними. В комнате Кейт ждала незаконченная письменная работа, но она сказала, что, конечно, приедет, хотя эта просьба показалась ей довольно странной. Она даже испугалась, не заболела ли мама, а отец не захотел говорить ей об этом по телефону.

И точно: как только Кейт вошла в дом, она сразу поняла — что-то случилось. Правда, родители ждали ее в гостиной оба, но лица у них были серьезными и печальными. Увидев Кейт, они поднялись ей навстречу, и Элизабет поспешила прижать дочь к себе, чтобы та не видела, как она плачет.