Возвращение - Стил Даниэла. Страница 16

Понедельник — день тяжелый. Я получила заказ от рекламного агентства, с которым никогда раньше не имела дела, и провела весь день в поисках аксессуаров для назначенных на завтра съемок ролика, рекламирующего текстиль. Я с удовольствием рыскала по складам, копаясь в барахле и подбирая подходящие украшения, обувь, сумки, шляпы и прочие мелочи. Пришлось наведаться даже в антикварные магазины и лавочки. Стилисту мало хорошего вкуса и воображения, тут требуются еще и быстрые, крепкие ноги. За всем приходится бегать самой.

Художественный руководитель агентства пригласил меня на ленч в дорогой ресторан «Эрни». Ему было на вид лет сорок пять, он недавно развелся и был не в меру пылок. Он пытался пригласить меня к себе на кофе с коньяком, уговаривал съездить на Телеграфный холм, с которого якобы открывается чудесный вид на город. Мужик, хватит вешать мне лапшу на уши… У меня была еще куча работы. И Крис.

Напоследок я заскочила в меховой магазин Мэгнина и принялась рыться в соболиных шапках, горностаевых, норковых и леопардовых палантинах. Меха прекрасно сочетаются с текстилем, а здесь глаза разбегались от изобилия, красоты и роскоши…

Весь этот день Сэм пришлось опять провести у соседей, поэтому она очень разозлилась, увидев меня в черном шерстяном платье, купленном у Мэгнина. У меня было хорошее настроение, я чувствовала себя такой же богатой и преуспевающей, как посетители ресторана «Эрни».

— Это что, новое платье?

— Да. Нравится?

— Нет. Оно черное.

Упрямый ребенок. Ну и пусть. Замечательное платье. Я понимала, в чем дело: ей хотелось на пляж. Ничего, обойдется. Овчинка стоила выделки. Четыреста долларов за два дня.

— Пошли, Сэм. Я разогрею обед, а ты расскажешь мне, как прошел день.

— Отворительно…

— Ты хотела сказать «отвратительно»? Неужели действительно так плохо?

И вдруг она пулей понеслась к дому. Я проследила за ней взглядом и все поняла. У подъезда стоял Крис — только что из ванной, с чисто вымытыми взлохмаченными волосами, в новых джинсах и с букетом в руке.

— Ух ты! Замечательные цветы!

— Ты сама замечательная, Джилл. Слушай… Прошлым вечером я вел себя по-свински. Прости меня. Поверь, я искренне раскаиваюсь. Клянусь, сегодня вечером все будет по-другому, и…

— Успокойся. Вчера мне было очень хорошо и позавчера тоже. Все в порядке, Крис. Я понимаю. Честное слово.

— Эй, о чем это вы?

Я совсем забыла о Сэм. Она стояла рядом, совершенно сбитая с толку.

— Ни о чем, Сэм. Иди мыть руки. Я разогрею обед.

— Не надо, Джилл. Я увожу тебя. Вызови беби-ситтер.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас. С Сэм я договорюсь.

Крис указал на телефон и вышел из комнаты вслед за девочкой.

Он пришел просить прощения. С цветами… Верно, вчера мне довелось пережить несколько неприятных минут, но я не слишком расстроилась. Он всего лишь честно сказал мне, что с кем-то живет, и не остался ночевать. Я, конечно, переживала, но ведь надо же ему когда-то и дома побыть, верно? Самое смешное, что я действительно понимала Криса и знала, что он не хотел меня обидеть.

Я позвонила беби-ситтер, и она согласилась прийти через полчаса. Но предстояла нелегкая борьба с Сэм. Я сомневалась, что Крис сумеет уговорить ее. Она — это не я. Поставив цветы в вазу, я стала ждать прихода дочки. Прошло ровно две минуты.

— Дядя Криц говорит, что тебе надо уйти, что ты весь день работала и все такое прочее. Ладно. Можешь идти, мама.

— Спасибо, Сэм…

Спрашивать разрешения у этой пигалицы было не так уж приятно, но я обрадовалась и тому, что она успокоилась. Крис принял удар на себя. Господи, как хорошо, когда в доме есть мужчина!

— А теперь одевайся. Надень что-нибудь красивое и сексуальное, чтобы я мог тобой похвастаться. И распусти волосы. Да будет вам известно, миссис Форрестер, — шепнул он, когда я пошла к двери, — что я чертовски влюблен в вас. До умопомрачения. Вы сводите меня с ума.

— Рада слышать.

Я прильнула к его губам, буквально впорхнула в спальню и принялась одеваться, прислушиваясь к возне в соседней комнате. Крис громко ржал, а Сэм с увлечением изображала ковбоя. Я была на седьмом небе.

— Куда мы едем?

— На Клэй-стрит. Коллеги-соперники дают обед. Но сначала я должен тебе кое-что сказать.

Интересно, что у него на уме? Крис остановил машину у края тротуара, с улыбкой обнял меня и крепко, до боли поцеловал.

— Ты потрясающе выглядишь. Я просил тебя одеться посексуальнее, но не до такой же степени!

— Ох, льстец…

Но его слова были мне приятны. Я надела зеленую с золотом индейскую рубашку в стиле хиппи, черные бархатные штанишки, черные замшевые ботинки и, как было приказано, распустила волосы. Под рубашкой ничего не было. Это сработало безотказно. Во всяком случае, у Криса всю дорогу подозрительно светились глаза.

Вечеринку устраивал известный в Сан-Франциско кинорежиссер, славу которому принес клип, рекламировавший лекарства. Он пригласил знакомых и друзей отметить это событие в его новом, только что построенном доме. К нашему приезду в пустом помещении толпились две сотни человек, прислушивавшихся к звукам блюза, которые лились неизвестно откуда. Какой-то стереофокус. Казалось, это было все, что хозяева успели сюда перевезти. Ни мебели, ни обоев на стенах… Единственным украшением дома были люди — ярко одетые, молодые, красивые, в общем, похожие на Криса. Вокруг мелькали волоокие девицы в рубашках в стиле хиппи, в джинсах в обтяжку, с волосами диковинных цветов и длиннокудрые юноши, костюмы которых ничем не отличались от девичьих. Почти все курили марихуану, и в воздухе стоял тяжелый запах «травки».

Дом был выстроен в псевдовикторианском стиле. Его украшала чудовищных размеров парадная лестница; казалось, она уходила прямо в небо. Вдоль перил стояли люди, увлеченные серьезными разговорами. Кое-кто ожесточенно спорил. Насколько я знала, именно так проходило в Сан-Франциско большинство вечеринок, но видеть их своими глазами мне еще не доводилось.

— Не скучновато, Джилл?

Я почувствовала себя слегка неуютно. Неужели мое разочарование так заметно со стороны?