Выкуп - Стил Даниэла. Страница 13

Сойдя с автобуса в Сан-Франциско, в южной части района Маркет, который был ему незнаком, Питер Морган долго стоял, оглядываясь вокруг. Когда он жил здесь, вся его деятельность сосредотачивалась в более фешенебельных районах. У него был дом на Пасифик-Хейтс, квартира в Ноб-Хилле, которую он использовал для операций с наркотиками, а также деловые контакты в Кремниевой долине. Ему никогда не приходилось обитать в бедных районах с дешевым жильем. Но сейчас, одетый в казенную одежду, выданную в тюрьме, он отлично вписывался в окружающую обстановку.

Он немного прошелся по Маркет-стрит, пытаясь привыкнуть к тому, что вокруг снуют люди, и чувствовал себя каким-то беззащитным. Он знал, что это скоро пройдет. Но после четырех с половиной лет пребывания в Пеликан-Бей он ощущал себя на улицах словно яйцо без скорлупы. Он зашел в ресторанчик, купил гамбургер и чашку кофе и не спеша смаковал еду и ощущение свободы. Ему показалось, что ничего более вкусного он никогда в жизни не пробовал. Потом он немного постоял снаружи, просто наблюдая за людьми. Мимо проходили женщины, дети и мужчины, которые, судя по всему, знали, куда и зачем идут. Видел он и бездомных, ютящихся возле подъездов домов, и пьяных, бредущих куда-то нетвердой походкой. Стояла теплая погода, и он решил пройтись по улице просто так, без какой-либо определенной цели. Он знал, что, как только переступит порог общежития для условно освобожденных из заключения, ему придется снова подчиняться правилам. Поэтому, прежде чем явиться туда, ему хотелось почувствовать вкус свободы. Два часа спустя, спросив у кого-то дорогу, он сел в автобус и отправился в район Миссии, где находилось общежитие.

Общежитие располагалось на Шестнадцатой улице. Выйдя из автобуса, он быстро нашел его и остановился перед входом, окидывая взглядом свое новое пристанище. Дом не шел ни в какое сравнение с местами, где ему приходилось жить до того, как он попал в тюрьму. Он невольно вспомнил о Джанет и об их маленьких дочерях. Интересно, где они теперь? Все годы c тех пор, как он видел их в последний раз, он очень скучал по своим дочерям. В тюрьме он прочел в каком-то журнале, что Джанет снова вышла замуж. Родительских прав его лишили несколько лет назад. Ее новый муж, наверное, удочерил их. Ему давно нет места ни в ее жизни, ни в жизни его детей. Усилием воли он выбросил из головы мысли об этом и поднялся по ступеням лестницы в ветхое здание, дверь которого была открыта для лиц, условно освобожденных из заключения.

В общежитии воняло кошками, мочой и подгоревшей пищей, а крашеные стены облезли. Для человека, получившего степень бакалавра в Гарварде, оказаться в таком месте было все равно что попасть в ад, но ведь и Пеликан-Бей не назовешь раем, тем не менее он выжил, пробыв там более четырех лет. Он знал, что выживет и здесь. Он был из тех, кто выживает.

За конторкой сидел высокий тощий беззубый темнокожий, на обеих руках которого Питер заметил следы от инъекций. На нем была рубаха с короткими рукавами, но это его, казалось, не смущало. Несмотря на темную кожу, на щеках у него была татуировка в виде слезинок, а это говорило о том, что он побывал в тюрьме. Он взглянул на Питера и улыбнулся. Вид у него был дружелюбный. По несколько растерянному выражению глаз Питера он сразу узнал в нем человека, только что освободившегося из тюрьмы.

– Могу я чем-нибудь помочь, приятель? – спросил он.

Несмотря на явно аристократическую внешность Питера, по взгляду, одежде и стрижке он понял, что Питер тоже побывал в тюрьме. Было в его походке, в настороженном взгляде, которым он окинул человека за конторкой, нечто такое, что говорило обо всем без слов. Они сразу же узнали друг в друге людей, побывавших в неволе. Теперь у Питера было больше общего с человеком за конторкой, чем с кем-нибудь из людей, принадлежащих к его бывшему миру. Сейчас ведь и он принадлежал к другому миру.

Питер кивнул и протянул ему документы, в которых говорилось, что ему надлежит прибыть в это общежитие. Человек за конторкой кивнул, взял ключ из ящика стола и встал.

– Я покажу вам вашу комнату, – любезно сказал он.

– Спасибо, – коротко поблагодарил Питер.

Все его защитные механизмы снова пришли в действие, как это было в течение четырех лет. Он понимал, что здесь он едва ли находится в значительно большей безопасности, чем в Пеликан-Бей. Народ здесь приблизительно тот же самый. И многие из них снова сядут в тюрьму. Он не хотел снова попадать в тюрьму, не хотел нарушать условий освобождения из-за какой-нибудь ссоры или вынужденной самозащиты в драке.

Они поднялись на два марша по лестнице и прошли по вонючему коридору. Это было старое викторианское здание, которое давным-давно подлежало сносу, но его приспособили под общежитие. Обитателями здесь были только мужчины. Старший по общежитию подошел к двери в конце коридора и постучал. Не получив ответа, он отпер ключом замок и распахнул дверь. Питер шагнул в комнату. Помещение было не больше чулана. На полу лежал покрытый пятнами старый палас. В комнате находились две койки типа нар, два комода, видавшие виды стол и стул. Единственное окно выходило на стену другого дома, который тоже нуждался в ремонте. Картина удручающая. Камеры в Пеликан-Бей были вполне современными, хорошо освещенными и чистыми. По крайней мере его камера была такой. Здесь же помещение выглядело как ночлежка. Но Питер лишь кивнул головой.

– Ванная находится направо по коридору. В этой комнате живет еще один парень. Думаю, он сейчас на работе, – объяснил сопровождающий.

– Спасибо.

Питер заметил, что на верхней койке не было постельного белья, и понял, что белье предполагается иметь свое или спать на голом матраце, как это делали другие. Пожитки его соседа были разбросаны по всему полу. В комнате был полный кавардак. Он постоял у окна, переполняемый чувствами, о существовании которых забыл за последние годы: отчаянием, печалью, страхом. Он не имел понятия, куда теперь идти. Ему нужна работа. Ему нужны деньги. Ему необходимо поддерживать себя в чистоте. Чтобы выпутаться из этих проблем, проще всего было бы снова заняться сбытом наркотиков. Перспектива работать в «Макдоналдсе» или мыть где-нибудь посуду его не вдохновляла. Как только старший по общежитию ушел, он взобрался на верхнюю койку и лежал там, уставясь в потолок. Некоторое время спустя, заставив себя не думать обо всем, что ему предстояло сделать, Питер заснул.