Злой умысел - Стил Даниэла. Страница 15

– Нам надо кое-что еще сделать, – сказал он.

Она лишь кивнула в ответ.

– Я утром читал твое дело. На данный момент ситуация неважнецкая. Главное, что мне от тебя надо, – это информация. Что случилось, как, почему – то есть решительно все, что сможешь вспомнить. Ну а после следователь все тщательно проверит. Мы сделаем все от нас зависящее. – Он старался говорить бодро и надеялся, что ее не сильно, испугали его слова.

– Тут нечего проверять, – тихо выговорила она, сидя очень прямо. – Я убила отца. – Произнося эти простые слова, она смотрела прямо ему в глаза.

– Это я знаю. – Он всем своим видом показал ей, что ничуть не удивлен этим признанием, и продолжал свое пристальное наблюдение. Он понял, что именно Молли разглядела в ней. Она выглядела очень приличной девочкой, и в то же время похоже было, что кто-то по капле выпил из нее кровь, жизнь… Она была вся «в себе», настолько далека, что казалась скорее призраком, нежели человеком из плоти и крови. В ней ничего не было от семнадцатилетней девочки-подростка – ни веселости, ни живости.

– Ты помнишь, что произошло? – тихо спросил он.

– В основном, – откликнулась она. В самом деле, какое-то время она была словно в тумане – например, когда доставала револьвер из материнского ночного столика. Но помнит прекрасно ощущение металла в ладони и то, как нажала на курок. – Я застрелила его.

– А где ты взяла револьвер? – Его вопросы звучали на удивление буднично, в них не было ровным счетом ничего угрожающего. Манера общения у него была просто великолепна, и Молли благодарила свою счастливую звезду за то, что дело передали именно ему. Она надеялась, что он сможет помочь Грейс.

– Он лежал в мамином ночном столике.

– А как ты его оттуда достала? Просто протянула руку и взяла?

– Ну, вроде. Просто вытащила, и все.

– А отец удивился, когда ты это сделала? – Тон вопроса снова был самый что ни на есть будничный.

Грейс кивнула:

– Поначалу он этого не видел, а когда заметил, то удивился… потом попытался его перехватить, и тут револьвер выстрелил. – От мучительного воспоминания глаза ее блеснули, и она опустила веки.

– Ты, должно быть, стояла вплотную к нему, а? Ну вот, примерно так? – Он изобразил руками расстояние примерно в метр. Дэвид прекрасно знал, что находилась она куда ближе к жертве, но хотел слышать ее ответ.

– Нет… мм… ну… ближе.

Он кивнул, словно того и ждал. Молли пыталась скрыть заинтересованность, но на самом деле была изумлена тем, как быстро Грейс заговорила с Дэвидом и насколько, похоже, сразу стала ему доверять. Казалось, девушка нутром почуяла, что ему можно верить. Она была куда менее враждебна по отношению к нему, нежели к Молли.

– А насколько близко, как полагаешь? В полуметре от него? Или еще ближе?

– Довольно близко… ближе… – спокойно сказала Грейс и отвернулась, подумав, что Молли, верно, уже сообщила ему о своих подозрениях. – Очень, близко.

– А до этого? Что вы делали?

– Мы разговаривали. – Голос ее вдруг охрип, дыхание перехватило.

И он понял, что она лжет.

– А о чем вы говорили?

И этот простой вопрос застал девушку врасплох – она запнулась.

– Я… мы… думаю, о матери.

Дэвид кивнул – ну да, естественно, – откинулся на стуле и уставился в потолок. Потом заговорил вновь, не глядя на нее, слыша громкое биение собственного сердца:

– А мама знала о том, что он делал с тобой, Грейс?

Он произнес это очень ласково – у Молли даже глаза повлажнели. А когда он медленно повернулся к Грейс, у девушки в глазах блестели слезы.

– Ты можешь сказать мне, Грейс. Никто ничего не узнает – никто, кроме нас. Но я должен знать всю правду, если намереваюсь помогать тебе. Итак, она знала?

Грейс смотрела на него, вновь собираясь все отрицать, желая все скрыть, но она не могла больше! Просто не могла – и все! Грейс кивнула, и горячие ручейки обожгли щеки. Дэвид взял ее за руку и нежно сжал пальцы девушки.

– Все о'кей, Грейс. Все о'кей, малышка. И ты ничего не могла сделать, чтобы это прекратить?

Она снова кивнула и не сумела подавить рыдания. У нее не хватило, смелости скрыть позорную правду.– как жаль! Но они загнали ее в угол – доктор Йорк, полиция, а теперь и он… Они задавали так много вопросов. И Грейс, сама не понимая отчего, доверяла Дэвиду."Молли ей тоже была симпатична, но именно к Дэвиду она потянулась.

– Она знала…

Ему еще не приходилось слышать более печальных слов, и Дэвиду вдруг захотелось своими руками убить этого незнакомого Джона Адамса.

– Она очень злилась на него? А на тебя?

Но Грейс отрицательно замотала головой, что потрясло и Дэвида, и Молли.

– Она сама хотела, чтобы я… говорила, что я должна… – Девочка давилась словами и мучительно боролась с приступом астмы. – Должна заботиться о нем… быть доброй с ним… и… она сама этого хотела!

Блестящие от слез глаза молили ей поверить. И оба верили – сердца их дрогнули и бешено забились.

– И сколько времени это продолжалось? – мягко спросил Дэвид.

– Долго. – Она была выжата, словно губка. Как она устала, как измучена – полно, да переживет ли она это потрясение, невольно подумалось Дэвиду. – Четыре года назад… она заставила меня впервые это сделать.

– А той ночью что-то переменилось?

– Я не знаю… я просто больше не могла, когда ее не стало. Я не должна была больше ради нее делать этого… он хотел, чтобы это было на ее постели… Такого никогда прежде не было… и… он… он ударил меня… и другое…

Она не желала говорить о том, что именно делал он с ней в ту ночь, – впрочем, они и сами все поняли, прочтя отчет и просмотрев фотографии.

– Я помню пистолет… я просто хотела, чтобы он остановился… оставил меня в покое… я не собиралась убивать его… не знаю. Я просто хотела его остановить.

И она остановила его. Навсегда.

– Я не знала даже, что убила его.

Но по крайней мере она во всем созналась. И ощущала своего рода облегчение. И усталость. Полиции рассказать она бы не посмела. Она знала наверняка, что Дэвид и Молли никому не расскажут. К тому же они ей верили. А вот полицейские не поверили бы ни за что. Они ведь считали ее отца совершенством. Они все знали его по работе, а некоторые играли с ним в гольф. И вообще, похоже, все в городе обожали и знали его.

– Ты храбрая девочка, – тихо произнес Дэвид. – И я рад, что ты все мне рассказала.

Да, все сошлось – все именно так и обстоит, как предполагала Молли. Только еще хуже. Ее заставила пойти на это родная мать. Когда это началось, девчонке было тринадцать. Дэвиду стало нехорошо. Да, этот парень натуральный маньяк. Сумасшедший. Выродок. И вполне заслужил, чтобы его пристрелили как собаку! И теперь весь вопрос вот в чем – удастся ли убедить суд, что Грейс действовала с целью самозащиты, проведя в этом аду четыре года. Четыре года в руках эдакого ублюдка! Молли ведь так и не удалось убедить полицию – им слепила глаза блестящая репутация адвоката Джона Адамса. И Дэвид опасался, что судьи страдают тем же «дефектом зрения».

– Ты расскажешь полиции то, что сказала мне? – спокойно спросил Дэвид, но Грейс быстро-быстро замотала головой. – А почему?

– Они бы все равно мне не поверили, и… я не могу поступить так со своими родителями!

– Твои родители мертвы, Грейс, – твердо произнес он. – И ты будешь мертва, девочка, если не поможешь себе сама, рассказав все начистоту. – Версия о самозащите – вот ее единственный шанс. А им с Молли предстоит теперь убедительно доказать, что жизни девочки угрожала опасность. Но даже если суд не поверит в это, судить ее им придется за непреднамеренное убийство. – И все же об этом придется заговорить. Ты должна рассказать об этом, но теперь уже не мне… ну, хотя бы врачу, обо всем, что на самом деле произошло.

– Я не могу. Что обо мне подумают? Это так ужасно… Она вновь принялась плакать, а Молли подошла и обняла девочку:

– Это они поступили ужасно – они, а не ты, Грейс. А ты во всей этой истории – лишь жертва. Ты не можешь искупать их грехи своим молчанием! Ты должна заговорить! Дэвид прав.