Зоя - Стил Даниэла. Страница 114

К концу следующего года Зое пришлось арендовать еще один этаж, и покупка Саймоном всего здания оказалась оправданной. Отдел товаров для мужчин переехал наверх, а на втором этаже стали продавать меха и самые изысканные наряды и там же открыли небольшой отдел детских товаров. Теперь сюда приводили маленьких девочек, чтобы купить им бальные платья и первые вечерние наряды. Продавались тут даже рубашечки для крестин, в основном французские, и все они были такими же прелестными, как те, которые Зоя видела в детстве в царской России.

Ее собственная дочь имела обыкновение приходить в универмаг и выбирать себе новые платья, когда ей заблагорассудится, но в конце концов Зоя это ей запретила. У нее возник интерес к дорогим вещам, Зоя же не хотела потакать ей.

— А почему? — сердито надула губки Саша, когда Зоя впервые сказала ей, что нельзя целыми днями ходить по магазинам.

— Потому что в твоем шкафу и без того множество красивых вещей и ты вырастаешь из них прежде, чем успеваешь надеть. — В тринадцать лет Саша стала высокой и стройной, как Наталья; она была уже почти на голову выше матери. А Николай в свои семнадцать лет был выше их обеих. Он последний год учился в школе и собирался поступать в Принстон.

— Я хотел бы заняться бизнесом, как вы, — любил говорить он Саймону, который прекрасно относился к обоим детям и которого он обожал.

— Когда-нибудь займешься, дружок. Еще успеешь.

Если б я мог сейчас учиться в школе, как ты, это было бы здорово.

— Иногда учеба кажется мне пустой тратой времени, — признался Николай, но Зоя настаивала, чтобы он поступил в Принстон, находившийся недалеко от Нью-Йорка.

Юноша собирался приезжать в город при малейшей возможности. Он не отказывал себе в развлечениях, но при этом умудрялся хорошо учиться — не то что его сестра. В тринадцать лет она стала красавицей и, расхаживая в модных нарядах, выглядела лет на пять старше своего возраста.

— Одеваете меня как девчонку! — ныла Саша, глядя на вечерние платья в универмаге. Она никак не могла дождаться, когда станет достаточно взрослой, чтобы носить их.

А когда Саймон позвал ее на новый мультфильм Диснея «Белоснежка и семь гномов», Саша страшно разозлилась:

— Я уже не ребенок!

— Тогда не веди себя как ребенок, — насмешливо сказал Николай. Саша хотела танцевать самбу и конгу, как Саймон с Зоей, когда они ходили в «Эль Марокко». Николаю тоже хотелось пойти с ними, но Зоя считала, что он еще слишком молод. Вместо этого Саймон повел всех троих в ресторан «21», и в тот вечер они впервые всерьез заговорили о том, что происходит с евреями в Европе. Саймона очень тревожило то, что делал Гитлер в конце 1938 года, и он предчувствовал, что будет война.

А Нью-Йорк жил своей жизнью. Богатая публика ходила на вечеринки, приемы и балы, и наряды из Зоиного универмага раскупались с быстротою молнии.

Она даже подумывала арендовать еще один этаж, но боялась, что торопится, что дело может заглохнуть.

— Посмотри, дорогая, какой у тебя успех! — успокаивал ее Саймон. — Твой бизнес никогда не заглохнет.

Если уж тебе удалось запустить это дело на такие обороты, все будет в порядке и дальше. Ты поддерживаешь свою марку за счет качества и стиля. И пока и то, и другое у тебя есть, покупатели в магазине всегда будут.

Поверив в его слова, Зоя работала еще усерднее.

В универмаге она пропадала целыми днями, поэтому, когда Сашу снова решили исключить из школы перед самыми рождественскими каникулами, пришлось звонить ей на работу. Они устроили ее в Lycee Francais [13] — небольшую школу, которой руководил один весьма известный француз, не допускавший у себя никаких вольностей; он сам позвонил Зое «пожаловаться на мадемуазель». Зоя схватила такси и помчалась на Девяносто пятую улицу умолять его не исключать ребенка. Оказалось, что Саша прогуливала, курила сигареты и бегала на танцы.

— Вы должны наказать ее, мадам. Вы должны потребовать от нее строгого соблюдения дисциплины, иначе, мадам, боюсь, мы все однажды пожалеем, что не сделали этого. — Но после длительного разговора с Зоей француз согласился Сашу не исключать, ей решили дать испытательный срок после рождественских каникул. Саймон, со своей стороны, пообещал, что будет сам каждый день отвозить ее в школу, чтобы точно знать, что она не прогуливает уроки.

— Как ты думаешь, может быть, мне надо каждый день уходить из универмага, когда она возвращается домой из школы? — спросила Зоя Саймона в тот вечер. Она больше чем когда-либо чувствовала себя виноватой, что на воспитание дочери у нее не хватает времени.

— По-моему, не стоит, — честно сказал ей Саймон, впервые по-настоящему разозлившись на Сашу. — Ей уже четырнадцать лет, может и одна дома посидеть. — И только тут Саймон сообразил, что иногда Зоя приходит домой не раньше семи. В универмаге всегда было столько дел! Менять модели, выписывать спецзаказы… Главное же, клиенты постоянно требовали графиню Зою. «Ты не можешь все делать сама», — часто говорил ей Саймон, но Зоя была другого мнения, хотя и понимала, что ей следует больше времени уделять детям. Но Николаю почти восемнадцать, а Саша всего на четыре года моложе его, вряд ли их можно все еще опекать.

— Саше ничего не останется, как научиться прилично вести себя. — И когда в тот вечер Саймон высказал Саше все, что он о ней думает, она выскочила из библиотеки и заперлась у себя в комнате, а Зоя заплакала.

— Иногда мне кажется, что она расплачивается за ту жизнь, которую вела я. — Она вытерла глаза платком Саймона и грустно посмотрела на него. В последнее время она очень волновалась за Сашу, и Саймон сердился на нее за это. — Я всегда была на работе, когда она была маленькая, а теперь… кажется, уже поздно, ее уже не переделаешь.

— Тебе и не надо ее переделывать, Зоя. У нее есть все, о чем только можно мечтать, в том числе и родные, которые обожают ее. — Беда заключалась в том, что Саша была ужасно избалована, но Саймон не хотел ей этого говорить. Когда она была маленькой, отец позволял ей все, а потом ей во всем потакали Николай и Зоя. Да, Зоя не отказывала ни в чем и Николаю, но тот становился от этого только добрее и рассудительнее, ценил все, что Саймон делал для него, не в пример Саше, которой все было мало; почти ежедневно она устраивала скандалы. Если она не требовала новое платье, то ей нужны были новые туфли или развлекательная поездка, или же она ныла из-за того, что они не поехали в Санкт-Мориц, или что у них нет загородного дома. Саймон стал к тому времени весьма состоятельным человеком, однако ни он, ни Зоя к излишней роскоши не стремились. Роскошь ее не прельщала; ей было гораздо важнее не богатство, а родство душ с Саймоном.