Звезда - Стил Даниэла. Страница 38

Элизабет сказала, что собирается на День благодарения поехать с родителями в Сан-Франциско, и он пообещал ей позвонить, когда она вернется. И когда он сделал это, она пригласила его провести Рождество в Палм-Бич.

– А ты не думаешь, что это может не понравиться твоим родителям? – Его голос звучал напряженно, но она лишь рассмеялась в ответ:

– Не будь глупым, Спенсер. Ты им нравишься.

– Честно говоря, я хотел бы остаться здесь. Для моих родителей с некоторых пор Рождество – не очень веселый праздник, да и Барбара сообщила, что на этот раз не привезет к ним девочек из Бостона. У нее там серьезный роман, и она предпочла, чтобы дети были с ней. – Он знал, что родители и так чувствуют себя одиноко, а Рождество напомнит им о погибшем сыне. Все это он обдумал, прежде чем отклонить ее неожиданное предложение.

– Но ты можешь приехать позже. Я после Нового года все еще буду здесь. Можешь остановиться у нас. В этом доме целая дюжина комнат для гостей.

Его нисколько не удивило это предложение, он ждал его.

– Посмотрю, как у меня будет со временем, и позвоню тебе.

Он позвонил ей еще до того, как она уехала во Флориду, и, к своему удивлению, принял приглашение. Он все еще не решил, что будет с ней делать, но в любом случае ему было приятно, что она его пригласила.

Рождество прошло в их семье как обычно, и через два дня Спенсер взял на работе недельный отпуск и вылетел в Палм-Бич к Барклаям. Они приняли его радушно и гостеприимно. Весь дом, казалось, был полон такими же приглашенными, как и он сам. Там был и еще один старший брат Элизабет, Георг. Он был человеком палаты общин и выглядел как типичный старомодный банкир. Несмотря на то что он был женат, в Палм-Бич приехал один, но никто даже не пытался обсуждать эту тему. Спенсера это нисколько не волновало. Он был слишком занят Элизабет. Они не пропускали ни одной вечеринки в городе, и он пришел к выводу, что никогда в жизни не видел столько драгоценностей разом. Сама же Элизабет каждый вечер была в новом наряде, но на голове у нее неизменно красовалась маленькая прелестная диадема, которую родители подарили ей год назад на ее первый бал.

– Ну как, – спросила она однажды, когда они вдвоем лежали на пляже, – ты доволен?

В ответ Спенсер рассмеялся. Она всегда говорила обо всем прямо, но он уже понял, что именно это в ней ему и нравится. С ней не нужно притворяться, ходить вокруг да около или переспрашивать, что она подразумевает под своими словами. Все, что она имела в виду, то она и говорила.

– Конечно, еще как! А ты как думаешь? Может быть, я уже никогда не захочу вернуться на работу или вообще в Нью-Йорк.

– Отлично. А я брошу колледж, и мы с тобой вместе удерем на Кубу.

Один раз ночью они сбежали с танцев и пошли в казино. Это была незабываемая неделя, и Спенсер признался себе, что ему нравится такое времяпрепровождение. Беззаботная жизнь, окружение интересных людей, с которыми приятно поговорить, шикарные женщины, сплошь увешанные бриллиантами. К ней очень легко привыкнуть, но он не мог понять, для чего ему все это нужно. Это ее жизнь, а не его. Но в конце концов он решил наслаждаться, коль уж ему выпала такая возможность.

– Учеба стала нравиться тебе? – Он повернулся и, подперев голову рукой, посмотрел на нее. Она великолепно выглядела в красном купальнике; тело покрывал темный ровный загар, который очень шел к ее медным волосам и карим глазам. Что ни говори, она очень симпатичная, и ему она нравилась.

– Не очень. Мне все кажется, что я там зря теряю время.

– Я не могу понять почему. – Он взглянул на официанта, приближающегося к ним с серебряным подносом, заставленным бокалами с лимонадом, ромом и пуншем. Потом снова повернулся к ней: – Наверняка это невероятно тяжело – вернуться после всего этого обратно в колледж. Теперь мне понятно, почему ты так хотела приехать сюда.

– Сказать по правде, – усмехнулась она, – мне действительно не хочется возвращаться.

– Да, но ты же не сможешь стать адвокатом, если не закончишь колледж. – Он улыбнулся и взял с подноса бокал с лимонадом, в то время как Элизабет уже отпила глоток рома из своего бокала и улыбнулась ему из-под полей огромной шляпы.

– Мне кажется, я все-таки не стану адвокатом. – Ее слова прозвучали как шутка, и он рассмеялся.

– Кем же вы тогда станете, мисс Барклай? Будете метить в президенты?

– Может быть, я просто выйду за него замуж.

Он посмотрел на нее и сказал уже почти серьезно:

– Да, это как раз подойдет тебе.

– А ты не хотел бы когда-нибудь стать президентом, мистер Хилл?

Он почувствовал себя ужасно неловко, поняв, какой оборот принял их разговор, но, продолжая улыбаться, покачал головой, поигрывая бокалом с лимонадом. Да, она сильная девушка, и все те, кто ее окружал, любили власть. С такими людьми долго не поиграешь. В какой-то мере Спенсер даже испугался. Внутри, под бесстрастной оболочкой, которую он надел специально для нее, скрывалась нежная и чувствительная душа, его больше заботили другие вещи, такие, о которых никто из Барклаев никогда даже не мечтал.

– Стать президентом никогда не было моим страстным желанием.

– Ну хотя бы сенатором. Ты был бы просто неподражаем на государственной службе.

– Почему ты так думаешь?

– Ты любишь людей, привык много работать, честен и открыт, и потом у тебя привлекательная внешность. – Она опять улыбнулась. – Тебя окружают именно те люди, которые могут многое.

Он не был уверен, что ему пришлись по душе ее последние слова, поэтому он ничего не ответил, а только задумчиво посмотрел на океан. Он вдруг удивился, как далеко зашли их отношения. Может быть, его приезд в Палм-Бич был ошибкой? Но теперь слишком поздно что-то менять. Через два дня он улетит в Нью-Йорк и, может быть, перестанет встречаться с ней хотя бы на какое-то время. Она внимательно наблюдала за ним, пока он все это обдумывал, и, не выдержав, рассмеялась:

– Не нервничай так, Спенсер. Я вовсе не собираюсь брать тебя в оборот. Я просто говорю что думаю.

– Иногда ты выражаешься очень странно, Элизабет. У меня такое чувство, что ты всегда добиваешься того, чего хочешь. Я имею в виду, что это происходит именно всегда. – А он не хотел, чтобы это случилось. Во всяком случае, не сейчас. Сейчас он не испытывал к ней чувств, достаточных для этого. И ему казалось, что вряд ли когда-нибудь будет испытывать их. Они – хорошие друзья. Но этого мало, они очень разные.