По незнакомой Микронезии - Стингл Милослав. Страница 33

– Не забывай Трук. Не забывай и нашу поговорку: «Пока человек способен любить, он не умрет, он бессмертен».

В ДРЕВНИЙ УМАТАК, К ОСТРОВАМ ПРЕСТУПНИКОВ

Я прощаюсь с островами Трук и отправляюсь на Гуам – наиболее известный и самый крупный микронезийский остров, коренные жители которого называют себя чаморро.

В своем путевом дневнике я обозначил Гуам как седьмую часть шестичленной Микронезии. Но «седьмая единица шестерки» – явление не совсем обычное. Гуам прошел процесс исторического развития, не похожий на тот, что наблюдался на других островах. Особенно это касается жизненного уровня здешних чаморро.

Чтобы лучше понять настоящее Гуама, надо прежде всего познакомиться с его прошлым. До появления белых людей он развивался так же, как и остальные Марианские острова. Доказательства тому не приходится искать слишком долго. Прямо на центральной площади столицы Гуама, которая называется Испанской, стоит хорошо сохранившаяся латте – высокая колоннада, монумент доколониальной Микронезии. Рядом – элегантные новостройки американского типа. Мне все-таки хотелось сначала увидеть, как выглядел, чем жил этот тихоокеанский остров до появления здесь зданий из стекла и бетона.

Мой друг, островитянин Артур, опекавший меня на Гуаме, посоветовал начать знакомство с историей острова и, собственно, всей Микронезии (так до меня поступали многие путешественники) с одного из красивейших мест Океании – Уматака и его прекрасного залива в юго-западной части Гуама.

Это был дельный совет. По дороге в Уматак я увидел многое из того, что обычно показывают туристам. Дело в том, что этот важнейший тихоокеанский перекресток принадлежит в Основном американским вооруженным силам. Армия же, как известно, не склонна приглашать посетителей осматривать; свои аэродромы или полигоны. Военные занимают северную, к счастью, наименее живописную часть острова, более трети его территории. В основном это равнина, покрытая тропическими лесами. Ее средняя высота – около ста пятидесяти метров над уровнем моря.

Гуам, подобно Италии, по форме напоминает сапог. К югу ландшафт начинает меняться – появляются гряды холмов, покрытых колючей зеленой травой. Они рассыпаны по всему югу и окаймляют знаменитый залив Уматак. Здесь же возвышается и главная гора острова – Лам-Лам, рядом с ней – горы Джумулонг, Мангло и Сасалагуан.

Внутренние районы Гуама (милитаризованный север и «гражданский» юг) безлюдны. Здесь царство бамбука и чопага, из стволов которого раньше, да зачастую и сейчас, строят свои хижины местные чаморро. Тут же растет ифил. Это дерево очень ценится за способность противостоять термитам. Ифил вывозят туда, где живут термиты.

Внизу, у подножия Лам-Лама, кончаются ифиловые и чопаговые рощи. Здесь же раскинулся Уматак, который так пленил меня в Микронезии. Океан глубоко врезался в этом месте в сушу, образовав узкий залив, издавна служивший прибежищем многим кораблям. Еще по дороге к Уматаку я увидел мыс Орот. На нем когда-то стояла знаменитая испанская крепость Святого Креста, не помешавшая, однако, не менее знаменитому английскому пирату Джону Клиппертону проникнуть в залив Апра. Недалеко от бывшей крепости находится старый испанский мост, который я перешел, а за ним – сохранившаяся испанская звонница колониальных времен. Это уже Уматак.

Я отправился туда, чтобы взглянуть на места, которые посетил первый белый человек, некогда вступивший на остров. В краткой надписи на памятнике, установленном в центре деревни Уматак, всего в нескольких метрах от берега океана, начертано его всемирно известное имя – Фернан Магеллан.

Этот мореплаватель, чьи корабли впервые в истории морских путешествий обошли вокруг земного шара, высадился в Уматаке 6 марта 1521 года. Уматак – первый пункт в Микронезии и во всей Океании, который посетил европеец. Дело в том, что, как это да удивительно, но за весь свой долгий путь от Огненной Земли до Западной Микронезии, за исключением двух маленьких, необитаемых и потому названных им «несчастными» клочков суши, Магеллан не встретил ни один из тысяч тихоокеанских островов.

Плавание от мыса Горн до Гуама заняло более ста дней, точнее, три месяца и двадцать дней. Итальянец Пигафетта, оставивший описание знаменитого, путешествия, сообщал: «Мы питались лишь сухарями, пахнущими, крысами, которые грызли их до нас...» Девятнадцать человек во время перехода, от берегов Америки до Микронезии умерли. Около тридцати, были тяжело больны. Лишь небольшая часть экипажа кораблей Магеллана перенесла все тяготы путешествия, по водам Тихого океана благополучно.

Более чем через сто дней трагического, безнадежного плавания по «пустому» океану матросы неожиданно увидели землю, – прекраснейший остров Марианской группы, один из красивейших в Микронезии. От берегов Уматака навстречу кораблям Магеллана двинулись сотни маленьких пирог. Треугольные паруса придавали им такую скорость, что казалось, будто прао (так чаморро называли свои лодки) несутся по воде, как бы опираясь на воздушную подушку.

Эта встреча потрясла моряков Магеллана. А так как прао уматакских чаморро напомнили испанским морякам знакомые им формы парусов, распространенные в то время в Италии, то первое имя, которое люди, открывшие Гуам, дали Марианским островам, было нежным и поэтичным – Islas de las Velas Latinas – «Острова латинских (итальянских) парусов». Однако уже на следующий день только что открытый тихоокеанский архипелаг получил иное наименование – Islas de los Ladrones – «Острова грабителей».

Чем же так прогневили чаморро испанцев, что их остров заслужил столь оскорбительное название, которое, кстати, попадалось мне в специальной литературе? Как выяснилось, жители Уматака, восхитившие европейцев своими прао, украли с одного испанского корабля вельбот. Вот такой, казалось бы, незначительный эпизод стал причиной, того, что и остров, и весь архипелаг долгие десятилетия на всех картах мира именовали Островом грабителей.

На другой день после кражи Магеллан отправил в Уматак карательную экспедицию. Так Европа впервые заявила о себе на островах Тихого океана. Эта история мало чем отличается от похожих ситуаций в других частях света, например, в той же Америке, от берегов которой приплыл Магеллан. (Кстати, европейцы жителей Гуама называли «индейцами», так же, как и коренных обитателей Америки, хотя здесь, как и на всех Марианских островах, жили чаморро.)

Каратели убили для острастки нескольких местных воинов и торжественно водворили украденную лодку на место. Чем же ответили островитяне? Когда корабли Магеллана покидали прекрасный залив, чтобы отправиться на поиски новых миров, множество прао вышли проводить европейцев в открытый океан. Местные жители, которых несколько дней назад белые люди безжалостно убивали, теперь дарили им на прощание рыбу и различные продукты.

В память о посещении Магелланом Уматака осталось несколько убитых островитян и небольшой монумент, за которым нынешние чаморро, несмотря на горе, которое белые причинили их предкам, тщательно ухаживают. Они гордятся памятником, ибо какой из островов Микронезии, да и всей Океании, может похвастаться чем-либо подобным!

Вдоль северного берега залива Уматак несколькими рядами тянутся домики чаморро, заменившие прежние хижины. Над поселком возвышается церковь – незатейливое сине-белое строение с высокой башней. Сюда 8 и 10 октября каждого года собираются на храмовый праздник верующие со всего Гуама. Они совершают торжественные процессии в честь Святого Дионисия. Сине-белый храм на берегу синего океана – тоже источник гордости островитян.

После Магеллана в залив заходили и другие корабли, в основном испанские и голландские. Тут побывал, хотя и не выходил на берег, английский пират Томас Кавендиш. Пираты, голландские военные корабли, испанские галеоны ненадолго задерживались здесь, и чудесный остров еще целых полстолетия жил собственной жизнью, хотя формально принадлежал Испании, «солнце над которой никогда не заходит».