Криптономикон, часть 1 - Стивенсон Нил Таун. Страница 21

Потомство Онана

Сеть вентиляционных шахт, огромная, как туннель под Ла-Маншем, и разветвленная, как всемирный Интернет, пронизывает толстые стены и потолки гостиницы. По приглушенному гулу можно догадаться, что где-то в ее недрах садятся реактивные самолеты, влачат цепи несчастные узники, извиваются клубки змей, кузнецы Железного Века молотят по наковальням. Рэнди знает, что система незамкнутая и сообщается с земной атмосферой, потому что внутрь сочатся уличные запахи. Вполне может быть, что в его комнату они попадают примерно за час. После двух недель в Маниле запахи служат для Рэнди чем-то вроде будильника. Он засыпает под запах выхлопных газов: транспортные условия в Маниле требуют, чтобы корабли загружались и разгружались строго по ночам. Манила раскинулась вдоль тихой спокойной бухты, которая служит неиссякаемым источником влажности; атмосфера — густая, полупрозрачная и теплая, как парное молоко — начинает светиться с восходом солнца. Полки бойцовых петухов в самодельных клетушках на каждой крыше, балкончике, в каждом дворе просыпаются и начинают кукарекать. Люди просыпаются и начинают жечь уголь. От запаха угольного дыма просыпается Рэнди.

Рэнди Уотерхауз в сносной физической форме, не более. Доктор, как заклинание, твердит, что надо сбросить двадцать фунтов, но не вполне понятно откуда — у него нет ни пивного брюха, ни жирных складок на талии. Вероятно, злосчастные фунты распределены по всему бочкообразному туловищу. Во всяком случае, так Рэнди говорит себе каждый день, стоя перед гостиничным зеркалом размером с рекламный щит. В их с Чарлин калифорнийском доме зеркал почти не было, и он едва не забыл, как выглядит. Сейчас он видит, что зарос атавистической шерстью. Борода блестит — в ней пробивается седина.

Каждый день Рэнди уговаривает себя сбрить бороду. В тропиках желательно по максимуму оголить кожу, потому что все время потеешь.

Раз, когда у них обедали Ави с женой, Рэнди сказал: «Я — борода, Ави — костюм», объясняя суть их деловых отношений, и дальше Чарлин понесло. Недавно она закончила статью, посвященную деконструкции бород. В частности, блистательно развенчала культуру ношения бород в американском высокотехнологическом сообществе — среди друзей Рэнди. Для начала она опровергла расхожее мнение, будто носить бороду — «естественнее» и проще, чем бриться; привела статистику, собранную научно-исследовательским отделом фирмы «Жиллетт», сколько времени ежедневно проводят в ванной бородатые и бритые мужчины. Разница оказалась в пределах погрешности. У Рэнди было множество возражений по поводу того, как собиралась эта статистика, но Чарлин не захотела слушать. «Это контринтуитивно», — заявила она.

От статистики Чарлин быстро перешла к сути: съездила в Сан-Франциско и закупила на несколько сот долларов порнографии для бритвенных фетишистов. Недели две Рэнди, возвращаясь домой, неизменно заставал ее перед телевизором с миской попкорна и диктофоном, за просмотром видеофильма, в котором острое лезвие скользит по влажной, намыленной коже. Она записала несколько длинных интервью с бритвенными фетишистами, которые подробно описали чувство наготы и уязвимости, вызываемое процессом бритья, и как это эротично, особенно пощечины или шлепки по свежевыбритой поверхности. В деталях сравнила изобразительный ряд бритвенно-фетишистского порно и рекламы бритвенных принадлежностей, которую крутят по общенациональным каналам во время футбольных матчей, и доказала, что они практически идентичны. (Пиратские кассеты с рекламой лезвий и крема для бритья можно купить в тех же магазинчиках, что и соответствующую порнуху.)

Чарлин собрала статистику по национальным отличиям в отращивании бород. У американских индейцев бород нет, у азиатов практически тоже. Африканцы — особый случай, потому что ежедневное бритье вызывает у них кожное раздражение. «Возможность по своей воле отпустить пышную бороду — естественная привилегия исключительно белых мужчин», — писала она.

Когда Рэнди прочел эту фразу, в голове у него включилась сирена и замигали красные лампочки.

«Однако это утверждение основано на определенной посылке. „Естественное“ — социально сконструированный дискурс, не объективная реальность [17]. Это вдвойне верно в случае «естественности» бород у определенного меньшинства американских мужчин. Homo sapiens эволюционировал в климатических зонах, где волосяной покров на лице не имел приспособительного значения. Появление групп, характеризующихся значительной бородатостью мужчин, возникает как адаптивная реакция на холодный климат. Этот климат не надвигался на ареалы обитания первобытного человека «естественным» образом, напротив, люди вторглись в географические регионы с преобладанием холодного климата. Географическая экспансия была чисто социо-культурным событием, следовательно, любую физическую адаптацию следует отнести к той же категории, в том числе и развитие лицевого волосяного покрова».

Чарлин опросила несколько сотен женщин. Все ответили, что предпочитают чисто выбритых мужчин бородатым или колючим. Короче, Чарлин доказала, что бородатость — просто один из элементов синдрома, тесно связанного с расистскими и сексистскими настроениями, и укладывается в общую картину эмоциональной закрытости, от которой так часто страдают партнерши белых мужчин, особенно технически ориентированных.

«Граница между Средой и Я — социальная кон [18]. Западная культура предполагает резкость и отчетливость такой границы. Борода — ее символ, метод дистанцирования. Сбрить бороду (или другие волосы на теле) значит символически уничтожить эту (в значительной степени показную) границу между Собой и Другим…»

И так далее. Статья была принята рецензентами на «ура» и вскоре опубликована в крупном международном журнале. На конференции «Война как текст» Чарлин делала доклад на смежную тему: «Небритость как явление в фильмах о Второй мировой войне». Работа о бородах произвела такой фурор, что три старейших университета страны наперебой предлагали Чарлин работу.

Рэнди не хотел переезжать на Восточное побережье. Хуже того, он носил бороду, из-за чего ему было страшно неудобно появляться с Чарлин. Он предложил ей выпустить пресс-релиз с заявлением, что каждый день бреет все остальное тело. Чарлин ответила, что не смешно. На середине перелета через Тихий океан он вдруг понял, что вся ее работа — иносказательное пророчество о будущем их отношений.

Теперь он собирается сбрить бороду. А может, заодно обрить наголо голову и грудь.

Он привык подолгу гулять. С точки зрения воинствующих поборников здорового образа жизни в Сиэтле и Калифорнии, это немногим лучше, чем (скажем) сидеть перед телевизором, курить одну за другой сигареты без фильтра и есть из бочонка околопочечный жир. Однако Рэнди продолжал каждый день совершать пешие прогулки, когда его друзья записывались в фитнесс-клубы и через месяц бросали. Для него это стало предметом гордости, и он не собирался отказываться от своих правил из-за того, что живет в Маниле.

Однако, черт возьми, здесь жарко. И без волос было бы лучше.

Из злополучной истории с программой Рэнди вынес два положительных момента. Во-первых, он понял, что не надо соваться в бизнес, пока хотя бы в общих чертах не поймешь, что это такое. Во-вторых, он крепко сдружился с Ави, который до конца сохранял порядочность и чувство юмора.

По совету адвоката (который к этому времени был главным его кредитором) Рэнди объявил личное банкротство и переехал с Чарлин в Центральную Калифорнию. Она защитилась и получила должность младшего преподавателя в одной из «Трех сестер». Рэнди поступил в соседнюю, думая защитить магистерскую по астрономии. Так он стал аспирантом, аспиранты же существуют не для того, чтобы учиться. Они нужны, чтобы избавить профессуру от утомительных повинностей, вроде того, чтобы учить студентов и заниматься наукой.