Криптономикон, часть 2 - Стивенсон Нил Таун. Страница 114

Бишоф щелкает каблуками и выбрасывает вперед правую руку.

— Хайль Дениц!

— Это еще что за херня? — недоумевает Отто.

— Вы не читаете газет? Вчера Гитлер покончил с собой. В Берлине. Новый фюрер — мой друг Карл Дениц.

— Он тоже член тайного общества? — ворчит Отто.

— Я думал, преемником Гитлера будет мой дорогой наставник и покровитель Герман Геринг, — почти удрученно говорит Руди.

— Он где-то на юге, — отвечает Бишоф. — Худеет. Прежде чем принять цианид, Гитлер приказал СС арестовать этого жирного ублюдка.

— Кроме шуток, Гюнтер, когда вы поднялись на борт этой подлодки в Швеции, она называлась иначе и на ней были какие-то нацисты, ведь так? — спрашивает Руди.

— Не припомню ничего подобного. — Бишоф складывает ладони рупором и кричит в открытый люк на блестящей, скругленной орудийной башне: — Есть тут нацисты?

Вопрос разносится по всей лодке, от матроса к матросу: «Наци? Наци? Наци?» В какой-то момент он превращается в «Nein! Nein! Nein!» и, отразившись эхом от стен, вырывается через люк наружу.

Руди босиком взбирается на гладкий корпус «V-Миллион».

— У вас есть какие-нибудь цитрусы? — Он улыбается, демонстрируя десны с малиновыми впадинами вместо зубов.

— Принесите каламанси, — говорит Бишоф одному из матросов. — Руди, специально для вас — миниатюрные филиппинские лаймы в неограниченном количестве. В них столько витамина C, сколько вам в жизни не съесть.

— Сомневаюсь, — отвечает Руди.

Отто с упреком смотрит на Бишофа, который лично виноват в том, что ему, Отто, пришлось провести весь 1944-й и четыре месяца 1945 года на паруснике с четырьмя спутниками. Наконец он спрашивает:

— Этот сукин сын Шафто тоже здесь?

— Сукин сын Шафто погиб, — отвечает Бишоф.

Отто отводит глаза и кивает.

— Полагаю, вы получили мое письмо из Буэнос-Айреса? — спрашивает Руди фон Хакльгебер.

— «Господину Г. Бишофу, до востребования, Манила, Филиппины», — наизусть декламирует Бишоф. — Разумеется, получил, друг мой, иначе бы не знал, где вас встречать. Я забрал его, когда был в городе, наведывался к старому знакомому Еноху Рооту.

— Он был рад?

— Да.

— Как погиб Шафто?

— Геройски, разумеется, — отвечает Бишоф. — И еще одна новость от Джульеты: у тайного общества родился сын! Поздравляю, Отто, с внуком.

На лице Отто наконец появляется мрачное, неуверенное подобие улыбки.

— Как его назвали?

— Гюнтер Енох Бобби Кивистик. Восемь фунтов, три унции — по военному времени просто великолепно.

Все жмут друг другу руки. Неизменно галантный Руди достает гавайские сигары и предлагает отметить событие. Они с Отто стоят на солнце, курят сигары и пьют сок каламанси.

— Мы ждали вас три недели, — говорит Бишоф. — Что случилось?

Нечленораздельное шипение Отто должно выражать крайнее недовольство:

— Прошу прощения, что вам пришлось три недели греть задницы на пляже, в то время как мы плыли под парусом по Тихому океану на вонючей старой калоше!

— Когда мы огибали мыс Горн, у нас сорвало мачту, трое погибли, я лишился глаза, а Отто двух пальцев, не считая других потерь, — извиняющимся тоном говорит Руди. — Сигары подмокли. Весь график пошел к черту.

— Ладно, не страшно. Золото никуда не денется, — отвечает Бишоф.

— Мы знаем, где оно?

— Не совсем. Но мы нашли человека, который знает.

— Несомненно, нам есть что обсудить, — говорит Руди. — Но прежде я должен умереть. Желательно на мягкой постели.

— Прекрасно, — отвечает Бишоф. — На «Гертруде» осталось что-нибудь, что вы хотели бы забрать, прежде чем мы перережем ей глотку, и ракушки утянут ее на дно?

— Утопи эту суку немедленно, — отзывается Отто. — Я с удовольствием полюбуюсь.

— Первым делом надо выгрузить из трюма пять ящиков с надписью «Собственность рейхсмаршала», — говорит Руди. — Они служили нам балластом.

Отто, встрепенувшись, удивленно чешет бороду:

— А я и забыл. — Постепенно события полуторагодичной давности начинают всплывать в его памяти. — Сам же грузил их целый день. Хотелось вас убить. Спину до сих пор ломит.

Бишоф спрашивает:

— Руди, неужели вы умыкнули коллекцию геринговской порнографии?

— Такого рода порнография мне неинтересна, — бесстрастно отвечает Руди. — Там трофейные культурные ценности.

— Но они испортились в трюмной воде!

— Золото. Золотые пластины с отверстиями. Они не боятся воды.

— Руди, мы приехали, чтобы вывозить золото с Филиппин, не привозить новое.

— Не беспокойся, настанет время, вывезу.

— К тому времени у нас будет достаточно денег, чтобы нанять грузчиков, так что бедному Отто не придется снова гнуть спину.

— Грузчики не нужны. Все, что есть на этих листах, я передам по проводам.

Они стоят на палубе «V-Миллион» в тропической бухте и смотрят на закат. Вокруг прыгают летучие рыбы, поют птицы, в цветущих джунглях стоит несмолкаемый гул насекомых. Бишоф пытается представить, как по проводам, протянутым отсюда до Лос-Анджелеса, скользят золотые пластины. Получается плохо.

— Спускайтесь, Руди, — приглашает он. — В вас нужно влить немного витамина C.

Гото-сама

Ави встречается с Рэнди в холле гостиницы. Старомодный угловатый портфель перетягивает его набок так, что тощая фигурка асимптотически изгибается, словно былинка на сильном ветру. Они едут на такси в Какую-то Другую Часть Города (Рэнди пока абсолютно не представляет Токио), входят в вестибюль небоскреба и поднимаются на лифте так быстро, что у Рэнди закладывает уши. Когда двери кабины открываются, метрдотель уже встречает их сияющей улыбкой и поклоном, потом ведет в фойе, где ждут четверо: двое молодых подчиненных, Гото Фурудененду и престарелый господин. Рэнди ожидал увидеть хрупкого, благообразного японского старичка, однако Гото Денго крупный, с коротким седым ежиком и крепко сбитый, несмотря на старческую сутулость. С первого взгляда он похож скорее на бывшего деревенского кузнеца или, может быть, на десятника в армии дайме, чем на предпринимателя, однако через пять минут это впечатление рассеивают хорошие манеры, хороший костюм и сознание Рэнди, кто перед ним на самом деле. Гото Денго единственный из всех присутствующих не улыбается до ушей; очевидно, определенный возраст дает право сверлить взглядом собеседников. По обыкновению многих старых людей он как будто бы слегка удивлен, что они все-таки пришли.

Тем не менее он встает, опираясь на большую узловатую трость, и крепко пожимает им руки. Гото Фурудененду делает движение поддержать его под локоток, отец супится в притворном гневе — впечатление, что эта сцена разыгрывается далеко не первый раз. Короткий обмен любезностями происходит без всякого участия Рэнди. Потом двое подчиненных отстают, как ненужные самолеты сопровождения; метрдотель ведет Рэнди, Ави и Гото, отца и сына через совершенно пустой ресторан, мимо двадцати или тридцати столиков (белые скатерти и хрусталь) в дальний угол, где официанты уже застыли навытяжку, готовые подержать им стулья. Здание выстроено в стиле стекла и бетона; окна во всю стену, и сквозь бисерную завесу дождя открывается панорама ночного Токио. Раздают меню на французском языке. Рэнди и Ави вручают дамские меню, без цен. Гото Денго получает карту вин и минут десять ее изучает, прежде чем скрепя сердце заказать белое из Калифорнии и красное из Бургундии. Тем временем Гото Фурудененду мило расспрашивает о Крипте. Рэнди не может оторвать взгляд от Токио с одной стороны и пустого ресторана — с другой. Место выбрано как будто с целью подчеркнуть, что японская экономика последние несколько лет загибается со страшной силой. Азиатский валютный кризис только усугубил ситуацию. Рэнди почти ожидает увидеть пролетающие за окнами тела директоров-самоубийц.

Ави осторожно заводит разговор про разные туннели и прочие исполинские инженерные сооружения. Он интересуется, не участвовала ли в них компания «Гото Инжиниринг». Патриарх на мгновение отрывает взгляд от карты вин, но Гото-младший принимает огонь на себя и мямлит, что да, их фирма внесла в эти проекты свою скромную лепту. Рэнди понимает, что вовлечь в светскую болтовню человека, дружившего с покойным генералом Макартуром, — задачка не из простых; его не спросишь, смотрел ли он последнюю серию «Стар трек: Новые пространственно-временные аномалии». Вся надежда на Гото Фурудененду, который пока успешно поддерживает разговор на плаву.