«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович. Страница 28

Постоянное внимание Сталина к организационным деталям приносило плоды. В Центральном Комитете правых поддерживала теперь только горсточка членов. На пленуме ЦК в апреле 1929 года позиция правых была осуждена…»

Выходит, принципы партийной демократии не были попраны: предложения и замечания «правых» обсуждались и в Политбюро, и в ЦК партии. Большинство высказалось против. Какое же это «единоличное руководство» или диктаторство? Вот если бы меньшинство поддерживало сталинскую политику, а она несмотря на это восторжествовала, это было бы антидемократично. А тут все, как говорится, по закону.

Антисоветский автор Конквист ссылается на постоянное внимание Сталина к организационным деталям. Это надо понимать, судя по всему, как умение вводить в руководящие партийные органы своих сторонников. Но ведь это и есть принцип любого сколько-нибудь разумного политического деятеля. Вот если бы Сталин физически устранял своих противников, ставя на их место собственных «сатрапов», то это была бы преступная политика. А если он содействовал укреплению своей «центристской» позиции в партии демократическим путем, волеизъявлением большинства (а так повелось еще при жизни Ленина), то это — умелое политическое руководство.

Вот что пишет дальше Р. Конквист: «В том же апреле на ХVI партийной конференции были одобрены принципы ускоренной индустриализации и коллективизации крестьянства. После того, как их позиция была осуждена, правые отступили… Они опубликовали весьма общие отречения от своих взглядов по ряду политических и тактических вопросов».

Позицию «отреченцев» понять можно: поступайте, как считаете нужным, а там посмотрим, кто из нас прав. А пока мы, меньшинство, вынуждены подчиниться мнению большинства.

А теперь предположим, что предложения правых были бы признаны правильными. Это привело бы, в общем, к реанимации НЭПа. В изменившихся социально-экономических условиях такая политика означала бы признание ошибочности прежнего курса партии на социалистическое строительство. Ее авторитет в обществе сильно бы пошатнулся, так же как и авторитет партийного руководства в глазах миллионной армии рядовых партийцев. Для общественной системы, основанной, как мы (и не только мы) уже отмечали, на религиозных принципах, это стало бы катастрофой.

В жизни общества психологические факторы играют огромную и пока еще недостаточно оцененную специалистами роль. Они во многом определяют эффективность экономики, не говоря уж о военном времени.

Ну, а если пойти на заведомое упрощение ситуации и отстраниться от духовной жизни общества, рассматривая государство главным образом как некий «экономический механизм». Что тогда? Разве не была платформа правых обоснована именно экономически? Может быть, именно экономическая безграмотность стала основанием для отказа от бухаринской модели развития СССР?

Сталин к 1929 году по меньшей мере 5 лет находился на вершине власти в государстве. За это время он прекрасно освоил практическую экономику (которая порой разительно отличается от теоретической). В противном случае страна быстро бы оказалась в тупике и развале.

Какие же могли быть последствия принятия модели развития бухаринцев?

Возможно, деревня избежала бы многих бедствий, которые принесла с собой насильственная коллективизация. Но что произошло бы в городах, на промышленных предприятиях? Перестройка этого сектора, переход к приоритету легкой промышленности сопровождался бы ростом безработицы и появлением множества мелких предприятий частного сектора. Оживилась бы мелкая торговля. Крестьяне, а точнее — посредники, торговцы, спекулянты — смогли бы диктовать горожанам цены на сельхозпродукцию и товары ширпотреба. Это вызвало бы рост цен и быстрое обнищание малоимущих трудящихся…

Путь «либеральных реформ» по типу бухаринского правого уклона был опробован на практике при правлении Ельцина-Гайдара. Это было сделано в период расцвета государства, когда имелась возможность получать огромные прибыли от эксплуатации природных ресурсов и можно было использовать тот экономический потенциал, который был накоплен предшествующими поколениями во времена СССР. И что произошло в результате? Полнейший экономический крах!

Нет никаких оснований считать, будто полвеком ранее, в 30-е годы, в бедной стране, только еще оправлявшейся от бедствий мировой и гражданской войн, результаты сходных реформ оказались бы хоть в чем-то более эффективными.

Наконец, следовало бы учесть и внешнеполитическую ситуацию. Индустриально «недоразвитое» государство неизбежно оказывается под экономическим (поначалу) прессом со стороны индустриально развитых буржуазных государств. Учтем решающую роль техники в войне. Страна, не имеющая в вооружении значительного количества танков, самолетов, орудий, автоматов, боеприпасов, легко становится жертвой хорошо оснащенного агрессора.

Все эти наши рассуждения, безусловно, не могут претендовать на достоверность, даже несмотря на то, что опыт последних десятилетий свидетельствует в их пользу. Но могла ли быть другая «альтернатива»? Насколько нам известно, никто ее не обосновал сколько-нибудь серьезно, обстоятельно, объективно.

Тем более что «сталинский» курс развития страны на практике, в исторической реальности доказал свои колоссальные возможности как в социалистическом строительстве, так и в смертельной схватке с врагами.

Остается еще так называемый «левый» уклон, троцкистский по преимуществу. Но мы уже о нем говорили. Там — разгул демагогии, не говоря уж о бредовой концепции мирового революционного пожара. Кстати, по идее Троцкого (в этом с ним расходился, в частности, И.Н. Смирнов) крестьянство должно было быть предельно закабалено, а русский рабочий стал бы жертвой трудовых лагерей; народные массы России использовались бы в качестве «пушечного мяса» в борьбе за мировую гегемонию вождей пролетариата (того же Троцкого).

Конечно, находясь в своей роскошной эмиграции на Западе (кто и каким образом оплачивал его колоссальные расходы?), он существенно откорректировал свои взгляды в сторону «демократизма». Но это уже были ничем реально не подкрепленные заявления. Вряд ли случайно Троцкий вынужден был «поступиться принципами» и вступить в блок со своими идейными противниками — «правыми». Тем самым и те, и другие показали чрезвычайную шаткость своих идейных убеждений, свою непринципиальность в вопросах общественного развития и единство только в борьбе за собственную власть и свержение Сталина.

Союз Троцкого с «правыми» помимо всего прочего показывает ослабление его авторитета, отход от его теоретических взглядов значительного числа тех, кто их поддерживал. И это несмотря на то что никакого террора против троцкистов до 30-х годов не практиковалось. Даже в ссылках, как мы уже знаем, их руководители жили как привилегированные лица, можно сказать, как номенклатура. Идейное поражение троцкизма было вызвано не репрессиями, а отходом партийных масс и руководства от них. То, что этот курс по сути своей авантюристический и бесперспективный, очевидно для всякого непредубежденного человека.

Правда, в конце 20-х — начале 30-х годов это еще не было так ясно видно из-за экономических кризисов, которые сотрясали промышленно развитые страны. Это обстоятельство, в частности, содействовало приходу к власти в Германии фашистов. А вот коммунисты не смогли победить ни в одной стране, кроме России. Следовательно, объективные обстоятельства складывались не в пользу идеи мировой пролетарской революции пусть даже при полной поддержке СССР. Отказ Сталина от «экспорта революции» был мудрым решением, которое нашло полную поддержку в народе и партии.

Судя по всему, наиболее сильный удар по советскому народу был нанесен в период голода 1932–1933 годов. Некоторые историки полагают, будто голод был вызван «искусственно».

Сталина нередко критикуют за коллективизацию. Однако создание крупных коллективных сельских хозяйств — само по себе мероприятие, необходимейшее для обеспечения страны продуктами питания. Мелкие хозяйства, как известно, едва в состоянии прокормить самих себя. Когда нынешние «политпублицисты» утверждают, будто в развитых капиталистических странах 5 % сельского населения кормят всех остальных, да еще и отправляют свою продукцию на экспорт, то это либо наивное заблуждение, либо злонамеренная ложь. Индустриализация сельского хозяйства, резко поднимающая его продуктивность, основана на создании и применении самой разнообразной техники, а также научных методов ведения хозяйства в соответствии с данными природными условиями. Разного рода мелиорации, применение удобрений и различных химикатов, использование горючего, перевозки и многое другое вовлекает в сельскохозяйственное производство — прямо или косвенно — не менее 15–20 % от общего количества трудящихся, включая, конечно, служащих и научных работников. И это — в наше время, а вовсе не 65–75 лет назад.