Тайны смутных эпох - Баландин Рудольф Константинович. Страница 63
Сентябрьская стачка в Москве переросла во Всероссийскую октябрьскую политическую забастовку, завершившуюся баррикадами на Красной Пресне и вооруженным восстанием.
Чтобы снять социальную напряженность, Николай II 17 октября 1905 года издал манифест, которым в России была учреждена конституционная система. Народу гарантировались «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собрания и союзов». Устанавливалось «как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных властей».
Вдобавок последовала политическая амнистия и ряд демократических постановлений, а обнародование новых правил выборов в Думу стало шагом ко всеобщему избирательному праву.
Умеренные оппозиционеры достигли своей цели: осуществился переход к конституционной монархии. Дальше можно было рассчитывать на продолжение либерально-демократических реформ. Надежды крайне левых на большую смуту и всеобщее вооруженное восстание не оправдались.
Почему не произошло восстание масс? На этот вопрос отвечают по-разному. Одни полагают, что не было надлежащей подготовки и организации, другие ссылаются на «предательство» отдельных партий и деятелей, третьи говорят о жестоких карательных акциях царского правительства, четвертые, напротив, уверены, что революционный порыв был погашен благодаря либерально-демократическим нововведениям правительства…
По-видимому, сказался целый комплекс различных факторов, включая упомянутые выше. Но главная причина, на наш взгляд – не утраченный кредит доверия к существующему общественному порядку, надежды на мирное разрешение кризисной ситуации (что и произошло в действительности). Это можно отнести на счет пресловутого долготерпения русского народа, его склонности к мирному сосуществованию, независимо от сословной принадлежности и национальности, политических взглядов и религиозных верований.
Любопытный факт. Отдельные группы революционеров призывали к государственному перевороту и фактически к гражданской войне. Однако в народе подобные настроения не были преобладающими. Напротив, опасность кровавой междоусобицы настораживала и пугала народные массы. И в этом случае сказывался их здоровый инстинкт самосохранения.
Тогда впервые громко прозвучало имя будущего «демона революции» Троцкого (Л. Д. Бронштейна), который под фамилией Яновский принимал активное участие в деятельности Петербургского совета рабочих депутатов. Он вместе с Парвусом (А. Л. Гельфандом) разрабатывал теорию «перманентной революции», уготовившей русскому рабочему классу роль порохового заряда, благодаря которому вспыхнет пожар мировой революции.
Несмотря на то что председателем Совета был Г.С. Носарь (Хрусталев), Троцкий играл в руководстве одну из ключевых ролей, проявляя недюжинные организаторские способности. «Я помню, – писал А.В. Луначарский, – как кто-то сказал при Ленине: «Звезда Хрусталева закатывается, и сейчас самый сильный человек в Совете – Троцкий». Ленин как будто омрачился на мгновение…» И не зря.
По какой-то причине в декабре 1905 года Петроградский совет не поддержал восставших рабочих Москвы, не воспрепятствовал переброске верных правительству войск из Питера в Москву. Попытки блокировать Николаевскую железную дорогу были слабыми и безуспешными. Чем это объясняется, сказать трудно. Однако приходит на память судьба Хрусталева, который был в Гражданскую войну арестован ЧК и подозрительно быстро расстрелян. Уж не потому ли, что мог рассказать немало интересного о деятельности своего заместителя по Совету Льва Троцкого, ставшего председателем Реввоенсовета и наркомвоенмором?
И все-таки не станем преувеличивать роли отдельных личностей в крупных социальных движениях. Безусловно, массам необходим вождь или группа лидеров, помогающих единению. А раз так, то вожди непременно появляются и порой высоко возносятся на гребне революционной волны. Вот только способен ли какой-либо вождь вздыбить такую волну? Это не по силу, по нашему мнению, не только выдающейся личности, но и целой партии.
Для масштабного социального взрыва, как для мощного землетрясения, требуются условия: напряженность в обществе, игра разнонаправленных сил в народных массах – тех сил, которые накапливаются исподволь и очень долго. Можно предложить и другую аналогию: раствор, в котором при небольшой затравке начинается кристаллизация или при добавлении фермента – активная реакция. Но и в подобных случаях требуется или насыщенный раствор, или определенные ингредиенты.
Конечно, сравнения – не доказательство, но они помогают моделировать сложный и грандиозный процесс.
Крупные общественные катаклизмы, революции сродни природным стихийным бедствиям. Это прежде всего стихия, совершенно естественная, хотя и развивающаяся по своим законам. Но элементы порядка накладываются на общий и преобладающий хаос (государственный переворот накладывается на общую смуту).
Восстание масс – процесс стихийный. И хотя отдельные личности или партии могут ему содействовать, решающая роль принадлежит не им, а народным массам. Пока они по каким-либо причинам готовы терпеть существующий общественный порядок, надеются на лучшее при его сохранении, победоносная революция не произойдет. Для нее требуется разгул стихии, смута. По этой причине Великая революция свершилась в России не в 1905-1907 годах, а спустя целое десятилетие.
ДУХОВНЫЕ ФАКТОРЫ
Обеспокоенное (если не напуганное) революционными выступлениями царское правительство пошло на уступки. В частности, указом от 4 марта 1906 года были легализованы профсоюзы. Это были подлинные организации рабочих, а не управляемые сверху бюрократические учреждения, в которые они выродились во второй половине XX века.
Стремление рабочих масс к самоорганизации проявилось в том, что уже в 1907 году существовало 744 профессиональных союза. Рабочие сплачивались и получали возможность бороться за свои экономические интересы не стихийно, а «цивилизованно», путем переговоров с работодателем.
В апреле 1906 года открылась первая Государственная Дума. Это тоже было большим достижением трудящихся. Вот что писал об этом событии очевидец В. Петров: «В конце апреля собрались в Петербурге выбранные люди – депутаты. 27 апреля на набережной Невы густой толпой стоял народ. По Неве на пароходиках из Зимнего дворца, где их только что принимал царь, депутаты ехали в Таврический дворец, где сегодня они начнут свою работу. Вот пароходики поравнялись с тюрьмой. Из окон тюрьмы, из-за решеток машут платками депутатам. Они снимают шапки; многие крестятся, другие плачут. С берега кричат из толпы: «Амнистия, прощение и свобода всем, кто добивался свободы для народа!..» Депутаты выходят на берег. Толпа окружила их. Кого-то высоко подняли на руках. Депутат, старик-крестьянин, снял шапку. Он крестится и клянется постоять за народ и амнистию…
Так открывалась первая Государственная Дума, с такой радостью и надеждой встречал народ зарю своей свободы».
Однако первый блин вышел комом. Дума существовала всего 72 дня. Представители народа и либеральной буржуазии не нашли общего языка с царскими слугами, членами Государственного совета. Да и сам Николай II сильно разочаровал.
То, что произошло в первый день работы Думы, оказалось символичным и могло бы послужить хорошим уроком царю, если бы он был склонен учиться, а не поучать других.
«Стали собираться депутаты, – писал историк В. Сыроечковский, – и разделились на две толпы. С одной стороны стояли члены Думы в черных сюртуках и простой одежде; с другой стороны – члены Государственного Совета в орденах, крестах и расшитых золотом мундирах. Впервые встретясь, они оглядывали друг друга.