Наступает мезозой - Столяров Андрей Михайлович. Страница 104

Непонятно, зачем им такие мечи понадобились. Нам они не мешали. Я лишь время от времени сторонился, чтоб не напороться на кончик. Рита тоже лавировала достаточно ловко. Она двигалась быстро, упруго и, кажется, без тени сомнения. Я сказал: – Не называй меня "господин учитель", просто Сергей.– Слушаюсь, господин Сергей, – ответила Рита.– И без "слушаюсь", и без "господина", пожалуйста,– Да, Сергей, я вас поняла…– Удивительная безмятежность чувствовалась во всем ее облике. Я немного напрягся и как бы ее глазами увидел себя: ослепительный, властный великолепный хозяин, тот, кто обладает правом и миловать и казнить, и кому так легко и сладостно подчиняться. Вероятно, следовало ее тут оставить.

Она была безнадежна.

Я скомандовал, касаясь ее плеча:

– Быстрее!..

Снаружи уже стемнело. Летние крупные звезды горели над монастырем.

Выделялись на фоне их ровные крепостные стены. Двор был полон людьми, одетыми в комбинезоны. Заползал неизвестно откуда взявшийся транспортер, и, как пух одуванчиков, с него тихо соскальзывали солдаты.

Вероятно, спецназ, обещанный Флавианом.

Ерунда, я не боялся никакого спецназа. Две секретные службы соперничали из-за меня в Париже, и потуги обеих распались, как дряхлая паутина.

И здесь будет – то же.

Я абсолютно не волновался.

Но когда мы пересекли этот зачарованный двор и уже миновали ворота, распахнутые навстречу еще одному бронированному чудовищу, над громадой монастыря вдруг раздался тягучий медный удар, и хлестнули сквозь вечернюю тишину несколько выстрелов.

Рита сразу остановилась.

– Бежим!..– крикнул я.

Флавиан, вероятно, не хвастал. Они действительно многому научились.

Я не знаю, как ему удалось разодрать пелену колдовства, но какая-то чугунная тяжесть обрушилась мне на спину. Шлепнул прямо в лицо мелкий гравий покрытия, резь железных когтей распространилась по легким.

Я едва смог вздохнуть, чтобы не погрузиться в беспамятство. А когда я кое-как приподнялся под грохот пальбы, то увидел, что Рита лежит, как будто обнимая дорогу, руки у нее раскинуты по комковатому грунту, а тряпичное тело расслаблено и безжизненно скомкано.

Рита была мертва. Я это сразу же понял. И, наверное, я что-то крикнул в эту минуту. Я, наверное, крикнул что-то отчаянное, не помню. Но я помню, что со всего размаха ударил кулаком по земле, и земля тут же треснула, как корочка теста. Черная зигзагообразная впадина устремилась к монастырю – она слабо гудела внутри и на глазах расширялась, торопливо потек из нее едкий дым, и вдруг глыба строения как будто сложилась посередине. Купола со стуком ударились друг о друга, палец звонницы отчетливо заколебался. А затем монастырь провалился, точно его дернули снизу – донесся протяжный взрыв, огненное тусклое облако поднялось над местом провала, колыхнулась земля, и буран, перемешанный с пеплом, швырнул меня на обочину…

Здесь было тихо. Ласкали воду черные ивы, свежестью дышала река, и подрагивал в зыбкой ее глубине изогнутый ясный месяц. Теплый звездный шатер раскинулся над равниной. Звезд, казалось, было какое-то немыслимое количество – ярких, чистых, как будто промытых дождями. Они складывались в изломы созвездий и чуть меркли, спускаясь до кромки дальнего леса.

Удивительное ночное безмолвие, пряный запах травы. И лишь с темного горизонта докатывалась возня фырчащих моторов – вялый стук, и, как спицы, ощупывали небосвод прожекторные лучи.

Вероятно, там разворачивались сейчас воинские подразделения.

– Танки, кажется,– сказал я, невольно прислушиваясь.

А поднявший голову Зоммер равнодушно ответил:

– Да, по-моему, десятка полтора или два. Но пока они еще сюда доползут, пока разберутся. Успеете скрыться. У вас вся ночь впереди.– Он внезапно чихнул и поежился, видимо, от речной прохлады. А потом извлек из кармана мятый платок и прижал его к опухшему дряблому носу.

Глаза у него заслезились.– Кажется, простудился,– невнятно сказал он.– Знобит что-то, этого еще не хватало.– Посмотрел на платок и издал трубный звук носовыми проходами.– Ладно, все равно уже недолго осталось.Он засунул платок в карман.– Вы, однако, теперь не слишком полагайтесь на промысл Божий. Танки танками, с ними вы, наверное, справитесь, но в дальнейшем вам следует избегать таких ситуаций. Потому что возможности ваши будут несколько меньше.

– Несколько – это насколько? – без особого интереса спросил я.

Зоммер пожал плечами.

– Откуда я знаю? Я уйду, и, соответственно, магический источник ослабнет. Разумеется, вы сможете творить какие-то чудеса, но, как я понимаю, довольно-таки ограниченного масштаба. Там – пройти по воде, воскресить, быть может, кого-нибудь. В общем, разные мелочи, не слишком существенно…– Он слегка на меня покосился, почуяв, наверное, промелькнувшую мысль, и лицо его выразило некоторое удивление. Вздернулись белесые брови.– Нет, мон шер, этого как раз не получится. И психические и телесные повреждения слишком уж велики. К вам вернется безумная больная уродина. Подождите немного, встретитесь на Страшном суде. Там физический облик не будет иметь значения. Да и зачем это вам?..

Он снова звонко чихнул. Его белый летний костюм чуть светился, казалось, на фоне обрыва. Пух волос окаймлял нежную детскую лысинку.

Прожужжало над головой какое-то насекомое.

– Действительно,– сказал я.– Вероятно, вы правы, не следует цепляться за прошлое. Вы мне лучше ответьте вот на такой вопрос: разумеется, физическое бессмертие теперь отменяется, – меня можно убить, меня можно теперь действительно уничтожить.

Ну а все-таки – что случится потом? Я воскресну, как Иисус, или, может быть, смерть является окончательной? Чем я лично располагаю в Царстве Земном, как мне быть и на что мне теперь надеяться?

Зоммер немного подумал.

– Каждый раз одна и та же история,– сказал он.– Для того, чтоб хоть что-то понять, приходится вочеловечиваться. А вочеловеченность, в свою очередь, приводит к мученическому финалу.

В лучшем случае – к отторжению, к одиночеству среди людей. И такая судьба, по-видимому, неизбежна. Я не знаю, по правде, что вам сказать.